Оказалось, что на кухне в трактире всем заправляет его жена, а секрет её мастерства был предельно прост. Марфа, так звали супругу Савелия, была грамотной и сначала отец, а потом свекор купили её с десяток кулинарных книг, которых оказывается в России к тому времени было уже издано не мало.
Вообще представления человека 21-ого века о нищей, дикой и отсталой России 19-ого века немного, мягко говоря, не соответствовали истине. Чего стоил например устоявшийся взгляд на генерала Бенкендорфа. Я в реальности увидел немного другое. А количество мелких и средних мануфактур и фабрик увиденных мною по дороге явно не вписывалось в представление о вековой отсталости России. Конечно это были не гиганты индустрии и не было предприятий тяжелой промышленности, но легкая и тем более пищевая были ого-го.
А полным разрывом шаблонов было то, что очень многие из них принадлежали крепостным, а то, что они имея возможность и капиталы, не стремились выкупаться на волю просто взорвало мне мозг.
О декабристах я и в 21-ом веке был, скажем так неоднозначного и больше негативного мнения, а близкое знакомство с ними его явно не улучшило.
Утверждать же, что в России всё было хорошо, было еще большей глупостью. Крепостное право в любом случае позор. А торговля людьми, крепостные гаремы или безнаказанные зверства отдельных помещиков? А бесславная Крымская война через тридцать лет? Что бы за три десятилетия громадная империя рухнула в бездну дикости и отсталости надо очень и очень стараться.
Савелию наше общение явно улучшило настроение, он по моей просьбе познакомил нас с женой. Я ожидал увидеть пышущую здоровьем краснощекую русскую красавицу. А перед нами предстала довольно худенькая, невысокая блондинка с размерами близкими к 90−60–90 с красиво уложенной длинной косой. Мне в голову сразу пришла мысль, что если ей сделать соответствующую прическу и одеть как положено, то вполне можно и на подиум какого-нибудь модного дома.
А когда Савелий с женой мне по полочкам разложили весь свой бизнес и Марфа с цифрами в руках показала, как их в буквальном смысле слова грабит бурмистр Фрол, моему возмущению не было предела. Особенно меня впечатлило что князья Новосильские весь 1825-ый год с трактира имели всего по рублю ассигнациями в месяц, а бурмистр не меньше десяти, причем серебром.
Бизнес-класс который продолжался уже за полночь был прерван конским ржанием за окном. Савелий остановился на полуслове и с радостью в голосе сказал:
— Батюшка мой с братьями прибыли.
Глава 15
Савелий был точной копией своего отца, только молодой да седины в волосах не было. Прибывшие степенно поклонились.
— Я, барин, Иван Саватеев Лаптев, отец Анисьи и Савелия. А это мои сыновья, — Иван, сын Саватеев показал на троицу стоящую у него за спиной. Все они были копиями своего отца. Только у двоих бороды были пожиже, а третий был еще юн и даже безусный.
Иван тем временем продолжил.
— Ты, барин, прости нашу дерзость, только дело не терпит. Бурмистр черное дело замыслил, по дороге напасть на тебя и убить.
От такого оборота я даже потерял дар речи.
— Вы когда в Муроме задержались из-за болезни твоего приказчика, человек Фрола все разузнал и перед вами в Арзиново помчался, — меня как током ударило. Я вспомнил как под Муромом в трактире, где мы задержались на полдня из-за болезни Сергея Петровича, вокруг нас вертелся какой-то мужичонка. У него постоянно дергался справа уголок рта.
— Дерганый такой. У него рот постоянно, — я пальцем изобразил дергающееся движение.
— Именно так, барин. Звать его Карпом, он еще днем в имение прискакал. Семка, — Иван показал на младшего, — подслушал его разговор с Фролом.
Иван толкнул вперед младшего о ткнул его в спину, говори, мол. Семен как красна девка зарумянился, откашлялся и неожиданно забасил.
— Карп говорит, нам или в бега сразу подаваться, или барину сначала голову открутить, а потом бежать. Фрол спрашивает, а ты как думаешь? Карп ему в ответ. Сначала голову открутить, пока разбираться будут, глядишь и утечь сможем. Фрол его спрашивает, и куда бежать будем? Карп ему отвечает, знамо куда, за границу. А Фрол так нехорошо засмеялся и говорит, как дружок наш. Карп ему о ответ, дурак он, умных людей надо слушать. Фрол ничего не ответил, походил туда-сюда и говорит, собери мол людей. Раньше завтрашнего утра они не поедут. Устроим засаду у старой ракиты.
Семен замолчал и обернулся к отцу. Тот кивнул ему. Я несколько минут молчал переваривая услышанное.
— Что это за старая ракита?
— Низинка такая, уже на нашей дороге, с полверсты от поворота. Место такое тихое, глухое. Очень для засады сподручное.
— И людей сколько у этого негодяя? — вступил в разговор безмолвствующий до сей поры Матвей. Иван быстро повернулся к нему.
— Человек пять всего их будет, не больше. На такое дело решаться пойти людей раз-два и обчелся.
— Алексей Андреевич, — слегка запнувшись на отчестве, обратился Матвей. — Давай ложись отдыхать, ты я вижу, на ногах уже еле стоишь. А я поговорю еще раз, — он кивнул на Ивана с сыновьями. — И решим, как раз к утру.
Матвей зло прищурился, он был не просто лекарем, а армейским и не раз брал в руки оружие.
Я кивнул головой, молча соглашаясь, перенесенная болезнь еще иногда сказывалась и сейчас я действительно чувствовал себя очень уставшим.
Иван показал своим, все на выход и обратился к Матвею, сразу признав его в данной ситуации за старшего.
— Дозволь, ваше благородие, с барином еще парой слов секретно перекинуться?
Когда мы остались одни, Иван достал из кармана пакет запечатанный княжеской печатью.
— Князь Андрей Алексеевич велел мне его передать когда Танечку в Петербург забирали. Что там я не знаю.
Гадать я не стал и без промндления вскрыл пакет. В нем был лист с коротким текстом.
— Анисья Ивановна Лаптева, крепостная девка князей Новосильских, родила дочь Татьяну от меня светлейшего князя Андрея Алексеевича Новосильского, — вслух прочитал я. Дата стояла первое сентября 1825-ого года и подпись. Почерк и подпись родителя я знал, поэтому в подлинности написанного на засомневался.
— Татьяне и её матери я вольную дал. Ты, Иван, твоя жена и вся твоя семья тоже получите вольную. Когда вернусь в Петербург подам прошение Государю, что бы девочку официально признали дочерью светлейшего князя Андрея Алексеевича.
Я вложил бумагу обратно в конверт и спрятал в карман.
— А теперь ступай, Иван Саватеевич, мне действительно надо отдохнуть.
Шесть часов сна вернули мне силы и бодрость. Когда я проснулся. Все уже были на ногах и ждали моего пробуждения. Сергей Петрович то же был в их числе, он хорошо выспался и похоже чувствовал себя хорошо, по крайней внешне был добр и здоров.
Матвей изложил мне свой план. Мы как ни в чем не бывало едем в имение. Нас шестеро, он, Сергей Петрович, я, Архип, Петр и Анисим. Все мы вооружены пистолетами, саблями, а Матвей и Анисим еще и ружьями. Иван Саватеевич едет и сыновьями сзади, они огнестрельного оружия не имеют, только ножи и топоры. Половой Тихон незаметно подбирается с предполагаемому месту засады и условным сигналом сообщает нам. На этом месте Сергей Петрович перебил Матвея.
— А дальше план Матвея Ивановича полнейшая глупость. Цель бандитов убить князя. Как я понял, в том месте незаметно, так что бы подпустить цель на расстояние верного выстрела, могут спрятаться от силы два человека. Значит будет всего два первых неожиданных выстрела. Они будут предназначены князю Алексею Андреевичу, — Сергей Петрович извиняясь за свои слова, развел слегка руки. — Расчет негодяев я думаю простой, если они убивают князя, остальные в растерянности не смогут оказать им сопротивление и обратятся в бегство.
Рассуждения Сергея Петровича были логичными и никаких возражений не вызвали.
— Поэтому Матвей Иванович предлагает, что вы, ваша светлость, меняетесь с ним платьем и со стороны князем будет выглядеть он. Когда бандиты выстрелят, остальные, не мешкая, нападают на них. А уж как у него сложится, неизвестно. Я с этим предложением не согласен.
