Я вообще, может, с детства гидом не доверяю. Были прецеденты. А тут даже гугла нет. Я, короче, остался недоволен.
— Смотрите сюда! Это рог единорога! — восторженно закричал Илья. Ну, хоть что-то опознали. Я подошел поближе. Красивая резная тумба, забранная сверху толстой и частой решеткой. Под решеткой охапка длинных, тонких, витых рогов. Похожи на рога нарвалов, если честно.
— Смотрите! — таинственно сказал Илья и просунул пальцы через решетку. Кроме пальцев туда и не просунешь ничего. Хотя, у кого как, конечно. Только я хотел было пошутить на эту тему, как я так удивился, что с открытым ртом застыл. Рога нарвала засветились ярким неоновым светом.
— Рог единорога светится, когда рядом человек, чистый душой, — проникновенно сказал Илья.
А Мстислав слышал, что единорожьи рога на девственников реагирует.
— Попробуйте! — поманил нас рукой Илья.
Я отшагнул назад. Мстислав слегка целованный — много вокруг него девок крутилось. А я точно не только целованный. И вообще Распутин во мне опознал существо инфернальное. Непонятно, как эти рога реагировать на меня будет.
— Ой, а это что такое? — восторженно вскрикнула Лиза и рыженькой лисичкой метнулась в сторону, унося с собой свет.
— Что там, что там? — заинтересованно закричала Милена и бросилась за ней. Я тоже решил не отставать. Восторженный Илья остался у таинственных светящихся рожек один.
— Что за хрень? — Милена постучала кулачком по огромному каменному яйцу, плотно обвязанному цепями. Цепи были железные, ржавые, но под ржавчиной угадывалась тонкая работа. Звенья цепи стилизованы под цветы.
— Омфал, — сказал я.
— Что? — удивленно посмотрела на Милена.
Честно говоря, в моем мире эта хреновина попадалась в музейных коллекциях по античной Греции и всегда была каменная. Вроде, у античных греков, была почитаемой святыней в каждом уважающем себя храме. А еще греки считали этот камень пупом земли. Или не этот, а такой же, но другой. Хрен их поймешь. Надо признать, что это все, что я знал.
— А, я слышала про эту штуку. В Тмутараканском княжестве нашли в том году, сразу сюда переправили, — внезапно вмешалась Лиза.
— Да, — солидно сказал я. С годами все чаще понимаешь, что твое важное мнение не так уж и важно этому миру. А умение вовремя присоединиться к предыдущему оратору, часто помогает сэкономить и время, и нервы.
Милена положила ладошку на камень, между звеньями цепи. И пожала плечиками.
— Просто камень.
— Храбр, барышни, — позвал нас Илья. Он прошел дальше и сейчас стоял у накрытой тряпкой высокой штуковины. Судя по очертаниям, под тканью был или ящик, или кубический шкаф. Илья поманил нас поближе:
— Ну, не бойтесь. Идите сюда, со светом. Покажу интересное.
Мы подошли. Илья резко задрал ткань. Милена взвизгнула и спряталась за Илью. Я сначала молча рванулся в сторону, уходя с линии атаки. А потом побежал к тому стенду, где я видел оружие. А потом услышал хохот Ильи. Я остановился и обернулся. Этот шутник Пронский одной рукой прижимал к себе Милену, а второй показывал не меня и обхохатывался. Едва умудрившись произнести между приступами смеха:
— Да не боись ты! Это ж морок!
Я медленно вернулся. Под тканью, в коробке открытой с одной стороны, сидел огромный паук. Но теперь, приглядевшись, даже в неровном свете стоящей на полу лампы, было видна в нем какая-то неестественность. Как плохая, сбоящая голограмма. Нарисованная очень плохим моделером.
— Это сторожевой камень, из Китая, — сквозь смех едва проговорил Илья. — Не бойся. Ух и сиганул же ты!
— Да я за саблей! — возмутился я.
— Ну конечно, — снова расхохотался Илья. — Ахахаха, конечно, за саблей.
От смеха у него на глазах выступили слезы. Очередной приступ смеха согнул его, он выпустил из лапы Милену и начал бить себя по колену кулаком. Это позволило ей тихонько спрятать обратно в сапожки свои злодейского вида ножики.
— Ладно тебе, ну струхнул и струхнул, — сказал, успокаиваясь Илья. — Бывает.
Я закатил глаза. И тут же раскатил их обратно, мысленно выматерившись. Нахватался у "двоюродной сестрёнки" манерности.
— Покажи, как это работает? — Милена заинтересованно потянула за рукав Илью.
— Как? Ну так и работает, — обескураженно сказал Илья. Паук к этому времени стал совсем прозрачным. Илья помахал руками перед коробкой. Потом шагнул ближе. Паук снова стал четче. — Вот как!
— Он на движение реагирует? — удивился я. И полез в коробку. Сначала пнул паука. Нога прошла сквозь паука, я слегка успокоился и заглянул за голограмму… Морок. Это морок. Надо усваивать терминологию. Внутри коробки на деревянной подставке лежал кусок камня, явно отколотый от чего-то большого. Зеленый, гладкий. Нефрит? Я осторожно взял его в руки и повернулся к свету. Одну сторону камня покрывали иероглифы. Может китайские, а может японские или даже корейские. Я их не отличаю.
— Что там написано? — с честной заинтересованностью спросила Милена. Она осторожно подошла поближе, мило склонив голову и разглядывала камушек. Даже подсветила мне листочком в ладошке.
— Маде ин чина, — хмуро буркнул я.
— А где Лизонька? — вдруг забеспокоился Илья. Мы с Миленой заозирались вокруг. Лампа вот, стоит на полу там, где Лизавета стояла. Стояла прямо перед тем, как Илья шутканул. Гад длинный. До сих пор сердце стучит. А Лизы нигде нет.
— Лиза?! — настороженно крикнул Илья.
— Да тут я, тут! — отозвалась рыжая откуда-то из темноты. — Тише ты, не ори!
— Выходи, не бойся, — успокаивающе сказал Илья.
— Хорошо, сейчас, — отозвалась Лиза из темноты.
— Она как-то странно говорит, или мне кажется? — настороженно спросила меня Милена. Масляная лампа светит чуть лучше свечи. А свеча светит очень хреново. Пол вокруг лампы можно рассмотреть метра на три. Все остальное тонуло в темноте.
— Давай я тебе подсвечу! — сказал Илья и подхватил лампу с пола.
— Не надо! — как-то, даже испуганно, отозвалась Лиза. Судя по голосу она шарахнулась в сторону. А потом громким шепотом добавила:
— Тихо! Тихо всем! Слушайте!
Мы застыли и прислушались. От входа донеслись какие-то звуки.
— Двери открывают! — испуганным шепотом сообщила из темноты Лиза. — Прячьтесь и свет тушите!
Глава 19
Глава с недвусмысленной отсылкой к гордиеву узлу. Если двусмысленно — значит не отсылка.
Я стоял у ящика, разглядывая кирпичемётный амулет с иероглифами. Когда мы услышали шум, я сохранил хладнокровие и полез в ящик, положить этот пугательный камень на место. Я не подумал о том, что вокруг меня есть люди, так легко поддающиеся панике.
— Туши свет, Илья! — рявкнула Милена.
— Че? — повернулся он к ней с растерянным лицом. Я полез обратно из ящика. Из темноты за спиной Ильи выскочила Лиза и юркой лисичкой скользнула прямо к нему. Я успел увидеть что она босиком и из под лицеистского пиджачка торчат голые ножки, а сапожки и юбка у неё в руках. А потом она смешно раздувая щеки дунула в лампу
Я замер — как только лампа потухла, я почти ослеп. Закрыл глаза, чтобы они быстрее привыкли к темноте. И тут меня кто-то толкнул обратно в ящик. И не меня одного — рядом удивленно мявкнула Милена. Послышался злой голос Лизы:
— Лезьте в ящик, полудурки! Сверху тряпкой накроемся и сидим тихо! Илья, быстрее! Тут же больше негде спрятаться! — Милена оступилась и уцепилась, почему-то, за меня. А я цеплялся одной рукой за стенку ящика, держа в другой руке камень, пока Лиза пробиралась между нами, как крот. Мы на долю секунды застряли в нелепой, переплетенной позе. А рыжая еще и командовать успевала. — Илья! Что встал, балда?! Бегом сюда!
Это неловкая неустойчивость была не опасной — всего пары секунд нам бы хватило, чтобы разобраться, растолкаться, рассесться, накрыться тканью и затаиться.
Но ведь был еще и Илья, находившийся довольно далеко от ящика. Которому потушили лампу. Умный ход, на самом деле. Кто бы не вошел в Музеум, свет лампы — первое что он заметит. Вот только имело смысл сначала определиться, где ты будешь прятаться, а потом тушить свет. И скоро я понял, что Лиза явно ориентировалась куда лучше Ильи. Первым признаком был его сдавленный панический шепот:
