слышно.
Подумал было, что призрак обиделся и решил снова играть со мной в молчанку.
Но привидение вдруг сказало:
«Ты, бездельник, правда хотел, чтобы я поделился с тобой своими знаниями?»
Я вздохнул, выравнивая дыхание: готовился ко сну.
Пожал плечами.
— Ну… в общем… да…
«Так это я могу! — повысил голос мастер Потус. — Запросто. Так бы сразу и говорил! А то нёс тут околесицу… прикидывался барыгой. Я много чего знаю о выпечке хлеба, парень. Детям мои знания не понадобились. Пусть теперь локти кусают! Но… обидно, если всё, чему научились мои предки, забудется после моей смерти. Полушу-то я почти и не успел ничему обучить: хотел делиться с ним умом не торопясь, помалёху. А глядишь ты, как всё обернулось. Помер. Так что научить тебя пекарскому делу я могу. Это запросто! Слушай меня: значится так…»
Сонливость вдруг словно испарилась.
Я сказал:
— Погоди!
Поднял руки, словно попытался защититься.
— Ты сейчас что ли собирался меня чему-то учить?
«А чего тянуть-то?» — спросил призрак старого пекаря.
— Ну… я вообще-то хотел немного поспать, — признался я. — Ночь выдалась трудной. Почти бессонной. Сегодня у меня неподходящее состояние для учёбы, старик. Куда нам спешить? Ведь ты же никуда не опаздываешь: ты уже везде опоздал. Вот и я — никуда. Пока не прибежал Полуша со своей опарой, могу пару часов вздремнуть. Ночью снова придётся поработать: буду, как ты говорил, дарить людям удовольствие и радость — точнее, одной конкретной представительнице человечества.
«Видел я, как ты трудился, — сказал призрак старого пекаря. — Эх, етить!.. Молодо-зелено. Ни хлеб испечь не могут, ни полюбовницу нормально помять. Кто ж так ублажает-то бабу? То ж не старание — безобразие! Точно — бездельник! Стыдоба. Ты ж должен её… о-го-го! А не лежать под ней, как древний тюфяк. Я в твои годы!.. М-да… Ну то ладно. Скажу только: если с таким же рвением будешь выпекать хлеб — ничего у тебя не выйдет. Уяснил, даритель радости? Я же говорю: ты ленивый бездельник. В общем… после поспишь. А пока слушай…»
— Погоди! — повторил я. — Ну куда ты торопишься, старик? Видишь: я спать собираюсь. Может… потом начнём нашу учёбу? Завтра, например. Никогда не делай сегодня того, что можно отложить назавтра — слышал такую народную мудрость? Я с ней полностью согласен. С самого утра составим план обучения. Прикинем, что ты знаешь и умеешь… умел. И пригодятся ли те знания мне. Правильно распределим лекции по незанятым часам в моём расписании. И со следующего… месяца…
Зевнул, не договорив.
Прикрыл глаза.
«А чего тянуть-то? — спросил призрак мастера Потуса. — Всё равно у тебя на сейчас делов нету. Можешь не врать: я твоё енто… расписание изучил: чай не первый день за тобой бездельником слежу. Полуша явится нескоро. А новая баба — так и вовсе затемно. Так что лежи, парень, и слушай. Всё равно ведь никуда от этого не денешься. Сделаю из тебя настоящего пекаря: знающего и умеющего — всем прочим пекарям на зависть. Хочешь ты того или уже нет. Чтоб не позорил моё семейное дело! Учись, раз уж тебя угораздило купить мою пекарню!»
— Может, не надо? — спросил я.
«Поздно причитать, — сказал призрак. — Быть тебе, парень, справным пекарем, славным продолжателем традиций моей семьи. Повезло тебе, лодырь. Радуйся. А этот, етить его, план занятий у меня есть — не переживай. Буду учить тебя не хуже, чем в той кулинарной школе. Пока втолкую только, как печь хлеб. А там, глядишь, поведаю и что с бабами нужно делать. Хе-хе. Лежи себе, бездельник, и слушай. Внимательно слушай! Так вот, паренёк: сперва я тебе расскажу, какая для выпекания хлеба должна быть печка. Значится так…»
Глава 10
«… Не след брать муку из одного мешка, парень, — вещал в моей голове голос мёртвого пекаря. — Запомни: чтоб караваи хлеба раз за разом получались одинаковыми, научись использовать муку из разных помолов. Ту, что привезли десятком дней раньше, смешивай со свежей. Мельник, етить его, может пшеничную и разбавить — с него станется. Ничего ты с этим не поделаешь: все они хитрованы и барыги. Главное: не бери порченую. Никогда! Такую добавлять в хлеб — злодейство! И не ленись просеивать муку дважды! Молодой — руки не отвалятся!..»
Болтовня мастера Потуса напоминала мне о временах, когда я любил слушать за рулём аудиокниги. Вот только те начитывались приятными голосами. От их звучания не хотелось ругаться и скрежетать зубами. А из призрака старого пекаря вышел отвратительный чтец. Первое время его скрипучий голос играл на моих нервах. Особенно тяжело мне пришлось в первые часы обучения. Выдержал: выручили навыки, привитые в прошлой жизни общением с тёщей.
«… Та вода, что течёт из труб, для теста — настоящее зло! — говорил призрак. — Она плохо квасится. Не ленись, бездельник: всякий раз перед замесом теста наполняй бочки речной водой. Процеживай её — убирай из неё всю гадость и мелкую живность. Не смотри, етить её, что она вроде как вытекает из болот. То живая вода, хлеб из неё выходит пышным. Тесто из слабой муки она делает суще и послушнее. И дай воде сперва нагреться! Не пихай её в тесто сразу! Пальцем пробуй: проверяй, чтоб была не холодной, но и не дюже тёплой…»
* * *
Я так и не смог уснуть под бубнёж старого пекаря. Повалялся с полчаса на кровати, ворочаясь с боку на бок и слушая о местных разновидностях печей, о методах быстро добиться от тех или иных видов печей равномерного прогревания, о влиянии влажности воздуха в пекарне на выбор правильного способа растопки. Понял, что поспать днём у меня не получится — решил заняться делом.
Ещё вчера собирался разобраться со способом хранения выручки от продажи хлеба. Пока не утонул в океане из медных монет. В прошлой жизни я редко сталкивался с большим количеством металлических денег. Такое случалось, если только кто-то расплачивался в моём обувном магазине накопленными в копилке монетами. Эти случаи бывали, но редко.
В первый день я слегка ошалел от вида и тяжести тех монет,
