Считая ступеньки, спустился по лестнице. У входной двери снова прислушался — тишина.
Алексей Дмитриевич стоял поодаль от входа, крепко держа за руки обоих виновников происшедшего. Увидев меня, он кивнул.
Остальные дети, забыв обо всём, гоняли мяч на площадке.
А я медленно двинулся вдоль школы в сторону дороги.
В голове неотвязно крутился детский стишок:
Дедушка в поле гранату нашёл,
Сунул в карман, к сельсовету пошёл.
Дедушка бросил гранату в окно —
Дедушка старый, ему всё равно.
И хотя шёл я вовсе не к сельсовету, а совсем в другую сторону, но моя походка и впрямь напоминала старческую.
Главное, чтобы никто из знакомых не попался мне навстречу, подумал я.
Мне повезло — улица была пуста.
Рукоятка гранаты упиралась в низ живота. Пола пиджака топорщилась, и я придерживал её рукой. А сам всё шагал и шагал по дороге подальше от деревни.
Да так, что чуть не прошёл мимо указателя, у которого сам же назначил встречу с Павлом.
Оглядевшись по сторонам, я осторожно вытащил гранату из-за пояса и положил её на склон придорожной канавы. А сам отошёл на противоположный край дороги и, наконец-то, вздохнул с облегчением.
Мелькнула мысль просто зашвырнуть гранату подальше в болото, и покончить с этим делом. Будь здесь трясина с открытыми окнами воды — я бы, наверное, так и поступил. Но на моховых кочках граната осталась бы валяться до тех пор, пока кто-нибудь не нашёл бы её на свою беду.
Я присел на травянистый откос и стал дожидаться Павла. Зачем? Да по той простой причине, что именно он представлял в посёлке правоохранительные органы и лучше меня знал, что делать в такой ситуации.
Далеко за лесом послышалось тарахтение тракторного двигателя. Поначалу я не обратил на него внимания. Но звук приближался, становился громче, и я насторожился.
Ярко-оранжевая машина медленно выползла из-за поворота.
Чёрт!
Это был грейдер. И сейчас он неторопливо ровнял ту самую обочину дороги, на которой лежала граната. Блестящий нож грейдера врезался в почву. В канаву сыпались комья земли и куски дёрна.
Я вскочил на ноги. Перебежал через дорогу, схватил гранату и принялся торопливо запихивать её за пояс, повернувшись спиной к грейдеру. Кто знает — какое там зрение у тракториста! Вдруг разглядит, чем я здесь занимаюсь.
Я перешёл обратно, на другую сторону дороги и стал старательно делать вид, что рассматриваю зацветающее картофельное поле. Грейдер приближался. Я отчётливо слышал скрежет отвала по булыжникам, которые изредка попадались в полотне дороги.
Тарахтение перешло в оглушительный грохот и внезапно смолкло. От наступившей тишины зазвенело в ушах.
— Эй, парень! — окликнул меня молодой весёлый голос.
Только этого мне не хватало!
Я повернулся, застёгивая пиджак.
— Привет!
Широченный грейдер хоть и прижался к обочине, но всё равно занял почти всю дорогу.
Тракторист выскочил из кабины, захлопнул дверцу. Он был словно с плаката — молодой, светловолосый, с широкой улыбкой.
— Привет!
Мы пожали друг другу руки.
— Не подскажешь — где вашего егеря найти? Он неделю назад, говорят, приехал, что ли.
— Я и есть егерь. Андрей.
— Витя. Я в Сарье живу. Слушай, у тебя лицензии остались ещё? Я не успел на собрание — дела по хозяйству были.
— Есть пара бланков. Но лицензия выдаётся на троих охотников. Сможешь найти компанию?
Виктор погрустнел и полез пятернёй в светлые кудри.
— Один я охотник в Сарье. Есть ещё Максимыч, но он только на утку ходит. А с вашими, черёмуховскими я не сильно в ладу.
Краем глаза я увидел Павла, который быстро шагал в нашу сторону.
— Ладно! Завтра вечером заезжай ко мне. Знаешь, где старый егерь жил?
— Знаю.
— Ну, вот! Что-нибудь придумаем!
Витя повеселел.
— Спасибо! Завтра, часам к восьми заеду!
Он залез в кабину. Грейдер завёлся, выстрелив вонючим сизым дымом, и неторопливо покатил дальше в Черёмуховку.
Фух!
Павел подошёл ко мне.
— Ну, здорово, партизан! Что там у тебя, показывай!
Я распахнул пиджак.
— Вот!
— Ничего себе! — присвистнул участковый. — Умеешь обращаться? Смело ты её в штаны запихал.
— Не умею. А что делать было? Шум бы поднялся на весь район.
— Бери выше. На всю область могли бы прогреметь. Что думаешь делать?
Я пожал плечами.
— Отнести её подальше и взорвать. А потом надо пацанов расспросить. Узнать, где они взяли гранату в хорошем состоянии.
— Дай-ка мне её, — попросил Павел.
Я вытащил гранату из-за пояса и протянул Павлу. Павел повертел её в руках, а потом открутил ручку и вытряхнул на ладонь серую трубку.
— Не только в хорошем состоянии, но и снаряженную, — задумчиво сказал он. — Капсюль. Ну, идём. Тут в лесу воронка от авиабомбы есть.
Мы прошли метров триста по дороге, и свернули в лес. Минут через десять добрались до старой круглой воронки, в которой скопилась тёмная торфяная вода. На поверхности воды плавали бурые листья, рыжая прошлогодняя хвоя, ветки и прочий лесной мусор.
— Фейерверк устраивать не будем, — сказал Павел и с громким плеском бросил гранату в воду. По воде пошли круги, в них закачалось безмятежно-голубое небо.
Капсюль Павел швырнул отдельно.
— Она точно не взорвётся? — спросил я.
— Точно, — успокоил меня Павел. — А теперь идём. Надо разобраться с этими юными подрывниками.
Алексей Дмитриевич и два несостоявшихся пиротехника поджидали нас в кабинете директора школы.
Это была небольшая комнатка с оштукатуренными стенами, выкрашенными в светло-зелёный цвет, и с дощатым полом. Под потолком вместо лампы дневного света висела уютная трёхрожковая люстра.
Из мебели в кабинете были только письменный стол и два стула, да ещё короткий диван. Оба подрывника тихо сидели на диване, а Алексей Дмитриевич что-то писал за столом.
Увидев участкового, пацаны постарались вжаться в диван. Кажется, они даже цветом слились с зелёной обивкой.
Павел придвинул себе свободный стул, сел. Не торопясь, открыл кожаную папку с документами. Закрепил на ней чистый лист бумаги. Долго и придирчиво выбирал из трёх авторучек лучшую.
Парни, затаив дыхание, следили за ним.
Павел сдул с чистого листа невидимую пылинку. Вздохнул. И поднял строгий взгляд на замерших пацанов.
— Итак, молодые люди. Где вы взяли гранату?
Глава 19
— Она лежала в дупле, — пробурчал Тимка, глядя на свои сандалии. Сандалии были коричневые, все в пыли. Ремешки на сгибах потрескались. Наружу торчали грязные Тимкины пальцы.
— В каком дупле? — спокойно уточнил Павел.
— Мы яйца искали, для коллекции, — объяснил второй мальчишка.
Его звали Митькой.
— Я хотел яйцо дятла. Такого ни у кого нет.
— Дятлы не строят гнёзда в старых дуплах, — сказал я. — Каждый год выдалбливают новое.
— Правда?
Митька с облегчением перевёл глаза на меня, чтобы не смотреть на участкового.
— Правда, — подтвердил я.
— Где это дупло? — повторил вопрос Павел.
Лицо его стало собранным, серьёзным.
Митька осёкся и оглянулся на Тимку.
— Не врать мне! — пригрозил Павел. — Всё равно узнаю.
— А вы родителям не скажете? — умоляюще протянул Митька.
— Пока не знаю, — откровенно признался Павел.
Алексей Дмитриевич впервые поднял голову от бумаг.
— Дима, Тимофей! Помните, в прошлом году мы с вами проходили Древнюю Спарту? Вы ещё собирались стать спартанцами?
Судя по лицам ребят, намёк попал в цель.
— Ладно, — вздохнул Тимка. — Это в Вязнике.
Вязником назывался большой лес в семи километрах от Черёмуховки. Это был уже не мой обход.
Черёмуховские туда ходили редко — больно уж далеко. А грибов и вокруг деревни хватало. А ребята, видно, забрели в поисках приключений.
