Значит, отец Генки тоже из КГБ? Вот так поразительная новость. Впрочем, а почему нет?! Агентурная сеть была развернута не только по всему Союзу, но и далеко за его пределами. Вот только не похож он на оперативника, скорее на кого-то из начальников. Или наблюдателей. Или вообще, пребывал в запасе. Хотя, поверить во все сказанное было само по себе сложно.
Я молчал, а Павел Сергеевич чуть наклонился, поднял с пола кожаный портфель. Открыл клапан и вытащил наружу сложенный пополам тетрадный лист.
— Ознакомься, — негромко произнес он. — Думаю, ты удивишься.
Я взял лист развернул его и обомлел. Поднял изумленные глаза на собеседника.
— Ну как?
— Что это такое? — сглотнув, спросил я. Пришлось использовать актерское мастерство, которым я не шибко-то и отличался.
На самом деле, лист был мне очень знаком. То, что на нем было отражено, создавалось моей рукой. Это было письмо, которое я отправил под левым именем и с левого адреса академику Легасову еще в восемьдесят четвертом году. Летом, перед армией... Вот черт, оно не дошло до адресата. Его перехватили комитетские.
— Разве не ясно? — слегка удивился Иванец. — Это письмо, отправленное анонимно. Кто отправитель мы не знаем. Его нашли в письменном столе самого Андрея. Кто его написал неизвестно, но письмо перехватили еще в октябре восемьдесят четвертого. И адресовано оно было академику Легасову Валерию Алексеевичу. Знаешь такого?
— Нет, — не моргнув глазом, тут же соврал я.
— Ну, не удивительно. Только не понятно, почему именно ему. Одно известно точно, отправлено оно было именно из Припяти. Большей информации раздобыть не удалось.
— А зачем оно Андрею? Зачем вообще хранить его у себя? Бред какой-то, — глухо произнес я, стараясь контролировать себя. Быстро пробежался по нему глазами. — Написано печатными буквами, почерк тут выявить невозможно. Здесь сказано, что на Чернобыльской АЭС весной восемьдесят шестого года может произойти авария, которая будет вызвана заранее спланированной диверсией из-за технических дефектов реактора РБМК... Похоже на какую-то шутку.
— Шутку? — нахмурился Павел Сергеевич. — Ничего себе шутки, письмо написано человеком, явно знакомым с устройством ядерного реактора... Послушай, Алексей. Возможно, я совершаю ошибку, рассказывая тебе обо всем этом... Однако, я очень надеюсь на твою помощь. Я помню, как ты себя вел в РОВД, сдержанности и наблюдательности тебе не занимать. У комитета есть все основания полагать, что Андрей что-то знал и бездействовал. Возможно, он даже соучастник чего-то сложного. А это подразделение «Барьер», которое он из кожи вон пытался реализовать в жизнь, не что иное как прикрытие для каких-то своих махинаций.
Я не ответил. Иванец расценил это по-своему.
— Признаюсь, сначала некоторые подозрения пали на тебя, — он произнес это таким голосом, что сложно было понять, как реагировать на эти слова. Даже паузу выдержал. — Но взвесив все за и против, мы сделали вывод, что ты здесь совершенно ни при чем. Хотя, конечно, твоя смекалка и самоконтроль поражает... Как будто прошел специальную подготовку, причем заранее. Я тебе даже слегка завидую.
Иванец даже рассмеялся. А я напрягся — не понравилось мне, как он это сказал.
— Расслабься, — он махнул рукой. — Я пошутил. Но может, ты хочешь мне что-то рассказать про Андрея? Может, он что-то упоминал?
— Нет. Ничего такого.
— Не торопись, подумай хорошо.
— Да чего тут думать? — хмыкнул я, стараясь вести себя соответствующее. — Наоборот, я сам считаю, что его решение о создании «Барьера» это очень хороший ход, чтобы не допустить никаких аварий. Важный шаг, чтобы повысить безопасность. Да что там... Я сам намекал ему, что нужно что-то предпринять.
— А вот тут я не понял... — насторожился Иванец. — Поясни-ка...
Мгновенно проанализировав услышанное, я решил рассказать ему то же самое, что ранее говорил Андрею. Ничего криминального здесь не было, простые наблюдения и догадки. Главное, не перегнуть.
— Ну, еще когда я проходил службу на аэродроме «Овруч», понял, что диверсанты и шпионы могут быть везде. Двоих сам выявил. Уж не знаю, какая у них была задача... Ну, в общем, мне стало понятно, что цель «Дуга-1». Ее хотели вывести из строя, чтобы у Союза не было противоракетного щита. А когда не вышло уничтожить сами антенны, противник решил переключиться на саму АЭС, чтобы лишить объект электроэнергии. Работа «ЗГРЛС» требует большого количества электроэнергии. Если устроить серьезную аварию на станции, то и радиолокационная станция тоже не сможет работать. А в условиях заражения тем более.
Павел Сергеевич слушал меня очень внимательно.
— Ну я и подумал, что диверсия на каком-нибудь энергоблоке может быть очень эффективной. Об этом и сообщил полковнику. Вот и все, что я знаю.
— А откуда ты знаешь про заражение? — напрямую спросил он.
Пришлось срочно лепить легенду.
— Ну, еще прошлой осенью ехал я в поезде с одним сумасшедшим, который рассказывал мне про аварии на советских ядерных объектах. Рассказывал много и красочно.
— Что за человек? — сразу же навострил уши Иванец. — Имя, фамилия?
— Да откуда ж я знаю. Не имею привычки вести разговоры с сумасшедшими.
— Ясно. И все? Больше ничего не хочешь мне рассказать?
Я подумал немного, затем пожал плечами.
— Да вроде бы больше ничего.
Иванец постучал пальцами по столу.
— Хорошо, Алексей. Хоть ничего существенного ты мне и не рассказал, но кое-какие выводы для себя я сделал. Увы, вышестоящим командованием комитета уже принято решение расформировать подразделение «Барьер». Это будет реализовано в течении месяца.
— А что же будет со мной?
— Вернешься на прежнее место службы. — невозмутимо ответит Павел Сергеевич. -Ты же хотел служить недалеко от дома?
— Ну да.
— Железнодорожная станция Янов идеальное место. Вблизи города, работа не сложная. Да и, насколько я знаю, командир там сменился около двух недель назад. Разве тебе там было плохо?
— Нет, но... — я осекся. Говорить что-либо в данном случае было бессмысленно.
Не скрою, поначалу я подумал, что это какая-то шутка. Но в процессе беседы с отцом Генки я все больше понимал, произошло то, что серьезно нарушило мои планы...
— Леша! Ну сколько можно тебя ждать? — раздался сердитый голос Юли из-за спины. — Я его жду, а он расселся!
Обернувшись, я увидел свою девушку.
— Юль, я все объясню. Это важно.
— Угу... — пробурчала она, затем надула губы.
Уж не знаю, что она там себе придумала, но получилось и вправду не очень красиво с моей стороны.
— Ты еще долго?
— Алексей, мне очень не хочется вам мешать... Но увольнение с ночевкой откладывается на неопределенное время, — вмешался Иванец. — Уж извини, но так нужно.
— Ну, спасибо вам, — ухмыльнулся я, поднимаясь из-за стола. — Я могу идти?
— Разумеется. У меня есть к тебе просьба, присмотрись к своим сослуживцам, может, заметить что-нибудь любопытное, хорошо?
Я кивнул.
— Кстати, кураторы вашего учебного центра тоже под подозрением и я настоятельно не рекомендую с ними контактировать.
Я кивнул головой еще раз, задвинул стул за собой. Затем отправился к Юле, которая продолжала ждать меня у входа... Вот и как ей сказать, что наши ближайшие планы только что рухнули?
Глава 15. Первый откат
Из «Ресторана» я вышел в плохом расположении духа. Мало того, что увольнение мне безнадежно испортили, так еще и вся эта ситуация с полковником... Сначала я подумал, что все это шутка — это действительно выглядело именно так.
Сначала сама по себе встреча с отцом Генки, потом информация о том, что он тоже какой-то сотрудник КГБ, причем из какого-то особого внутреннего отдела. Уж не знаю, какие там у них взаимоотношения, но видимо, Андрей действительно вышел за рамки. Черт возьми, откуда у него мое письмо?
В восемьдесят четвертом году я писал его для академика Легасова, представившись коллегой по области наук. Я прекрасно понимал, что получив его, он не воспримет всерьез, однако наверняка запустит встречный вопрос к коллеге, мол, а что это за история такая? Если повезет, запуститься цепная реакция, которая к чему-то, да приведет.
