Дядька оторвался от важного разговора с мастерами (они у него все такие, важные), подошёл к проёму ворот и остановился, замер. Вгляделся из-под приставленной ко лбу ладони, охнул и тут же отпрянул назад. Оглянулся на меня:
— Так гости к тебе приехали, княжны твои, — а сам створку ворот между тем притворяет. Она же тяжёлая, её приподнимать нужно. Вот он и пыхтит, старается.
— И ничего они не мои, — а сам головой кручу, куда бы спрятаться? — Может они и не ко мне, а по твою душу приехали?
Мужики в сарае искоса поглядывают, в глазах так чертенята и прыгают. Про себя, небось, посмеиваются.
А куда тут спрячешься? Если только за верстак? Ещё и мужикам кулаком погрозил, чтобы не выдали. Смешно? Сам хихикаю. Но, прячусь.
— Стёпушка! — кричит Клава от дома. — Иди сюда!
Вот же оглашенная! Тут сколько шагов? Полсотни или больше? Словно прямо в ухо гаркнула. Ефрейтор в юбке, право слово. И наставника явно специально так ласково назвала. Обозначила перед людьми особые отношения и собственные интересы.
Дядька оглянулся, а глаза у него такие печальные-печальные, прекрасно понимающие, что влип, мне даже жалко его стало. Пришлось выручать, на себя общее внимание переключать. Ну я как раз голову над верстаком и приподнял, и высунулся. Вдобавок рукой ему показываю — «иди, мол, чего замер? Зовут же». И ещё палец к губам приложил — «тс-с!» Постарался всё в шутку перевести. Не вышло. До того горько вздохнул мой наставник, что в сараюшке нашей все разом примолкли. Сопереживают мужики, то на меня глянут большими глазами, то на него. Улыбаются понятливо в бороду и помалкивают…
Вернулся наставник подозрительно скоро. Сдал меня или не сдал? Первым делом воротины за собой притворил, но неплотно, узкую щель между ними оставил. Приник к ней и выглядывает, высматривает там чего-то. Понятно, чего. Или кого. Выходит, не сдал…
— Ну? — высунулся из-за верстака. — Что там? Уехали, надеюсь?
— Уехали вроде, — на секунду повернулся ко мне дядька.
Тут лошадиные копыта негромко протопали, да и затихли благополучно вдалеке. Наставник пожал плечами — мол, слышишь? И снова приник к щели.
Слышу-то слышу, но и уточнить не помешает. Как топот копыт затих, так у меня словно камень с души свалился:
— Ф-фу, пронесло! — тыльной стороной кисти вытер пот со лба. — Точно уехали?
— А зачем тогда воротины притворил? — тут же влез Прокопыч. — Душно же, дышать нечем!
— Зачем, зачем, — отмахнулся дядька. — А на всякий случай!
Распахнул ворота, вышел и осмотрелся по сторонам. Вернулся, подошёл и остановился перед верстаком. Уставился прямо в глаза. С укором, точно! На совесть надавить пытается. А я что? Я ничего! Вылез, отряхнулся:
— И что встали? Работаем! — и уже дядьке. — Ну? Рассказывай!
— Тебя спрашивали, — вздохнут тот. Глянул с укоризной во взгляде, да понял, что с меня как с гуся вода все эти его взгляды. Выдохнул, укоризну сменил на ехидство. — Пришлось грех на душу брать, говорить, что ушёл Его сиятельство Николай Дмитриевич на реку гулять…
— На какую такую реку, Фролыч? — простонал я. — Я же, вроде бы как, болею!
— И что? Раз болеешь, то на реку не можешь сходить? Да что ты так распереживался? Подумаешь, не то сказал! Уехали и уехали.
Ну и я махнул рукой. Бог с ними!
Что ещё сделали сразу? Фюзеляж с горизонтальным и вертикальным оперением. Там всё просто, да и площади невеликие. Собрали-склеили набор, да и обтянули тканью по той же технологии. Тут мне и контролировать процесс личным присутствием не потребовалось, сами мастера справились.
Набираются незнакомого опыта себе на пользу и мне в радость. За первым самолётиком я уже следующий предполагаю строить. С моторчиком. Вон он, на мотоколяске стоит, участи своей почётной дожидается. Если, конечно, время до поступления останется, и папаня запрет не наложит на мою изобретательскую деятельность.
Поставили ручку управления, педали, прикрутили ролики, протянули тросики. Ну и на колёса поставили, как же без колёс? Сразу стало легче работать. Ну и вид солидный у нашего творения появился. А то все детали по отдельности никак не давали целостного представления о будущем планере. А тут раз, и ого-го!
Осталось прикрутить крылья и… А кабина? Про кабину забыл! Снова управляющего посылать в город на поиски какой-нибудь фанеры или её аналога и терять на это день-два? Да и найдёт ли искомое сразу?
Поступил проще — приказал вырезать два полукруга из липы, что мне тут же и исполнили. Один раза в полтора больше другого по диаметру. Вымерял по себе, по своим размерам. Уселся на нужную доску, да и очертил вокруг себя полукруг. Широко не размахивался, так, чтобы только-только задница поместилась.
По шаблону мне и вырезали требуемое. С помощью нескольких реек собрали каркас, а чтобы не продувало, обтянули тонкой выделанной шкурой. Уж этого-то добра в деревне навалом. С помощью уголков намертво прикрепили к нижней балке фюзеляжа винтами. И сидушку такую же деревянную вырезали. Ничем не оббивали, решил обойтись без изысков. Опять же заноз не будет, можно за родное не опасаться. Главное, мне сойдёт для полётов и демонстрации. А там посмотрим…
Вот теперь всё! Вот теперь можно окончательную центровку с балансировкой проверять. И тут тоже просто — приподняли планер (вчетвером вообще веса не заметили) и поставили на козлы. На сиденье подмастерье приблизительно моего веса вскарабкался, уселся с превеликими осторожностями и с явно заметной опаской. Заскрипела древесина. Я даже глаза прищурил, настолько страшно стало. А ну как сейчас всё, что нажито, то есть сделано, развалится?
А с другой стороны, пусть лучше сейчас развалится, чем потом в небе посыпется!
Подвигали вперёд-назад, определили центр масс, на хвостовой костыль пару железок прикрутили. Вроде бы теперь всё нормально должно быть. Остальное практика покажет…
От начала сборки первого крыла до момента окончания всех работ пролетело почти двадцать дней. Это без учёта работы в кузне и столярке, они ещё раньше начали работать над моими первыми заказами.
К этому времени уже и ангар был полностью готов. И даже полки для разной мелочёвки собрали и навесили. Вороти́ны же, как и говорил, получились тяжёлыми.
Управляющему, правда, такое положение дел очень не по нраву пришлось. Всё ходил, да морщился. Пытался створку приподнять. Я уже не выдержал его тяжких вздохов, подошёл и поинтересовался, в чём именно дело, что не так?
Оказалось, всё до банального просто. Сокрушался Игнат Иванович, что такое большое и просторное помещение будет без дела простаивать!
— Николай Дмитриевич, а эта твоя штука так и будет всё время посерединке стоять? — не стал скрывать причин своей озабоченности управляющий. — Или её можно будет в сторонку отодвинуть?
— Конечно, можно будет и отодвинуть, — сказать, что я удивился подобной озабоченности, значит, ничего не сказать. И в свою очередь поинтересовался. — А зачем её куда-то двигать?
— Если её к стеночке поставить, то посмотри, сколько места сразу освобождается!
— И-и, что? — осторожно спрашиваю. Заподозрил уже неладное, потому что.
— Ну как же! — воодушевился управляющий. — Столько свободного места появляется! Можно все инструменты сюда перенести. Или… Или сеном под самую крышу забить…
— Какие ещё инструменты? — опешил и переспросил. — Какое сено?
— Так из того сарайчика, — удивился моей растерянности или непонятливости управляющий. — Через крышу которого вы не так давно соизволили провалиться.
И замолчал резко. Что-то ему в моём выражении лица не понравилось! Потому что как-то вдруг засуетился и схватился оправдываться:
— Ну, так вы же не всё время будете вашу штуку отсюда выкатывать? Стоит она, да и пусть себе стоит на здоровье! И сену мешать не будет. Опять же, уедете вы скоро…
— Ах, сену мешать не будет? Стоять будет? — разозлился от такой бесцеремонности. И сделал шаг вперёд, заставляя управляющего отступить на точно такой же шажок назад. — Уеду я? И куда это я, интересно, уеду?
