Одни рептилии имели, опять же к примеру, защищающую от жёсткого радиоактивного излучения шкуру, другие — очень ценные железы, выделяющие не менее ценные секреты. У чебуров, летающих рептилий, уникальной была кровь, идеально пригодная для переливания людям вне зависимости от их группы. При этом универсальная кровь чебуров еще и повышала иммунитет человека к токсинам и радиации.
Некоторые травы Крафтиса являлись идеальными абсорбентами для фильтров после несложной и дешёвой обработки. А кустоход, растение-хищник, нечто среднее между триффидами, росянкой и перекати-полем, имело ценные корни и выделяло вещество, являющееся великолепным растворителем как органики, так и неорганики.
Было и растение-супернаркотик, и свейт, местный кофе и, по совместительству, великолепный стимулятор. Все сведения о ценных особенностях флоры и фауны имелись в базе «Траппер», установить которую напарник пообещал мне по прибытию к месту работы.
Там говорил, что «чистых» трапперов на Крафтисе фактически нет. Весь хищный животный и растительный мир настолько полюбил человечинку, что местные охотники практически завязали с этим опасным промыслом. Но старателям часто попадалось что-то редкое и ценное, поэтому база «Траппер» была востребована.
Еще на планете процветала мародёрка. Десятки, а то и сотни тысяч сгинувших колонистов первой волны переселенцев и потерпевшие крах экспедиции Торгового альянса оставили после себя немалое наследство. Понятное дело, что для «диких» планет переселенцы брали самое надёжное оборудование и оружие, которые могли сохраняться работоспособными спустя годы пребывания под открытым небом и в агрессивной среде. Брошенных лагерей и разработок встречалось, по словам Тама, достаточно много, но мародёрка, по сути, делом была не менее самоубийственным, чем трапперство.
Большинство вынужденных колонистов — таких, как я — выбирали профессию планетарного шахтёра-добытчика. В таком случае люди работали на хорошо защищённых корпорациями месторождениях, вовремя получали антидот и противорадиационные инъекции, систематически проходили физическую реабилитацию в медкапсулах, ибо на одних инъекциях долго было не продержаться.
Жизнь и работа старателей была куда опасней. Но и шансов разбогатеть, обнаружив новое месторождение, было намного больше.
Корпорациям было выгодно поддерживать старательское движение. Финансировать экспедиции, оплачивать необходимое оборудование и обеспечивать безопасность людей было гораздо накладней.
В условиях Крафтиса работала техника только первого-второго поколения, самая простая и лишённая искинов. А для такой подходили операторы и с бракованными нейросетями.
Транспортёр Тама «Лингрем-П» был как раз второго поколения. Напарник был удачлив. В своё время он попал на Крафтис приблизительно моим способом. Выбрал профессию старателя, вступил в артель, которая обнаружила новое месторождение калаверита и целый год усердно добывал на нём калаверит. Как результат, Там погасил долг перед корпорацией, приобрёл «Лингрем-П» и ушёл в свободное плавание, организовав с товарищем самостоятельную артель.
Постепенно у меня появилось понимание общей картины деятельности людей на планете. Основной лагерь корпорации располагается над месторождением. Форпосты, они же фактории, находятся на некотором расстоянии от базового лагеря и обеспечивают деятельность старателей. Между ними строятся караванные дороги, по которым периодично курсируют транспорты снабжения и проложена проводная связь, так как другая связь на Крафтисе ненадёжна.
Если местность полностью исследована, фактория перемещается дальше и всё идет по новому кругу.
Старатели работают от факторий, но возможен и свободный поиск на свой страх и риск.
В пути — а уже «наш» «Лингрем-П» шёл в безопасной колонне транспортов снабжения — Там довольно много и с подробностями рассказывал о своей жизни и работе.
Я постарался просуммировать зависимости старателя от корпорации. Воображаемый список получился не таким уж и маленьким. Цепочка — сдал найденное, получил деньги, картриджи-расходники, пищу, лекарства, снаряжение — просматривалась чётко.
Например, энергоячейки. Добывающие и транспортные дроиды, даже самые примитивные, требовали систематической смены энергоячеек, которые, естественно, продавала старателю корпорация.
Дыхательные маски, призванные защитить человека от яда в атмосфере, справлялись с задачей на самом деле плохо. А в пустотном скафе работать было крайне сложно. Поэтому антидот, противорадиационный комплекс, периодический курс реабилитации необходимо было получить опять же у корпорации. Повышенная радиация только временно лечилась медикаментозными средствами, для постоянного эффекта был необходим особый дорогой имплант для космических специальностей. Его корпорация, естественно, никому не ставила.
Сама техника для добычи ресурсов, средства передвижения по планете, необходимые базы знаний тоже стали неплохим поводком для старателя. Ремонт оборудования, запчасти и модернизация в мастерских корпорации, — вот ещё одна зависимость напрашивается…
Средства обеспечения жизни (полевые жилые модули) и безопасности (оружие, боеприпасы, системы охраны) можно было купить и у «контрабасов», но цены они завышали по максимуму.
И, в конце концов, улететь с планеты можно было только с разрешения корпорации.
Немаленький список. Хорошо хоть местные вода и мясо животных, при определённой доле риска, связанного как с их добычей, так и с необходимостью тщательной проверки на радиационное загрязнение, подходили для людей.
К «опасностям» планеты Там также причислил «диких» старателей, охотников как за чужими ресурсами, так и за «богатствами» (техника, антидоты, имущество) честных старателей. Упомянул он и наёмников других корпораций. Эти грабят, чтобы нанести ущерб конкурентам.
В общем, аналогия «Дикого Запада» и «Золотой лихорадки» в космоцивилизации в самом худшем из возможных проявлений.
Как и на Земле, работа старателя обросла на Крафтисе соответствующими легендами. Напарник часами вещал о неизвестных и смертоносных тварях, появляющихся на местах крупных месторождений. И нервничал Там, кстати, по поводу этих таинственных охранников богатств Крафтиса гораздо сильнее, чем можно было ожидать.
Много рассказывал он и об удачливых старателях, сумевших убраться с Крафтиса чрезвычайно богатыми людьми.
Я впитывал новую информацию, как губка, готовясь к сложностям и испытаниям. Но в душе надеялся, что шанс разбогатеть выпадет мне очень быстро.
Напарник также оговорился, что в Содружестве есть некие «псионы», люди, как я понял, обладающие экстрасенсорными способностями. Там говорил, что их очень мало, но все они, благодаря своему дару, крайне востребованы и очень богаты.
Не то, чтобы я мечтал разбогатеть. Но деньги в моём случае были средством выбраться из этой клоаки, в которой я поневоле оказался. Благоразумно умолчав о своём прошлом и некоторых способностях, проявившихся во время работы в казино, я решил при первом удобном случае обязательно возобновить тренировки. Хорошо, что методика в памяти осталась накрепко.
…Хоть и была поездка к фактории «Пятый колонист» долгой и однообразной, но принесла она много нового, в первую очередь знания.
Стоит упомянуть ещё две странности, произошедшие за это время. На бронированном корпусе «Лингрема-П» я случайно обнаружил надпись, сделанную, очевидно, лазерным резаком. Странная надпись, чего там говорить. Там не смог прояснить, откуда она взялась. Он был далеко не первым владельцем старательского транспорта. Напарник даже прочитать её не сумел, сказал, что сделана она на неизвестном для него языке.
А вот я прочитал надпись легко и прибывал после этого в некой прострации. «Я вам покажу кузькину мать!». Обычными буквами русского алфавита. Получается, я не первый землянин на Крафтисе? Кто ещё мог знать знаменитую фразу Хрущёва? Но как найти своих земляков, я так пока и не решил. Расспросы Тама ни к чему не привели.
И ещё. Во время одной из промежуточных стоянок на караванной дороге, ночью, Там отправился снимать напряжение с парой знакомых ему ветеранов-старателей, оказавшимися в нашей колонне. Короче, напарник ушёл заливаться «планетаркой», как здесь называли разбавленный в пропорции один к одному водой спирт.
Стоит заметить, что местные принимали «планетарку» часто и без особых поводов, утверждая, что умеренное употребление крепкого алкоголя уменьшает воздействие радиации. Это мне напомнило совершенно земное утверждение, что «алкоголь в малых дозах необходим и полезен в любом количестве»…
Возможно, местные по поводу взаимодействия алкоголя и радиации были правы, так как даже у нас на Земле, если я не ошибаюсь, в Чернобыльской Зоне отчуждения после аварии на атомной станции был знак «Осторожно, выпивший за рулём!». А водилы, работавшие во время ликвидации последствий взрыва на ЧАЭС, за баранку не садились, пока сто грамм беленькой не принимали. Но возвращаясь к Крафтису, признаю, что особо пьяных я здесь не встречал.
