– Скверно, – констатировала Даша. – Но я это предвидела. Успокойся. Чтобы они тебя узнали, им нужно хорошенько вглядеться в твои глаза, заподозрить неладное, после чего сорвать парик с бородой и еще раз хорошенько присмотреться. Но ты просто не подходи к ним, и все будет в порядке, ясно? Предупреждаю: если тебя поймают – мне тоже конец, потому что я, как уже все заметили, пришла с тобой. Вот. И постарайся говорить более низким голосом, чем обычно. Так, на всякий пожарный.
– И еще мне нельзя отходить от тебя, потому что если вдруг кто спросит меня о моей жизни, то есть о жизни Джеймса Берка, я ничего вразумительного ответить не смогу.
– А вот тут мне нужно провести с тобой небольшой инструктаж. Идем сюда.
Даша отвела Виктора за один из пустующих столов и стала делать вид, что увлеченно ест. Сам же Виктор, учуяв запах жареного мяса, даже слегка воспрянул духом и, уплетая за обе щеки крупный шмат, стал внимательно слушать спутницу. А та тем временем, накладывая себе капустный салат, начала:
– Джеймс и Лара Берки проживают в северо-западной провинции герцогства под названием Марлонно. Это ничем не примечательное рыбацкое поселение с населением всего в сотню душ. Все жители работают на поместье Берков, принося небольшой доход и кучу проблем, которых с каждым годом становится все больше. Джеймс не знает меры и клепает детей одного за другим, причем не спрашивая совета у жены. Каждый год кто-нибудь из деревенских простушек приносит в поместье очередного бастарда, а Лара на все это смотрит с прямо-таки христианским смирением, утверждая, что воля супруга – закон. В общем, пропащие души, никому особо не интересные. Герцог давным-давно переселил бы бедняг рыбаков поближе к столице, да только Марлонно – пограничная деревня, которая находится на краю вытянутого полуострова, и именно там некоторое время назад высаживались заморские болотники. Главным тогда еще был дед Джеймса, и откупился он от захватчиков половиной населения деревни. Как каким-то товаром, мать его.
Виктору вдруг стало очень противно играть роль такого мерзавца. Но отступать было поздно. Он с жадностью стал набивать свой живот всякими вкусностями, надеясь таким образом отвлечь себя от мыслей о гнусности семьи Берков, явно передающейся по наследству.
– Могу я присесть рядом? – раздалось за спиной.
Испугавшись внезапного вопроса и обернувшись, Виктор увидел одинокого аристократа в черно-синем камзоле с большущими эполетами и высокой шляпе-треуголке, из-под которой выбивался аккуратный хвост. Незнакомец провел рукой по своей бороде-эспаньолке, поправляя ее, и, улыбнувшись Даше, произнес:
– Простите мне мои манеры, господа. Доброго вам дня. Мое имя Николас Шарп, и я адмирал герцогского флота. По совместительству – капитан роскошного линейного корабля «Принципио». Вы могли видеть его в порту, если прибыли по морю. Могу я узнать ваши имена?
– Джеймс Берк из Марлонно, – выпалил Виктор. – Моя жена Лара.
– Леди Берк, я восхищен вашей красотой, – слащаво ухмыльнулся адмирал, через стол целуя ручку Даши. – У вас, эльдормен, чудесная супруга. Могу я пригласить ее на один танец?
Виктор сильно замялся и промычал что-то нечленораздельное. Даша, заметив страдания товарища, встала из-за стола и подошла к Николасу:
– Конечно, адмирал. Я подарю вам танец.
Шарп, снова ухмыльнувшись, приобнял девушку за талию и повел ее в центр зала, где танцевали гости. Провожаемые ревностным взглядом Виктора, они дождались, пока не закончится уже звучащая композиция, и пустились в пляс, как только началась новая. Это был спокойный вальс без каких-либо намеков на близость, но почему-то в глубине души Виктор уже хотел разорвать надоедливого адмирала на тысячу маленьких матросов.
Когда пара вернулась, Николас без приглашения уселся рядом. Довольно смеющаяся Даша дала Виктору понять, что ей новый ухажер очень даже понравился.
– Как я и говорил, у вас просто прелестная супруга, – адмирал протянул фальшивому эльдормену руку, и тот ее нехотя пожал. – Рад знакомству. Выпьем!
Николас разлил по бокалам красное вино и призвал всех громко чокнуться. Даша, как и Виктор, отпила лишь половину глотка, да и то ради приличия, а адмирал в это время полностью осушил свою чашу и, кажется, приготовился опрокидывать очередную.
– Итак, Джеймс и Лара, как дела на дальних границах? Не сильно ли досаждают осевшие там болотники?
– Ничуть, адмирал, – покачал головой Виктор. – Мы с ними… находим общий язык. А если они идут в штыки – мы их пламенными рапирами гоним.
– Какое потрясающее сравнение, сэр! Мой линкор тоже частенько называют то «разящей молнией», то «предвестницей смерти». Мне льстит такая поэтичность. Я вообще считаю себя человеком довольно возвышенным, а оттого любящим и ценящим поэзию.
– Но ведь это клише, Николас, – заявила Даша, явно заигрывая с собеседником. – Возвышенный человек не обязательно должен любить все то, на чем держится высший свет. Вот мой муж, к примеру…
– Прошу прощения, – перебил ее Виктор, не желая слушать эту беседу. – Сэр Шарп, где здесь уборная?
– Во-о-он та дверь. Спросите лакея, он принесет вам все необходимые предметы туалета. И не давайте ему на чай! Надеюсь, вы не из милосердных, что равносильно слабовольному…
– Угу, – пробурчал иномирец, вставая из-за стола.
Настырность нежданного гостя вывела Виктора из себя. Отойдя на приличное расстояние от стола, он крепко стиснул зубы и довольно громко выругался, что не осталось незамеченным небольшой стайкой знатных барышень, сгруппировавшихся неподалеку и сплетничающих обо всем подряд. Дамы пораженно раскрыли рты – ведь теперь у них была новая тема для оживленной беседы: не соблюдающий правила приличия никому не известный бородатый мужчина.
Виктор отмахнулся от лакея, поджидающего возле уборной. Распахнув дверь, он сперва поразился этому подобию Овального кабинета в Белом доме США, с той лишь разницей, что из стен выпирали странной конструкции унитазы, а в центре уборной журчал богато украшенный цветным стеклом умывальный фонтан. Но через миг он раздосадованно махнул рукой, когда увидел двух катающихся по полу и вцепившихся друг другу в волосы напыщенных индюков в праздничных костюмах. Видимо, двое представителей знати что-то не поделили и решили сперва разобраться «по-мужски», и вот что из этого вышло. Виктор, тяжело вздохнув, перешагнул через дерущихся и подошел к фонтану, чтобы умыться.
Закончив это недолгое дело, он неохотно вернулся за стол, где все еще ворковали Даша и Николас. Последующие полтора часа Виктор, проклиная все на свете, слушал и слушал о том, как адмирал, только лишь благодаря своей смелости и отваге, отчаянно топил три года назад пиратские и варварские эскадры в южных морях, а затем с мастерством самих богов подавлял бунт в одном из торговых городов-портов. О том, как герцог послал линкор «Принципио» к бескрайним северным льдам, дабы удостовериться в целостности и сохранности китобойного поселения и его населения, а там его встретил воинственный и безжалостный народ беловолосых дикарей, количество которых исчислялось сотнями. О том, как дамы вешаются ему на шею целыми делегациями, но он, такой верный и принципиальный, хранит себя для единственной и неповторимой, которую еще, разумеется, не встретил, но которая может находиться где угодно, даже за одним столом с великим и совсем не самовлюбленным адмиралом.
Наконец долгую и нудную беседу прервал объявившийся герцог. Как только он появился на всеобщем обозрении, зал замолчал. Виктор ожидал обнаружить на правителе самые яркие из виденных им сегодня одежд, но реальность оказалась несколько иной: его светлость был облачен в абсолютно черную мантию с высоким воротом, а его длинноволосую русую голову украшала скромная зубчатая корона. Опираясь на символ власти в Авельоне – монархический посох с золотым орлом вместо набалдашника, – он в окружении шести латных стражей добрался до своего трона и, усевшись на него, поднял руку, привлекая к себе внимание тех, кто все еще не понял, что за персона появилась в зале. Музыканты прекратили играть, и лишь один из них – арфист – продолжил свою негромкую фоновую мелодию.
– Дамы и господа! – начал свою речь герцог, и его мягкий бархатистый голос как по волшебству прокатился по всему гигантскому помещению. Видимо, не обошлось без магии, решил Виктор. – Леди и сэры! Друзья и подруги, братья и сестры, все родственные и знакомые души! Я рад приветствовать вас на этом торжестве! На торжестве, к которому всю жизнь готовится каждый отец без исключения. И сегодня я произношу эти слова не как правитель, не как первый представитель государства и его защитник. Говорю как родитель, как счастливый родитель дочери, благородный союз которой с самым достойнейшим из тех, кто испытает удачу и рискнет жизнью ради нее, я скреплю. Разумеется, для меня это очень ответственный шаг, и я, как и моя дочь Оливия, очень волнуюсь.
