взять под опеку, — я посмотрела в сторону: слева подошёл муж, мне его было уже видно, а им — ещё нет, рамка портала не давала, — В результате наших действий банда уничтожена.
У следаков синхронно вытянулись лица.
— То есть, вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что из одиннадцати беглых бандитов осталось двое живых. Они переведены в зависимое состояние. Остальные убиты. Разными способами.
— А… а разве это… не самосуд?.. — подала голос репортёрша.
Я посмотрела на неё очень внимательно.
— Когда вас будут насиловать и резать лицо — подумайте над этим.
Девица поперхнулась и заглохла. Оператор — молодец. Всё успел снять — и меня, и следаков (со спины, конечно, мало ли что), и напарницу свою, и панораму, и прибавляющуюся толпу.
Рядом плакала и громко сморкалась в аккуратный носовой платочек тётенька из фургончика МФЦ:
— Извините, а вы имён погибших ребят не знаете? Надо же хотя бы родственникам сообщить…
— Вы меня, должно быть, неверно поняли. Со стороны нормальных людей погибших нет. Всем пострадавшим оказана медицинская и психологическая помощь. На момент нашего отбытия они были вполне здоровы. Впрочем, с двоими из пострадавших вы можете пообщаться лично, они пришли с нами.
— Одну минуту, девушка, — следователь решительно привлёк моё внимание; его помощник строчил в папке, как сумасшедший, — А зависимое состояние — это как?
— Это значит, что преступники принесли рабскую клятву. Теперь они — рабы. У них больше нет своей воли. Точнее, она ограничена рамками, которые ставит рабу хозяин.
Следак, по-моему, завис.
Муж подошёл ко мне. Время. Я встала и обратилась к камере; оператор — красавчик — и тут смотрит, куда надо:
— Послушайте все! Мы, Владимир и Ольга, обращаемся к каждому человеку, кто задумывается о Новой Земле. Если вы готовы к новой жизни, но боитесь оказаться в одиночестве против таких вот уродов — мы готовы принять вас в наше поселение.
Вова положил мне руку на плечо и продолжил:
— Каждый, кто принесёт клятву верности, получит нашу защиту и покровительство. И каждый, кто захочет грабить, убивать, насильничать и мошенничать против наших людей — получит по заслугам.
— Вы имеете в виду, что… — смотри ты, оклемалась репортёрша!
— Я имею в виду, — прорычал муж, наклоняясь вперёд, — Что убью любого, кто будет посягать на жизнь и имущество людей, находящихся на моей земле, — выдернул из рук подбежавших зэков мешки и швырнул их через стол. Новую силушку малехо не рассчитал — мешки взлетели метров на пять вверх и тяжело упали в цент пустой площадки с той стороны. Один из мешков при ударе об землю лопнул, и по асфальту покатились окровавленные головы. Репортёрша громко и немузыкально завизжала.
Следак, наоборот, разморозился:
— А ваша земля — она где?
— Где живу я и мои люди — там моя земля! Всё! — Вова развернулся и ушёл.
Следователь понял, что разговаривать буду снова я, и кивнул на головы, которые азартно фотографировала публика (а репортёр метался, стараясь успеть крупно выхватить самые удачные планы):
— А это, я так понимаю, для опознания?
— Ну, да. Там ещё руки. Вы смотри́те, чтоб их на сувениры не расхватали, — помощник испуганно встрепенулся, я несколько безумно засмеялась; да уж, день сегодня нервный, вечером чай с валерьянкой попью, — Ребята, я и правда уже волнуюсь: время у нас один к четырём, если вы забыли. Девушек мы не взяли — ни к чему им весь этот ужас заново переживать. Но пришёл Марк, старший их группы, и Степан — тот мужик, которому голову проломили. Можете так же поговорить с оставшимися зэками. Ой, блин…
— В чём дело? — строчащий помощник, макушку которого я имела счастье лицезреть, оказывается, тоже был говорящий.
— Да у одного язык отрезан, — да, дико звучит, наверное; я пояснила, — Хамил сильно. Ладно, чего не сделаешь ради хороших людей… Эй… Хомяк, иди сюда! Покажи господам следователям язык.
Следаки поморщились, но — видали и не такое, как говорится.
— Стой смирно!
Пришлось закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на внутреннем плане. Так. Получилось с глазом — должно и с языком…
Вроде, всё…
— Говори.
Хомяк судорожно ощупал лицо, рот и вдруг завалился на колени:
— Хозяйка!.. Спасибо, хозяйка!.. Век буду бога молить!
Похоже, всех впечатлило.
— Ты сильно-то не усердствуй. Птица! Слушай сюда тоже. Вот господа следователи, — я ткнула в сидящих пальцем, — Расскажете им всё как было — не врать! Будете врать — скрючит посильнее, чем в лесу, ясно?! — оба судорожно закивали и затряслись, — Вернётесь с Марком и Степаном, слушаться их, как меня.
— Да, хозяйка.
— Слушаю, хозяйка.
Я помаячила поджидающим за рамкой портала Марку и Степану.
— Ребята, вы тут на вопросы поотвечайте, а мы с Вовой побежим назад, времени уже куча прошла, я волнуюсь. И вы — постарайтесь больше получаса не задерживаться. В крайнем случае — шлёте всех лесом. Мы вас ждём.
Оба согласно кивнули и уселись на лавки напротив следователей.
Вроде, всё. Напоследок я хотела найти в толпе Галю с Кириллом — и практически воткнулась взглядом в камеру. Стрельнула мысль.
— Для всех, кто хочет присоединиться к нашему поселению — каждую субботу в девять утра в земли Белого ворона будет выходить сопровождение. Если вы хотите прежде узнать подробности — подойдите в субботу к восьми ноль-ноль, и вас проконсультируют. Всё.
— Девушка, на секунду, пожалуйста! — следователь замахал мне рукой.
— Да?
— Распишитесь, пожалуйста! — в чёрной папке была тщательно и довольно точно записана вся наша эпопея с бандитами. На удивление мелкий и при этом разборчивый почерк (не преминула похвалить, доброе слово и кошке приятно). Всё верно, чего бы и не подписаться? На секунду задумалась, и под пометкой с Иркутской датой подписала:
«08 дня 02 месяца 01 года по летосчислению Новой Земли
Писано у Иркутского портала,
с моих слов изложено верно,
кельда земель Белого ворона,
Ольга Воронова»
Размашистая подпись
Раньше всегда расписывалась
