фамилию Прист увековечил простой английский судовой кочегар по имени Артур. Он знаменит тем, что успел поработать на самых знаменитых и больших посудинах первой половины двадцатого века: Титанике, Британике, Олимпике. Причем он на них тонул. На этих, и еще трех, если не врут историки. Айсберги, торпеды, мины, ошибки судовождения, человек собрал все возможные причины для гибели на море. После шестого спасения его перестали брать на работу по специальности. Непотопляемый человек носил на Земле ту же фамилию, что и я сейчас. Забавное совпадение, не готов тонуть со своим кораблем, но быть непотопляемым согласен.
Деньги — кровь войны, деньги у нас есть. Лошадей тоже не в избытке, а столько, сколько нужно мне и моей мобильной баталии. Люди, оружие, провиант, запасные портянки и перевязочный материал, стрел в избытке, даже карты предстоящего района боевых действий теперь есть, хоть и хреновенькие. Командиры качают головами, но уже не спорят, я вдолбил им в головы, чего хочу, а особенно — чего не хочу. Никаких генеральных сражений, никакой неувядаемой славы, подвигов и битв при Фермопилах. Тонкие красные линии — в задницу, упоение битвы туда же! От моей баталии, поправка — от наших баталий требуется профессиональная и слаженная работа до последнего вражеского бойца. И если я не увижу именно такой боевой работы, я уведу войско из Долинола назад, а потом пусть всем будет стыдно. Мне не будет, я выкручусь как-нибудь. На крайний случай навру про очередную победу. Даже не так — скажу правду про очередной срытый замок и разгром очередного врага. И пусть проверяют, сколько у того барона было под рукой бойцов, и как выглядел замок, рассыпавшийся от неосторожного с ним обращения. Даже если он рассыпался до моего нападения. Врать нельзя, а чуток преувеличить положено. И про дракона тоже.
С первым майским днем мы двинулись. Не на демонстрацию, а в поход. Учеба не прошла даром, баталии вместе с обозом шли с максимально возможной скоростью, практически как обычный караван путешественников. Те, кто понимает в военной логистике, были впечатлены. Наш бросок от графского замка к горам и границе королевства смог бы упредить только гонец со сменными лошадьми. Поскольку ожидать гнезда вражеских разведчиков на своей территории не приходилось, то единственным возможным фактором утечки информации о начавшемся походе могли быть крестьяне. Которые обычно не скачут одвуконь как сумасшедшие в чужое королевство.
Передовая группа мной была выслана на всякий случай с задачей максимально быстро занять перевал на границе и никого не пускать на ту сторону. В нашем направлении ехать было можно, получился своеобразный клапан с односторонней проводимостью. Робкие попытки внутреннего «Я» придумать причину, по которой моей тушке следовало скакать на границу с передовым отрядом были мной жестко пресечены. Не дело командира лететь впереди всех. Спокойно и солидно двигаюсь с основной колонной, кстати по сложившейся традиции пешком никто не шёл — пусть устают на марше кони, а не бойцы. Бойцы устанут в бою.
Ночевка рядом с центральным рудником навеяла воспоминания о прошлогодней военной компании. Ночевали с отцом в доме управляющего рудниками, остальные командиры полусотен, они же маги-боевики ночевали в палатках. Чем эти палатки отличаются от классических шатров? Да практически только размерами, а еще отсутствием мебели, ковров на земле, сундуков с посудой на все случаи жизни и прочего барахла типа перин. Воевать без перины, кресел и ковров — новое слово в военной науки этого мира.
Еще один дневной переход — и мы у границы. Разбили лагерь на своей земле. Гонец уже докладывал — противник не обнаружен, заслонов нет, приграничное сообщение между странами не наблюдается. Ну да, у всех деревенских какие-то весенне-летние полевые работы, я в детали не погружался. Вижу, что все крестьяне в полях, а чем они там занимаются — не моё дело. Пока не до того. Точно знаю, что практически вся пшеница озимая, хлеб тут сеют под зиму, а в июне уже начинают собирать и растягивают этот процесс на всё лето. Наши прошлые скачки по полям во время зимнего нападения баталии Якоба Третьего на графство здорово подпортили перспективы на урожай крестьянам, банально вытоптав посевы. У некоторых хозяйств вообще одна надежда была — на графа. А он не будь дураком, дал указание на пересев по весне. Что-то вырастет, но уже ближе к осени. Народ крякнул, но пошел сеять, фишка с отменой податей или даже дотациями не сыграла.
Проходим через пограничный перевал без остановки и патриотической речи, под гору катимся ходко, чуть не рысью, возницы зажимают тормоза. Я, кстати, слегка подзавис, когда увидел этот узел на телеге первый раз. За всю мою прошлую жизнь ни о чем таком не слыхивал, не ставили тормоза в российской деревне на телеги. А объясняется всё просто — в горной и холмистой местности конный экипаж без тормозов и лошадь сломает, и сам улетит нахрен или перевернется, как минимум. Так что в гору кони прут с дополнительным напрягом, а под горку телега едет на тормозах, и не дай бог вознице её упустить.
Первая ночевка на вражеской земле перед засекой. Её толком с прошлого года и не растащили. Видны следы пожара там, где нас пытались выкурить, так и лежат деревья на обочинах, своими верхушками указывая нам направление дальнейшего движения. Витор внимательно рассматривает следы прошлогоднего боя.
— Это здесь вы держали погоню?
— Здесь и еще в одном месте. Среди скал, мы его с утра проезжали.
— Да, я обратил внимание, место удобное, чтоб камни скидывать. Страшно было, Дорд?
— Угу, особенно, когда по завалу маг бил, а я уползти не успевал. Меня оттуда потом мои бойцы выковыривали, я не помню как.
— Ты так и впредь воевать собрался, ползком и из кустов?
— Ну да, раз это работает, пусть работает и дальше. Зря что ли свою баталию учил на пузе ёрзать?
— Знаю я твоё правило. Даже два. Война — это работа. Война должна приносить прибыль. Понятно, но скучно.
— Ну а как иначе? Вот смотри — мы с тобой красиво и гордо погибли, наши имена воспели менестрели на осенней ярмарке. Допускаю, еще десять лет на двух-трёх ярмарках продолжат воспевать нас, самых героических героев Мерсалии. А дальше?
— Что дальше?
— Дочки твои с приличным приданым вышли замуж и родили детишек, не Пристов, каких-то других очень благородных мальчиков и девочек. А графство король отдал своему верному
