переложила невесомую фейку снова на вторую подушку. Надеюсь, за ночь эта малявка все-таки не спихнет меня!
Глава одиннадцатая. Мир, где не дарят цветов
— Как ты вообще ухитрилась меня спихнуть?! Это что — магия? — честно говоря, я даже не злилась. Мне было действительно интересно, ну вот как, как?!
— Это не магия, — фея скромно потупилась. — Это талант!
Я закатила глаза. Кстати, о магии… почему же мне вчера не пришло в голову такое простое решение? Вот что значит утро вечера мудренее!
— Слушай, — я с надеждой уставилась на Аю, — так ты же у нас фея!
— Ты заметила! — издевательски восхитилась эта малявка и даже театрально похлопала в ладоши.
— Ну, в смысле — ты же магичишь! Пыльца вон у тебя…
— Да! — фея надулась от важности. — Я истинная фея из древнейшего рода! И пыльца у меня!
— Так я хотела спросить — а что ты еще можешь, кроме как защитить от чар? Ну, например, сделать нас невидимыми на время?
— Дурочка, что ли? — Ая сердито сложила руки на груди. — Нет, конечно! Это сколько, по-твоему, пыльцы надо, чтобы вас троих целиком невидимыми сделать? Я тебе что, пыльцовая фабрика? Хотя, знаешь, я могу посыпать ваши головы. Не сильно-то вы и хуже станете выглядеть!
Я представила шествие безголовых иномирян. Мда, все-таки, пожалуй, с феей лучше не ссориться.
— Не сердись, — я примирительно подняла руки. — Ну я же не знаю, как именно ты там магичишь. Значит, все дело в пыльце? Так что она может? И сколько этой своей пыльцы ты можешь… эээ… ну, произвести?
Мне-то казалось, что надуться еще сильнее ей не удастся, ан нет — мелочь раздула щеки и даже отвернулась.
— Издеваешься, да?!
— Что? Почему? Ая! Ну я правда не понимаю!
Тяжко вздохнув, фея все-таки соизволила ответить.
— Пыльца фей, — занудным тоном университетского лектора, — является универсальным средством для снятия и наложения чар. Не путать с человеческой магией! Там совсем другие силы. Я могу повлиять на чье-то восприятие. Ну, например, в тебя будут все влюбляться… ну, не то чтобы влюбляться, но внимания точно обращать станут больше. Или вызвать к тебе доверие. Или…
— Слушай, а ты не можешь сделать так, чтобы я, например, показывала кому-нибудь конфетный фантик, а он видел документы своего мира?
Фея только покрутила пальцем у виска и, не удостоив меня иного ответа, взмыла под потолок.
Я вздохнула. Ну что ж… вообще-то доверие — это тоже совсем неплохо! А вот лишнее внимание нам, наоборот, совсем ни к чему.
На утренний моцион много времени у меня не ушло — и вскоре я, умытая и одетая, вышла на лестницу, где, как оказалось, уже топтались братья Самохваловы.
— У нас там на кухне холодильник пустой, — как бы между прочим проинформировал меня старший. Ну конечно, а так-то их тут кормить обязаны! Впрочем, раздражение, которое почему-то постоянно вызывал у меня Матвей, я успешно подавила. Ну в самом деле, они тут застряли, а я все равно не покупаю продукты для своей кухни — Дом снабжает меня всем необходимым, жадничать в такой ситуации даже странно. Наверное, это я по привычке — в общаге всегда злилась на таких гостей, которые приходят с пустыми руками и ждут, что три нищие студентки их сейчас щедро кормить станут. А у нас в общежитском холодильнике, как правило, всегда шаром покати и все мыши от голода перевешались.
Мы уже спустились на первый этаж, и, поскольку Степан шел первым, я решила, что пусть он сам и добудет себе съестного, чего он там хочет. Откуда мне знать, что едят на завтрак подростки?
— Возьми там, в холодильнике, что-нибудь готовое, — махнула я рукой.
Угукнув, мальчишка распахнул дверцу холодильника и с негромким вскриком отшатнулся. Матвей заглянул через его плечо и впечатленно присвистнул. Что, никогда такого изобилия не видели, что ли? Я уже присела за барную стойку, и выбираться не хотелось.
— Мне тоже чего-нибудь захватите, пожалуйста.
— С-сейчас, — как-то заторможенно произнес Матвей и указал брату на что-то рукой, — может, там? Глянь, что под крышкой.
Что-то звякнуло, и облегченно выдохнувшие братья Самохваловы в четыре руки извлекли из холодильника и торжественно водрузили на столешницу передо мной здоровенную кастрюлю.
— Это чего? — изумилась я.
— Вроде борщ, — Матвей пожал плечами.
— Вы собираетесь есть борщ на завтрак?
— А ты предпочитаешь глаза?
— Глаза?
— Ну, так я и думал. Тебе голубые или зеленые?
Да что за чушь!
Я все-таки вскочила со стула и подошла к холодильнику.
Мдааа. Интересно, и о чем они думали, когда открывали?
Собственно, на полочке прямо передо мной стояли глаза. То есть две стеклянные банки с крышками, доверху наполненные глазными яблоками. В одной глаза были голубые, в другой — зеленые.
Чуть дальше в еще одной банке сидел паук. Причем, по-моему, живой. Еще в одной — жаба. У самой стенки были развешаны за хвосты мыши. В дверце теснились стеклянные бутыли с какими-то мутными жидкостями. Выглядели они так, что открывать бы я их точно не рискнула.
Полка ниже оказалась пуста — наверное, на ней и стояла кастрюля с борщом. Разглядывать остальное как-то не тянуло. Особенно после того как один глаз на меня посмотрел. Зеленый.
Так. Так. Ну хорошо, предположим, что мыши — это моя идея. А все остальное? Степан думает, что я злобная ведьма, которая варит зелья из таких вот… неаппетитных ингредиентов?
— А борщ вроде ничего, пахнет нормально, — Матвей с самым невозмутимым видом стоял у барной стойки с ложкой в руках, принюхиваясь к содержимому кастрюли. — Можно разогреть.
Я злобно захлопнула дверцу холодильника и ткнула пальцем в Степана.
— Чтоб ты знал, ведьма — твоя подружка Явлина! А я — смотрительница Дома! И в холодильнике у меня — еда! А не вот это все!
— Так кушай, — широко улыбнулся Матвей, а фея захихикала где-то под потолком.
Я молча открыла дверцу морозилки. Уф, хорошо, что хоть сюда эти вандалы не совались. У меня полным-полно замороженной готовой еды. Вот я сейчас разогрею себе картофельную запеканку, а они пусть себе борщом давятся и думают, из чего именно он был сварен! Впрочем, эту мысль я лучше подкину им, когда поедят. Зачем же заранее
