— Всё так, но Макара часто ставили дежурить в следственную группу на сутки, как оперативника общеуголовной направленности. Нехватка сотрудников, он говорил. За это время, что мы были вместе, я, честно сказать, его так и не узнала. Во всяком случае, мне так казалось. Встречались только у меня, — аккуратно произнесла Вера, при этих словах Федя поморщился, но промолчал, — я даже не знаю, где он живет. Представляешь? Такое было ощущение, что Щукин что-то от меня скрывал. Или меня скрывал? С друзьями и родителями не знакомил. В общем, был приложением каким-то, а не полноценным парнем. Хотя на подарки не скупился, и в рестораны водил, — на этих ее словах Федя вздохнул, — а потом мне все надоело. Я чувствовала себя так, будто с женатым встречаюсь, он так и не ввел меня в свой близкий круг. Будто я лишняя. Мы часто ругались по этому поводу, а потом я ушла. Не жалела об этом ни минуты.
Наконец, глаза Феди радостно заблестели.
— Ясно, спасибо, что все рассказываешь, это важно… А про родственников своих он ничего не говорил? Про Пичугина, например, который ему двоюродным братом приходится.
— Какого Пичугина? Нет, не говорил, я бы запомнила, фамилия такая несерьезная. Смешная.
— А человек оказался серьезным, — кивнул я. — И преступление серьезное совершил. Вам в СМЭ труп с колото-резаным и огнестрельным привезли. Воеводин его фамилия. Так это он его пришил.
— Пристрелил — и ножом еще? — удивилась Вера.
— Нет, пулевое — это моих рук дело, я его брал, но он еще живой был, когда Пичугин его добил. И этот самый Пичугин является родственником Макара. Неделю назад он все это провернул с убийством Воеводина, и вот теперь убили Щукина. Стоит подумать. На совпадение это не похоже… Кучно как-то события происходят. А Пичугин до сих пор в розыске.
— Ты думаешь, Макара убил собственный двоюродный брат? — Вера прижала кулачки к груди.
— Не исключено… Он состоял в банде дзюдоистов. А потом убил их главаря, когда тот с ранением в больницу загремел. А теперь вот Щукин погиб.
— Но какой у него мотив? И может этот самый Пичугин быть нашим серийником?
— Это тоже не исключаю. Опыт имеется, на его счету как минимум две жизни. И навыками борцовскими он соответствующими обладает. Подходит под типаж. Вот только и здесь мотива я не вижу. Но это не значит, что его нет. Он и меня пытался убить. Много у меня к нему вопросов, думал, ты прояснишь, где его искать.
— Прости, Андрей, ничем не могу помочь. Макар ничего про него не рассказывал.
— У Макара была синяя «восьмерка»? Машина такая. Где она сейчас?
— Была. В гараже стоит…
— Адрес знаешь?
— Кооператив гаражный, тут недалеко. Адрес не скажу, могу так показать. А зачем вам машина?
— Есть у меня кое-какие догадки.
— Он ключ от гаража на связке общей обычно носил. Всегда с собой, сколько помню. Наверное, и сейчас при нем должен быть ключик, — Вера старалась не смотреть в сторону убитого.
— Вот и славно.
Кивнув Вере Павловне, я подошел к мужичку-судмедэксперту, который ещё копошился с трупом, и обратился к нему:
— Иван Иваныч, дорогой, вы уже закончили?
— Почти, — кивнул тот, поправив очечки, — А что вы хотели?
— Одолжите мне пару перчаток, пожалуйста.
— Да, конечно, — судмед полез в чемодан и вытащил резиновые перчатки.
Смятые и уже явно пользованные, надеюсь, применялись не для осмотров трупов. С перчатками в местном СМЭ был напряг, и из одноразовых они превратились в многоразовые.
Поборов брезгливость, я натянул перчатки, умудрившись перед этим незаметно их понюхать. Фух!.. Вроде не воняют. Присел на корточки перед трупом и стал обшаривать его карманы. Выудил зажигалку в виде миниатюрного пистолета с надписью «Баку» и звездочкой на рукоятке, носовой платок — гладкий, как стекло, будто накрахмаленный, портсигар серебристого цвета (джентльмен, однако, этот Щукин), связку ключей. На увесистой связке — огромный ключ с двумя массивными бородками. То, что надо, очень похож на гаражный. Во внутреннем кармане пиджака наткнулся на что-то бумажное. На ощупь сразу понял, что это. Извлек находку наружу. Это был пиковый туз. Ё-моё! Кто бы сомневался!
Глава 18
Пикового туза Катков сфотографировал, Горохов вписал его в протокол осмотра, после чего улику упаковали со всеми предосторожностями в картонную коробку, чтобы сохранить возможные следы рук. Но учитывая, что на предыдущих картах ничего не нашли, надежда обнаружить отпечатки была слабая.
После сняли с трупа пиджак и рубашку. С правого плеча, как и ожидали, скалилась волчья голова.
— Что думаете, товарищи? — закончив бумагомарательную часть своей работы, спросил нас Горохов, отведя чуть в сторонку от прочей правоохранительной «свиты». — Тут уже убийство сотрудника, так его растак. Боюсь, что скоро Москва на нас давить будет. При нас уже три трупа образовалось. Миронов, Белкин и вот теперь Щукин… До нашего приезда еще трое было. Всего шесть получается. Щукин — тузом помечен. Самая старшая карта в колоде при игре в «Тысячу». Дай бог, чтобы это был конец смертельной «игры» Борца. Но чую, что на этом еще не закончилось…
Голос у Горохова был глухой, такие сюрпризы нашему начальнику явно не нравились. Еще бы.
— Миронов и Щукин косвенно связаны с бандой дзюдоистов, — задумчиво проговорил я. — Остальные либо не связаны с ними, либо… Либо мы пока чего-то не знаем. Миронов приходится супругом Юлии Андреевне, которая в студенчестве пострадала от домогательств Воеводина. Старший лейтенант Щукин — двоюродный брат нашего главного подозреваемого Пичугина. Может, Белкин, Бочкин и остальные жертвы тоже как-то связаны с пресловутой секцией дзюдо? Считаю, что надо копать в этом направлении. Искать связь или что-то общее.
Как знать, возможно, в этом наша главная ошибка — думать, что жертвы выбраны убийцей случайно. Полагаться на теорию вероятности или, как говорили в двадцать первом веке, святой рандом.
— Согласен, — кивнул Горохов. — Возможно, мы что-то упустили. Проверим всех жертв еще раз.
— Ну, и слежку за остальными дзюдоистами я бы выставил, — продолжал я вносить предложения.
В конце-концов, если всё завязано именно на дзюдоистах, то надо отрабатывать не жертв, а именно борцов и их ближний круг. Чтобы не наделать новых ошибок, которые уже невозможно исправить.
Но, конечно, ничего не происходит по нашему заказу — на мое предложение Никита Егорович отреагировал без энтузиазма.
— А вот это сложнее… — следователь развел руками. — Все-таки дело о попытке ограбления магазина «Юбилейный» не у меня в производстве находится. Формально у нас нет оснований инициировать наружку, а своими силами, боюсь, не справимся. Вот если бы нам этого Пичугина как-то найти! Допросить и притянуть его к серийным убийствам… — Горохов дернул ногой, как будто намеревался пройтись здесь туда-сюда, как по кабинету, но в последний момент одумался. — Но ведь то-то и оно, что пока он разыскивается лишь за убийство Воеводина — и ещё за покушение на твою жизнь. Обыски по его месту жительства местные провели, они ничего не дали. Никаких улик, никаких там тебе неполных колод карт. Костюмчик зеленый тоже не нашли. В общем, глухо все и зацепиться не за что.
— Есть зацепочка, — я помахал связкой ключей, которую обнаружил у Щукина.
— Ключи? Мы же их изъяли, — нахмурился Горохов. — Упаковать нужно, как положено, и понятым дать расписаться на пакетике.
— Рано их упаковывать, Никита Егорович, здесь есть ключ от гаража Щукина. Нужно проверить его машину. Синюю «восьмерку». Вера знает, где этот гараж. Нагрянем туда неофициально, чтобы не через родственников убитого, и время не терять.
— Поехали, — не раздумывая, кивнул следователь.
Я тихонько хмыкнул. В последнее время Горохов проникся моими методами работы, привнесенными из девяностых и начала двухтысячных, когда многие следственные действия, прежде чем оформить на бумаге как положено, проверялись не совсем официальным и легальным путем. Совсем испортил я специалиста. А с другой стороны, пусть будет готов к будущему.
