на облучке сидела Света (обе уже азартно обсуждали какие-то индетерминантные помидоры, о господи…), потом весёлая толпа: эльфы с примкнувшими к ним Мишкой, Алёнкой, Пашкой, Димкой и всеми мелкими детьми, потом телега, которой правила Валя, завершало процессию стадо, подгоняемое Стёпой и овчарками. Где-то в конце тащились бывшие зэки.
До сих пор не отошедшие от эйфории эльфы снова запели полюбившуюся «Надежду». Да, надежда — это то, что ведёт нас вперёд.
— Всё же, я не думаю, что народ прямо потечёт валом. Многие привязаны к гаджетам. Настолько, что не мыслят без этого жизни. Я тут (ну, то есть, там) пока неделю сидела, в соцсетях послушала, что люди говорят. Многие совсем не молодые и совсем не здоровые — боятся. Это же во многом психологический барьер. Люди боятся лишиться привычного. Даже не зоны комфорта, просто привычной зоны. Многие пожилые говорят: "Мы своё отжили", "Молодые пусть…" и всё в таком духе. Да, молодость — это здорово, но старики прекрасно понимают — какой впереди будет труд и ответственность. Когда ты настроен пройти десять шагов и прошёл уже девять — не каждый захочет начинать заново. Некоторые хитрожопые перцы хотят дожить в техно-мире до старости, накопить бабла, золотишка и прочее, а потом враз помолодеть, да ещё и всех обставить. Уже обсуждают варианты механического оружия, что-то типа пружинных самострелов, я подробности не поняла…
Муж хмыкнул:
— При таком соотношении времени даже через тридцать лет — тут пройдёт сто двадцать, установятся государства, все социальные отношения и прочее! Кому они будут нужны со своим золотом?
— М-м. Кто ещё?
— Преступники.
— Ну да, желающие скрыться от закона, это мы уже видели. И авантюристы всех мастей, надеющиеся обмануть систему. Или обмануть людей и хитро встроиться в систему.
— Ага. А вот потом пойдут уже такие… с телегами, серьёзные ребята…
— Настоящие переселенцы?
— Да. Всё по-взрослому, с подготовкой, организованными группами. Кто-то, конечно, и поодиночке двинется, на свой страх и риск.
— Я вот думаю: по-любому придётся нам столкнуться с такими, знаешь, узкостратифицированными группами населения: всякие там последователи различных сект, философских учений, коммуны, родовые поселения, оголтелые эко-активисты, эмо-коммунисты, опять же… очень разношёрстная компания. Ой, и, конечно, дураки — куда же без них.
− И профессиональные выживальщики.
«Надежда! Мой компас земной!» — радостно орало два десятка глоток. Я невольно начала подпевать припеву.
— Вов, как думаешь, что-то типа наёмников будет?
— Со временем — конечно! Вплоть до охотников за головами. Возможно — скиптрейсеры, частные сыщики или какой-либо подобный вариант.
— Или все эти варианты вместе.
— Мгм. Смотри: сейчас за поворотом будет наш остров!
Я обернулась и крикнула назад:
— Ребята! Подходим!
Народ оживился и ускорился.
А ВОТ И ОН!
Бывает такое — видишь место или впервые попадаешь туда — и всем существом чувствуешь: тут здорово! И не просто здорово — обалденно!
Остров был прекрасен! Его зелёная спина поднималась из воды пологим бугром, местами поросшим кустарником и пятнами леса, среди которых выделялись несколько вовсе уж исполинских, казалось, цепляющих облака своими кронами деревьев. В глубине угадывалось возвышение с плоской верхушкой. Сквозь отделяющее остров от основной суши обширное мелководье просвечивала приподнятая полоска брода. Узкая полоса вдоль противоположного берега разноцветно блестела, словно раскрашенная акриловыми красками. Интересно, что это?
Народ рассыпался по берегу, пробуя воду. Эльфы, а за ними и остальные дети уже дружно раздевались до пляжной формы номер раз* и запихивали в рюкзаки вещи.
*Армейская шутка: форма номер раз — трусы, противогаз))
Стёпино стадо, не теряя времени, усердно дегустировало сочную траву.
Все взрослые собрались в кружок.
— Вов, чёт глубоковато, по-моему. Я очкую… Ты пешком-то хоть ходил? Или плавал только?
— И ходил, и плавал. В самом глубоком месте тебе по грудь будет.
— Да-а-а… — Степан озадаченно сдвинул кепку на затылок, — Боюсь, наша-то тележка поплывёт… Сносить начнёт в сторону большой воды — чё делать будем?
— А расстояние здесь какое? — уточнила старшая Галя.
— Да метров двести пятьдесят, даже чуть меньше.
— Ого!
— Так! Без паники! — Вова начал командовать, — Сюда все подошли! Слушаем внимательно! Перебираться будем в несколько приёмов. Женщины и девушки — первыми. За ними идёт фургон, Степан, ты ведёшь впереди, я страхую сзади, на случай если поплывёт. Троих самых мелких садим на козлы. Чтоб держались там крепко! — мелкопузые вытаращили глаза и закивали.
— А я с кем? — подняла руку Ангелина.
— Ты — с девушками, рост позволяет. Держись рядом с бабушкой.
— А я тогда почему с маленькими?! — возмущённо взвился Серёжка.
— Во-первых, потому, что приказы не обсуждаются! — Вова добавил в голос командирских ноток, − Ясно, боец?
— Ага… — похоже, Серёга слегка струхнул.
— Во-вторых, за младшими необходим присмотр. Понятно?
— Ага, — приободрился пацан.
— Не «ага», а так точно, господин барон!
Серёга вытянулся солдатиком, выпятил грудь колесом и гаркнул:
— Так точно, господин барон!
— Ну вот, теперь пойдёт! Дальше: парни, вы страхуете. Шестеро — женщин, по одному на двоих, двое — к ко́злам, смотреть за детьми, трое — к повозке ниже по течению, если начинает сносить — помогаем. Ясно?
Пацаны нестройно загудели.
— Дальше пятеро из вас остаются на разгрузке, дамы — активно помогаем! Шестеро парней — с нами назад. Желательно, кто умеет плавать. Вторым рейсом — телега. Третьим — скотина. Коров, я надеюсь, удастся перевести, а вот коз и баранов придётся грузить. Всё. Рюкзаки — в фургон, там дверь герметичная. И выдвигаемся!
ПЕРЕПРАВА
Лошадей второй повозки пришлось привязать к дереву: увидев, что все люди уходят, они попытались войти в воду самостоятельно. А привязанные — тревожно ржали нам вслед. Степан, как мог, постарался успокоить животин, но вышло не очень.
Рабам (странно это слово звучало, непривычно, приходилось делать над собой усилие, чтобы его произнести) Вова велел взять по подросшему барашку и идти в конце.
Вода была довольно приятная. Особенно на мелководье у берегов. Теплющая, с ледяной Ангарой не сравнить! Считай, курорт, Чёрное море.
