— Что же ты сделал?
— Подстрелил злодея. Нет, вы не подумайте. Я не любитель калечить или пытать людей. Просто в силу живости характера поспеваю там, где другие тупят. Соответственно, оказываюсь на линии огня первым.
Директор смотрел долго и оценивающе.
— У вас много осталось грузинского?
— Нет. Тысяч на двадцать пять — тридцать. Точный расклад у Валентины Ивановны.
— В общем, так. Процесс можно перезапустить. По-умному. Но со мной. И я — в доле. Она тоже. Твой заработок не пострадает. Но от «Счастья» тебя придётся дистанцировать. Рублёвскую, естественно, тоже. Для неё найдётся непыльное местечко в системе «Спорткультторга». Она знает, брала там JBL, всего четыре комплекта выделили на ГУМ. За тобой — взаимоотношения с грузинами, я сам их не люблю за необязательность и это всякое… Сразу рэзать!
— Наверно, вы общались с бандитами, а не бизнесменами. Хоть у них это тесно переплетено.
— Слишком тесно, — Яков Наумович встал. — Надо ещё обсудить детали и проценты. Ваших денег много вложено?
— Слёзы. Больше — трудов. Я выступал с «Песнярами» в Грузии и пел застольную «Сулико» с первым секретарём райкома партии. Товар без предоплаты отпускается по его протекции. Это мой главный взнос в концессию.
— Значит, доля твоя будет весомая. Не поскупимся.
Они пожали друг другу руки и пошли вниз, действительно появился повод выпить. Кабушкина, завидев их, сразу поняла — гешефт срастается.
После первой, второй и третьей Егор шмыгнул за дверь, к телефонному аппарату. Разговоры требовали сравнительно трезвой головы, а после четвёртой и пятой гарантии нет.
— Даша! С наступившим! Лёх… В смысле — Дима лёгок на помине, слышу его голос. Да, дай Олю.
Она приняла поздравления и обронила, что приготовила подарок — в ближайшие дни познакомит с братом.
Ближайшие дни… То есть — не сегодня.
Егор набрал Папаныча. Тот пребывал в лучшей кондиции, чем утром.
— Обещала свести с братом, но в «ближайшие дни».
— Ты с ней?
— Нет, со своей. Плоткина думает, что я в Бресте.
Сыщик задумался.
— Это может означать две вещи. Они считают, что ты из Бреста не успеешь на гонку, и позовут в другой раз. Или сегодня не поедут, что странно. Те два раза били тачки в ближайшую ночь. Патруль на «Заре» будет. На всякий случай. Успехов, многостаночник!
Остался последний вопрос.
— Эля! — он утащил её из-за стола. — Объясни про подарки. Во-первых, что такое JBL?
— Откуда ты знаешь?
— От Якова.
— Испортил сюрприз… Ладно, я сама затянула с вручением. Идём!
Она показала за лестницей на две высокие картонные коробки.
— Что это?
— Ты же у меня музыкант и меломан! А слушаешь банальный двухкассетник. Это — колонки. Импортные. Дороже советских «Радиотехника», но меня уверяли, что звук намного лучше. Третья коробка — усилитель «Одиссей-001», тоже очень хвалят. А магнитофон или проигрыватель ты сам потом выбери… Ой! Пьяный мужчина, отпусти и поставь на пол!
Про последний подарок, от Валентины Ивановны, она наотрез отказалась говорить, сделав «страшные» глаза.
Егора это обеспокоило. Слишком много всего неожиданного для одного вечера.
* * *
Примечание к 13 главе: кто не смотрел «Юнону и Авось», включите этот фрагмент, возможно, появится желание прослушать оперу целиком: https://www.youtube.com/watch?v=zLjIKdrq2wE
Глава 14
Иногда без традиции не обойтись, тем более, если это хорошая традиция, и она напрашивается, чтоб её соблюли.
Перекрывая застольный шум и бухтение телевизора, Егор громко заявил:
— Прошу внимания! Яков Наумович, прошу прощения, вас тоже касается. Валентина Ивановна, можно телевизор тише?
Он опустился на колено, вытащил красную коробочку и выдал отрепетированный заранее экспромт:
— Дорогая! Мы уже подали заявление в ЗАГС. Но произошло это как-то не буднично, в текучке между работой и прочими хлопотами. Я даже не спросил по всей форме как полагается: ты выйдешь за меня замуж?
Кольцо с бриллиантом разительно отличалось от всего, принятого в СССР, где гнались за массивностью. Писком моды на протяжении полувека считался овальный рубин размером едва ли не с юбилейный рубль, окружённый алмазными блёстками. Этот перстенёк Егор выбрал из замусоленного итальянского каталога, показанного ювелирным мастером в «Верасе», за одну только работу заплатил пятьсот и несколько тысяч — за вставки.
Каратный прозрачный бриллиант имел непривычную для советской ювелирки форму квадрата, так называемая «принцесса». Его вплотную подпирали два сапфира треугольной огранки, не слишком глубокого синего цвета и тоже достаточно прозрачные. Свет, проходящий через сапфиры и проникающий в бриллиант снизу, заставлял играть «принцессу» синими искрами.
У Элеоноры дыхание спёрло. Она стащила колечки с пальцев правой руки и надела подарок. Сел идеально, недаром жених втихую померил её кольца штангенциркулем, сейчас эти подробности ушли на второй план.
— Да-а-а! — воскликнула она, когда смогла, наконец, зачерпнуть воздух всей грудной клеткой.
— Горько! — крикнула Валентина.
Когда Егор оторвался от невесты, поцеловавшись настолько страстно, что уже шевельнулась мысль под любым предлогом зазвать её наверх, он сделал презент и каждому из Кабушкиных, извинившись, что скромнее, иначе Элеонора взревнует, вышло очень уместное дополнение к сервизу.
Выпили за молодых, Валентина Ивановна тотчас засобиралась.
— Ещё один новогодний сюрприз! — шепнула Эля. — Я, правда, ещё вчера знала. Он… необычный. Надеюсь, ты его полюбишь.
«Сюрприз» тявкнул из корзинки, в которой его принесла Кабушкина, и выбрался на пол, смешно ступая очень широкими лапками. Элеонора потянулась к щенку, взяла на колени, тот привстал, достав передними коготками до её груди, царапая дорогой мохеровый свитер, и лизнул в подбородок.
— Сын нашего Джека, — сообщил Кабушкин. — Сосед разводит восточно-европейских овчарок, подкармливает нашего, когда не можем подъехать. Вернём пацанчика на ночь, пусть последний раз побудет с мамой. Три месяца прошло, прививки сделаны, пора в новую семью. Начали приучать, чтоб просился на улицу, но пока следите внимательно.
— У вас свой дом, а какой дом без собаки! — добавила Валентина.
Вот уж действительно — неожиданность, колотилось в голове Егора. Конечно, он в детстве хотел собаку. Но родители не то чтобы напрочь запретили, скорее — отговорили. Пусть район Москвы, где они жили, не из дешёвых, но плотно застроен многоэтажками, человейник. Владельцы мопсов и всяких шпицев выводят их на газон у подъезда, проклинаемые старушками, и немедленно после орошения и удобрения тянут обратно в подъезд. Крупного пса, а хотелось или австралийскую, или бельгийскую овчарку, абсолютно негде выгуливать. Зачахнет в четырёх стенах, увещевал отец и обещал, что когда-нибудь все вместе переедут в дом, который он обязательно построит в направлении Смоленска, и вот там…
Получилось не на десять лет позже, а на тридцать раньше. Свой дом, как раз в направлении Смоленска, только дальше километров на триста пятьдесят. Собака. Жена-красавица. И плевать, что нет айфонов, в январе не слетать в Египет или Эмираты, а вместо нормальной машины — всего лишь «жигули», к ним привык и даже освоил экспресс-очистку вечно забивающегося карбюратора. Тем более, когда кулибин из гаражей у Севастопольского парка поставил дополнительный фильтр, проблема ушла.
Как и все проблемы, легко решаемые в следующем тысячелетии, здесь они преодолевались в индивидуальном порядке за счёт отдельных талантливых людей. Частники-подпольщики делали то, что оказалось не под силу огромной державе с ядерными ракетами и космическими кораблями: делать жизнь соотечественников комфортнее. Хотя бы снабжая джинсами ценой в полтора оклада выпускника вуза.
Точно также производилась расчистка дороги до шоссе на Минск. Предприимчивый сосед, разводивший овчарок, завёл самодельный мини-трактор и разгрёб снег по сторонам так, что на утро 2 января «пятёрка» Егора выскреблась своим ходом и покатила к городу. Нет, чтобы колхозный трактор МТЗ…
