— Хорошо излагает…– усмехнулся военный министр.– Лучше действительно кормить свою армию, чем чужую. Я вижу, вы человек далеко неглупый. Так какие у вас еще полезные предложения?
— В настоящее время Англию считают хозяйкой морей. У англичан действительно маневренные и скоростные боевые корабли. Черное море и Крым для них лакомый кусочек. Начав воевать руками османов, рано или поздно англичане наверняка вмешаются в военный конфликт. Нам нужен мощный Черноморский флот. Но маневренность линкоров и фрегатов невозможна без паровых двигателей. Мы должны модернизировать наши парусные корабли. Сделать маневренные линкоры и фрегаты. Также нужны броненосцы. Необходимо заняться фортификационными сооружениями в Севастополе, строительством бастионов…
Чернышев задумался. Князь Долгорукий что-то помечал карандашом.
— А еще — инфраструктура,– продолжил я.– Если театром военных действий станет Дунай и Крым — необходимо строительство железных веток для подвоза боеприпасов и продовольствия…
— Это уже решать императору…– нахмурился незнакомый генерал.– У помещика Никитина и вправду дельные предложения, думаю, он достоин высшей аудиенции…
— Николаю Павловичу уже доложили,– кивнул Чернышев и внимательно взглянул на меня.– Господин Никитин, похвально увидеть в вашем лице –настоящего патриота Отчества. Кстати, сколько вам лет?
— Тридцать пять.
— Послушайте, а вы не хотели бы послужить на военном поприще?
— Я действительно задумывался над этим…
— Вы патриот, человек глубоких знаний, к тому же с хорошей характеристикой из Третьего Отделения. Верно, полковник Кудасов?
— Все так, Ваша Светлость. Готов всецело поручиться за господина Никитина. Мужества и отваги ему точно не занимать.
— А что у вас была за судебная тяжба? Губернатор Кожевников очень просил вам тогда помочь…
— Сын соседского помещика украл мою невесту, пришлось слегка вразумить его.
— Нужно было вызвать на дуэль и застрелить подлеца,– нахмурился князь Долгорукий.
— Господин Никитин, завтра без четверти одиннадцать я жду вас у Зимнего Дворца,– произнес министр Чернышев.– Нас примет император Николай Павлович. Прошу не опаздывать…
Вечером мы с Аглаей стояли у фасада Александринского театра. Супруга с восхищением смотрела на колоннаду, увенчанную квадригой Апполона, бога света и покровителя искусств.
— Андрюша, и кто только создает такую невероятную красоту?
— Люди создают, Аглаша. Обычные люди…
Билеты нам едва достались, и то, на задние ряды портера. Однако Аглая все равно была счастлива как ребенок. Сегодня в театре премьера, постановка «Скупого рыцаря».
… деньги всегда, во всякий возраст
Нам пригодны;
Но юноша в них ищет слуг проворных
И не жалея шлет туда, сюда.
Старик же видит в них друзей надежных
И бережет их как зеницу ока.
Я слышал, когда Пушкин был еще жив, его произведения особо не ставили в театрах из-за дружбы с мятежными декабристами. А почти все стихи и поэмы поэта лично проверял император Николай.
Театр чрезвычайно восхитил Аглаю. Красивый изысканный антураж, большая сцена, игра актеров. Музыкальное оркестровое сопровождение и игра света, все это в совокупности создавало воздушную и сказочную атмосферу. И если для меня это было не в диковинку, Аглая с восхищением смотрела представление и восторженно хлопала.
Супруга удивленно разглядывала и зрителей: кокеток в красивых платьях с декольте и открытыми плечиками, многие дамы носили парики, ожерелье на груди, шарфики, пояски, не отставали в щеголеватости и столичные господа, в длинных строгих фраках, полувоенных френчах, ярких камзолах. Офицеры были в светлых парадных мундирах с эполетами и роскошными аксельбантами.
Когда мы неспешно прогуливались после театра, Аглая неожиданно предложила:
— Андрюша, вот бы и в Тимофеево театр открыли. Это же так чудесно!
— А кто будет там играть? Нужны настоящие актеры…
— Как все же здорово жить в столице… театры, музеи, балы…
— Предлагаю завтра в Эрмитаж сходить.
— А что это?
— Самый большой музей в России. Там действительно есть на что посмотреть…
— Андрюша, спасибо что привез меня в Петербург… я этой поездки во век не забуду…
На улице уже почти стемнело. Вскоре я поймал извозчика и мы поехали в гостиницу.
* * *
Утром министр Чернышев подъехал на карете к малому подъезду Зимнего дворца. Я прибыл чуть раньше и с нетерпением ожидал князя. Император и его семья летом жили в Аничковом дворце, но посетителей Николай Павлович принимал в Зимнем.
Высокий краснощекий швейцар учтиво открыл перед нами дверь. Он вежливо кивнул министру, а на меня взглянул с тенью подозрения, однако тоже чуть заметно кивнул.
В холле стоял напыщенный камер-лакей:
— Господа, Его Величество ждет вас наверху.
Чернышев подошел к огромному зеркалу, поправил аксельбанты, пригладил усы и кивнул мне, показав на лестницу, покрытую красным ворсистым ковром. Мы поднялись и вошли в просторную приемную. Флигель-адъютант, сияющий новым мундиром, с черными тонкими усиками на румяном лице, сразу привстал с кресла.
— Император у себя? — деловито спросил министр.
— Так точно. С князем Меншиковым, просил, как прибудете — сразу впустить.
Флигель-адъютант с прищуром посмотрел на меня.
— Это со мной. Помещик Никитин,– тихо произнес Чернышев.
Мы вошли в огромный кабинет с четырьмя окнами. Большой портрет императора Александра I висел на главной стене. Между окнами стояли два бюро. Вдоль стен стулья в ряд, в середине комнаты овальный стол и кресло.
Император, в сюртуке без эполет, сидел у стола. Его длинное бледноватое лицо с большим покатым лбом было почти неподвижно, жесткий взгляд и сжатые губы из-под загнутых кверху усов, придавали выражение легкого недовольства, даже гнева.
Напротив императора сидел пожилой мужчина с густыми седыми усами, в черном мундире, с большими эполетами с вензелями. Как я догадался, князь Меншиков, морской министр.
— Ваше Императорское Величество! — молодцевато щелкнул шпорами Чернышев.
Император молча показал на стулья у стены. Николай Павлович и князь Меншиков с интересом уставились на меня.
Чернышев уже присел, а я пока продолжал стоять.
— Присаживайтесь, Никитин,– строго произнес император.
Когда я присел, Николай Павлович произнес:
— Вот, князь, тот самый Никитин…
Меншиков усмехнулся:
— Помещик, так это вы предлагаете оснащать все линейные корабли и фрегаты паровыми двигателями?
— Да, Ваша Светлость. Паровыми винтовыми двигателями.
— А вы знаете, что такое переделка парусника под паровую машину? Нужно поставить корабль в док, распилить пополам, раздвинуть, нарастить киль, вставить шлангоуты, и только потом монтировать паровой двигатель. А еще нужно предусмотреть место в трюме под уголь, котлы, трубы… и на скорости мы выигрываем всего от 3 до 6 узлов.
— Французские линкоры развивают скорость до 12 узлов. Почему же мы не сможем добиться таких успехов?
— Действительно. Почему, Меншиков? — строго спросил император.
— Почему не можем, Ваше Императорское Величество…– замялся министр.– Вот, например, 'Архимед, построили с винтовым двигателем. 52 пушки. Но скорость пока не больше 7,5 узлов. Опять же кораблестроение — весьма дорогое удовольствие.
— Господин Никитин предлагает также строить броненосцы,– произнес Чернышев.
— Никитин, расскажите, каким вы представляете русский военный флот?– спросил император.
— Ваше Императорское Величество, у меня, собственно следующее предложение. Первое. На каждую эскадру три-четыре рейдера, разведчика-штурмовика. Рейдер должен иметь большую скорость и прекрасное маневрирование. Сорок-пятьдесят пушек малого и среднего калибров. Задача рейдера — нападение на вражеские торговые караваны и уничтожение боевых линкоров и фрегатов за счет стремительной атаки. Второе. Пару мощных броненосцев, с хорошими пушками, толстой металлической обшивкой, от которой будут отлетать даже ядра.
