глазели на что-то и обсуждали происходящее. Даже я не сразу понял, что именно там случилось. Лишь протиснувшись через толпу и выглянув из-за чужих голов, я увидел несколько человеческих тел, лежавших прямо посреди улицы. Эта картина сразу же вызвала ком в горле: оба тела, практически раздавленные в лепешку, были прибиты к земле, словно мухи. Конечности одного из них были оторваны от туловища, а голова другого была вывернута в обратном направлении. Смотреть на такую сцену без подготовки было невозможно.
Я, сразу же отвернувшись, быстро выбрался из толпы и глубоко вдохнул. Тошнота сама подступила к горлу, но, пытаясь ее подавить, я невольно приложил руку ко рту. Исдар уже стоял рядом со мной, да и Аканэ, выбравшаяся из толпы сразу следом, быстро обошла меня и отвела взгляд. Казалось, все мы в этот момент были бледнее смерти. Сомнений не оставалось: подобное было точно проделками местных монстров.
— Какой кошмар, — звучали голоса прохожих, — кто мог такое сотворить?
— Дикие звери пробрались ночью, не иначе.
— Это двое взрослых мужчин, а что было бы, будь это дети? Нет, теперь своих в одиночку никуда не пущу.
— Какой ужас. Что если звери еще бродят здесь?
Я не видел лиц говоривших, но мог примерно представить, как они выглядели. Выпрямившись и наконец-то взяв себя в руки, я окончательно отвернулся от всей этой толпы и нервно подумал:
«Ага, как будто дикие звери способны раздавить грудную клетку человеку и свернуть ему голову».
Заметив все еще встревоженные лица двух своих товарищей, я глубоко вздохнул и решительно заговорил:
— Давайте вернемся в гостиницу. Утром должен прибыть врач, чтобы осмотреть Аканэ.
Девушка, услышавшая мои слова, сразу же переключилась с одних мыслей на другие. Взглянув на меня, она удивленно спросила:
— Ты все-таки нашел его?
— Да, — уверенно отвечал я, — просто попросил владельца гостиницы о помощи, и он посоветовал мне своего друга.
Лицо Аканэ показалось строгим. Она, покачав головой, печально протянула:
— Мы пользуемся его добротой.
— А что нам еще остается делать?
Аканэ развернулась и уже была готова двинуться обратно. Я также уже хотел пойти следом за ней, но, заметив, что последний из нас так и не двигался, сразу передумал. Посмотрев на Исдара, я невольно увидел гримасу ужаса на его лице. Он стоял ровно, и его голова была повернута прямо в сторону толпы. Пусть из-за окружающих людей он и не видел изуродованные тела, но явно еще помнил, как они выглядели. Это его смятение меня насторожило:
— Исдар, — звонко позвал я, — ты идешь?
Мой голос все же смог привести его в чувство. Исдар, услышав свое имя, сразу вздрогнул и посмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись, и, казалось, лишь в этот миг он понял, о чем именно мы говорили с Аканэ недавно.
Быстро закачав головой, Исдар ответил:
— Я лучше сразу пойду ко въезду в город. Не хочу пропустить прибытие Виндальфа.
Не успел я вставить и слова, как Исдар развернулся и сразу же пошел прочь. Я смотрел на него удивленно, будто ожидая того, что он остановиться и все же скажет что-то напоследок, но этого так и не произошло. Не до конца понимая причину подобного поведения обычно спокойного человека, я растерянно протянул:
— Чего это он?
— Его пугает мысль о том, что монстры бродили так близко к нам. — Аканэ, как и я, смотревшая на Исдара, выглядела предельно спокойной. — Поэтому он панически боится задержаться в этом месте больше, чем на одну ночь. — Плавно развернувшись, девушка выдохнула и все же пошла в сторону гостиницы. — И я его понимаю.
Я пошел следом за ней, но мысленно все еще продолжал думать о случившемся.
«Наверное, это у меня странное восприятие происходящего. Исдар и Аканэ действительно боятся монстров и пытаются от них сбежать, а я, пусть и понимаю, что умирать мне теперь нельзя, все равно удерживаю в голове мысль, что для меня смерть — это не конец. Возможно, мне стоит полностью пересмотреть все мое восприятие происходящего, ведь если я сейчас позволю себе умереть — это значит, что я вернусь в ту самую деревню».
* * *
Пожилой мужчина, сидевший на кровати рядом с Аканэ, осторожно накладывал бинты на ее руку. После непродолжительного осмотра, единственное, что он стал делать, так это менять ее повязки, и именно то, что он делал только это, уже настораживало меня.
В то время, пока все это происходило, я стоял возле входа в комнату, прижимаясь спиной к стене. Мужчина, вплоть до этого момента даже не обращавший на меня внимание, лишь сейчас повернул голову ко мне и серьезно заговорил:
— Сожалею, но даже если кости восстановятся, вряд ли ее рука будет такой же здоровой, как и раньше.
Я нахмурился. Конечно, ответ меня не устраивал, но более этого меня настораживало то, что сообщалось это не самой Аканэ, а именно мне. Будто бы я был тем, перед кем стоило отчитываться.
— Что это значит? — прозвучал тихий голос Аканэ.
Мужчина, переведя взгляд на девушку, осторожно отпустил ее руку и заговорил:
— Малоподвижность, боль, отсутствие физических нагрузок на раненную область — вот что Вас ожидает в будущем.
Лицо Аканэ омрачилось. По тому, какая тень упала на ее фигуру, и как холодны стали глаза, я осознал сразу, что она была зла, но нисколько не подавлена.
— Конечно, — продолжал говорить доктор, — все остальные ваши конечности в порядке, и поэтому Вы сможете хотя бы частично жить как обычный человек, но что касается тяжелой работы… Вряд ли Вам удастся делать это. — Поднявшись с кровати, мужчина быстро подобрал свой чемодан и отошел в сторону. — Мне жаль. Лучшее, что я могу посоветовать вам — это покупка лекарства из Освальдского корня.
— Что? — непонимающе переспросила Аканэ.
Я был удивлен. В отличие от Аканэ,
