Мужчина застыл, прищурив взгляд. Я, продолжая улыбаться, напрягся, разогнав на всякий случай по телу. Мало ли, вдруг взъярится. Но нет. Резенфорд резко и громко рассмеялся, запрокинув голову.
— Ха-ха, теперь понимаю, почему Шерри высказывался о вас как о самом необычном юноше в Лондоне! Прошу, сэр Виллис, пройдёмте в дом, и простите за моё вызывающе поведение, — мужчина поклонился, как равный равному. — Поймите меня, пожалуйста, я не мог не проверить вас.
— Понимаю, — улыбнулся я открыто, — а о прощении лучше давайте поговорим за чашечкой чая.
Белл уважительно кивнул, с лёгким удивлением:
— Похоже, Сэр Джеймс, упокой Лорд его душу, нашёл себе хорошего преемника.
— Уж какой есть, — улыбнулся я, хотя напоминание о погибшем приемном родителе резануло сердце.
— Знаете, я был знаком с ним. Но не очень близко, — начал рассказывать Белл, когда мы вошли в дом, — встречались только пару-тройку раз на приёмах рода Купер. Прошу, — мужчина, чуть сдвинувшись перед распахнутой дверью, указал рукой, пропуская меня вперед, на что я коротко кивнул и, сделав пару шагов, оказался в небольшой, но уютной комнате с зелёными креслами вокруг большого низкого столика из тёмного, почти чёрного лакированного дерева, который торцом почти упирался в камин с едва тлеющими угольками.
— Располагайтесь, где вам больше нравится, сэр Виллис, — зашёл за мной Резенфорд, чуть улыбаясь. — Это моя любимая комната для переговоров. Видите, — он указал на столик, — это подарок академии наук, настоящее эбеновое дерево из чёрного континента. Кресла, изготовленные еще в восемнадцатом веке, из Италии, подарок рода Каппони.
— Я смотрю, вы большой любитель диковинок, — кивнул я, как будто восхитившись показанными подарками. Ну кресла и кресла, чего о них говорить-то? Главное, чтобы было удобно расположиться. Или Белл таким образом хочет показать свою важность и известность? Забавно хвастаться перед мальчиком, который только-только стал джентри? Ну, у всех свои тараканы.
— Да, сэр Виллис, очень люблю, знаете ли, владеть тем, чего ни у кого больше нет. Ну, или только в единичных экземплярах.
— И не жалко вам их использовать в обиходе? — наигранно подивился я, подойдя к одному из кресел и проведя по спинке, обитой мягким зелёным бархатом. — Им же место в музее, за стеклом.
— О! Популярное заблуждение! Я считаю, что вещь должна служить так, как это было задумано мастером! Например, эти кресла, — он повторил мои действия с соседним креслом. — Уверен, мастер хотел, чтобы они дарили уют его хозяевам, а не стояли одиноко в стеклянных коробах, не выполняя свою функцию.
— Да вы романтик, — открыто улыбнулся я, обошёл кресла, и пройдя к самому дальнему, стоявшему почти впритык к камину, уселся, пытаясь почувствовать что-нибудь, кроме очевидного удобства. Естественно, нечего особенного не почувствовал.
— Есть, такое, — с улыбкой наблюдая за мной, ответил Резенфорд. — Я думаю, что каждый учёный должен быть хоть чуточку романтичен.
— Согласен с вами, — продолжил я. — Любое открытие — это результат мечтаний и стараний их осуществить.
— Неплохо сказано, сэр Виллис, очень неплохо. Чьи это слова? — аж засветился Резенфорд.
— Не знаю, сэр Белл, но уверен, что кто-то уже дошёл до этой истины, — ответил я, никак не вспомнив, откуда я знаю эту фразу.
— В любом случае, ваш афоризм очень точно описывает меня. И я рад, что, в столь юные годы, вы смотрите вглубь. Шерингфорд прав, вы необычный юноша, сэр Мэттью Виллис.
— Благодарю за высокую оценку, сэр Белл, — я кивнул с небольшим поклоном. — но может уже перейдём к делу?..
Результатом разговора с Беллом я остался доволен, как, впрочем, и он, похоже, тоже не горевал о частичной потере прав на «крупнейший в юго-восточном Лондоне» полимерный завод. Он, без никаких просьб с моей стороны, предложил мне несколько предприятий на выбор, в числе которых был и полимерный завод. Точнее, маленькое производство с около сотней рабочих. Я же не стал забирать полностью, предложив другой вариант. Треть акций завода теперь принадлежат лично мне. Да-да, не роду Виллис, а мне, как частному лицу. Потому что, во время инцидента, как и сейчас всё ещё, не являлся главой рода, и пострадал только я, а не род. Резенфорд, само собой, согласился, а у меня появился новый пассив, за которым мне не нужно следить, но дивиденды будут поступать на мой личный карман, можно сказать на мои оперативные расходы. Даже тех же программистам можно будет платить с этого счёта. В принципе, на это только и хватит, наверное, денег, которое приносит небольшое производство полимерных изделий. Но даже не в этом главный гешефт «откупных» от Резенфорда Белла. Теперь можно будет некоторые детали для тестовой Мини заказывать прямо из завода, отдав матрицу, которую мы сделаем из стекловолокна. В общем, привалило. А нужно было всего лишь схлопотать Эфирный снаряд в плечо… и чуть не помереть от потери крови. Такое себе занятие как способ быстрого обогащения.
Следующим местом посещения оказалась клиника Юдина. Забирать Беллу еще рановато, но заглянуть всё же стоило. Всё равно по пути. И, как оказалось, приехал не зря.
Когда я прошёл в приёмную, темнокожая медсестра сообщила мне о том, что леди Виллис сейчас находится во внутреннем дворе, и предложила сопроводить к ней. Выйдя на крыльцо заднего двора клиники, я увидел, как Белла в сопровождении мужчины в форме медбрата медленно прогуливалась по неширокой асфальтированной тропинке, вдоль которых разбрасывали тень зеленые деревья. Вид женщины, только недавно не способной даже шевельнуть пальцем, бодренько шагающей по тропинке … Белла, взявшись за локоть мужчины и прикусив губу от усердия, глядела на свои медленно перебирающие ноги, словно сама не верила в происходящее. Меня обуяла радость за неё, растёкшись теплотой по всему телу, и даже в глазах защипало.
— Мам! — быстро двигаясь к ней, я привлёк к себе внимание и подойдя, обнял женщину.
— Милый! — Белла, отцепившись от сопровождающего, обняла меня за шею, и поцеловала в щёку.
Чуть отстранившись от неё, я кивнул в приветствии работнику клиники, получив ответный полупоклон.
— Вы позволите если я помогу леди?
— Конечно, сэр, — правильно понял меня мужчина, — я буду у крыльца. Если понадоблюсь, просто сообщите, — сказав это, медик удалился в ту сторону, откуда пришёл недавно я. Проводив его взглядом, я обернулся к Белле, которая с улыбкой разглядывала меня, взявшись за мою руку.
— А ты подрос, — констатировала она, — уже выше меня.
— Это всё брокколи, которым ты наказала кормить меня Люси, — расхохотался я, и, положив ладонь поверх её ладони, лежащей на сгибе моей правой руки, медленно зашагал по дворику. Белла уверенно держала мой темп ходьбы, даже не смотря себе под ноги. Наш медленный разговор, под скорость ходьбы, больше похожий на вежливый допрос со стороны женщины, был обо всём. Белле хотелось знать всё, вплоть до того, что же я всё-таки ем, как питается Джи, как у нас учеба. Я хвастался достижениями Джинджер, стараясь обходить тему собственного обучения, ведь с после инцидента я еще ни минуты не провёл за обучением. А ведь скоро начнутся экзамены. Об этом Белла тоже не забыла упомянуть, наказав начинать усиленно готовиться к поступлению в Итон. На мой вопрос, как проходят экзамены, она затруднялась ответить, но пообещала узнать подробности у Майкла, дочь которого, как оказалось тоже решила поступить в ту же Эфирную школу. Вот так я узнал, что Елена Юдина может оказаться со мной в одной школе, и более того в одном классе. Хотя, уверен, иферов-стихийников обучают отдельно от хилеров, но то, что один знакомый человек в Итоне у меня всё-таки будет, меня нисколько не обрадовал. Уверен, красавица со странными тараканами в красивой длинноволосой голове станет той еще занозой. Не знаю почему, но уверен.
Прогулявшись целых полчаса, Белла сообщила, что устала, и я проводил её до палаты. Где нас уже поджидал Юдин.
— Так вот где наша леди-бегунья! — воскликнул доктор, радостно блеснув очками. — Я уж думал, что вы не выдержали и убежали домой, — покачал он головой, помогая Белле усесться в кресло-каталку.
