доев гречку, сказал я, вставая из-за стола.
— Далеко? — поинтересовалась маман.
— К Стёше зайду, может, ну или просто по району кружок наверну.
— Только недолго!
г. Москва, Зеленоград, корпус 1637, рынок «Рекорд», около сорока минут спустя.
— С тебя тысяча семьсот два рубля. — бесцветным голосом заявила кассир, «пробив» ручки, тетради, карандаши и все то прочее, что требуется самому обыкновенному российскому подростку, мне, для того чтобы вволю нагрызться в школе гранитом науки, плюс бутылку газировки. — Картой или наличкой?
— Наличкой. — ответил я, положив на транспортировочную ленту две купюры по «штуке» и, получив сдачу, сгреб покупки обратно в корзину, отойдя затем к стоящему у стены столику, где, уже никуда не торопясь, убрал все рюкзачок.
Злата моя прилежностью в учебе не отличалась совершенно, о чем любезно поведала память, а также содержимое ее старой ученической сумки, в которой, вместо привычных всем тетрадок, я обнаружил лишь кучу отдельных листов из серии: «у тебя есть листочек, а то я тетрадку дома забыла?».
И подобный имидж мне нужно менять! — подумалось мне, когда я, покинув магазин «Все по 50 (или по 30, цифра на вывеске стерлась до такой степени, что стало не разобрать)», спускался на первый этаж рынка.
— Или нет, не так! — вслух сказал я, выйдя на улицу и подставляя физиономию пока еще летнему солнышку. — Почему, собственно, нужно? Кому это нужно? Нужно делать то, что должно, а школьная суета моей старой-новой жизни обязана приносить мне лишь «фан» как говорила моя старшенькая. А поэтому, не нужно, а хочу…!
— Мам, а почему эта девочка сама с собой разговаривает? — это, ткнув в мою сторону пальчиком, поинтересовалась у своей родительницы девочка, лет шести, рыжая и вся в веснушках, сама похожая на солнышко.
— Наверное, у нее просто хорошее настроение! — подмигнув мне, ответила держащая ее за руку мать, и сама, кажется, пребывающая в прекрасном настроении.
Можно попробовать, как и предположила Стёша, «затроллить» всю школу, закончив учебу если и не лучшим учеником из всех, то, по крайней мере, одним из…
Хотя, пожалуй, проделать нечто подобное будет весьма непросто, ибо несмотря на то, что в нашей стране молодое поколение принято обычно хаять, однако оно, поколение это, если судить по моей старшенькой, да и младшенькой тоже, а также по их окружению, куда как лучше большинства из родившихся на закате Союза или в раннюю постсоветскую эпоху.
Короче говоря, хорошая молодежь у нас нынче, целеустремленная, а поэтому стать одним из лучших определенно будет непросто, ибо учился-тотамя неплохо, даже хорошо, но не более того. Придется изрядно потрудиться, но…
Разве же это не весело?
— Ладно! Куда сейчас двинем? — выйдя в прогулочную зону шестнадцатого микрорайона, вслух спросил себя я. — К Стёше? Или же кругаля дадим вокруг нового Зелика?
Все-таки как же это прекрасно, вновь оказаться в том чудесном возрасте, когда запросто можно зайти к другу или к подруге просто так, даже без звонка!
Спасибо тебе, Господи, ну или кто еще даровал мне подобную возможность! Это неизмеримо лучше вечного забвения…
Внезапно мой взгляд остановился на троих велосипедистках, которые расслабленно ехали по соседней дорожке, мне навстречу.
Стёша! Легка на помине!
Я хотел было приветственно взмахнуть рукой (и взмахнул!) и громко позвать подругу, однако…
Руку я опустил…
Подруге моей было весело и без меня. Вон, как смеется, не спеша крутя педали и весело о чем-то болтая с двумя другими девицами, примерно одного с ней возраста.
Да, это точно Стёша, ошибки быть не может, этот белый велик я видел у нее дома, висящим на стене…
А чего, собственно, я так расстроился-то? — отвернувшись, чтобы подруга меня не заметила и, утерев выступившие на глазах слезы ревности, спросил у себя я. — Разве Стёша не имеет права на то, чтобы в последний летний денек, перед началом очередного школьного года, погулять с какими-то иными своими подругами? Она же не только со Златой дружит…
Не только.
…да и велика у меня пока что нет, чтобы ехать рядом, а ежели бы и был, то вряд ли сейчас мне позволили на нем кататься…
Не позволили бы, факт.
Да, чувство ревности определенно присуще моему старому-новому углеродному каркасу.
…однако…
Хочу велик!
И куплю!
Обязательно! Но только на следующий год…
— Мам, а у этой девочки настроение уже испортилось! Почему она плачет? — услышал я знакомый голосок и, скосив взгляд, увидел ту же самую девочку-солнышко, встреченную ранее на выходе с рынка.
— Вика-а-а…! — шикнула на нее мама, держащая одной рукой дочь, а другой некую картонную коробку, видимо, после рынка они за посылкой к постамату заглянули.
Ну, по крайней мере, мук выбора: «Что же мне делать?» у меня теперь нет… Пойду, значит, прогуляюсь! — подумал я, кинув взгляд в ту сторону, в которую укатила с подругами Стёша.
Все-таки ходьба — наилучший вид физической активности для меня! И даже несмотря на то, что физическая форма Златы пока еще далека от оптимальной, ноги, обутые в просто великолепные новые кроссовки, нивелирующие эффект небольшого плоскостопия, имеющегося у моего нового-старого углеродного каркаса, легко, а главное с удовольствием, понесли меня вперед по мощеной плиткой дорожке, как бы говоря: «вперед, Злата, только не останавливайся!».
И я, натянув на голову «башку дракончика», пошел, а заметив типчика, несущего букет, подумал, что неплохо было бы и мне букетик прикупить, завтра же Первое сентября, но…
Маман-то на цветы денег не выдавала, а я не подрабатываю, что непременно означает появление вопроса: «откуда «бабки», Злата?», да и не уверен, честно говоря, что «классная», вообще, захочет принять от меня букет.
Ладно, хрен с ним, с букетом этим! — мысли мои отправилисьтуда, к жене и детям.
Несколько часов спустя.
Сигнал вызова моего телефона, лягушачье кваканье, сделан небезынтересно. Сначала, в первые несколько секунд вызова, квакает лишь одна лягушка, затем ей начинает вторить другая, ну и так далее. Ежели какое-то время не принимать звонок, то создается ощущение (особенно учитывая качество динамика нового телефона!), будто бы на приличного размера пруду настала весна.
Орда лягушек орет неимоверно!
И вот прямо сейчас лягушки из моего телефона именно так
