Но бой продолжался и одним за другим гореть начинали уже линкоры. Во многом благодаря пилотам бипланов, которых было очень много. И даже будучи подбитыми, они не катапультировались, а шли на таран, метя в командные мостики грозных линкоров и крейсеров.
Бойня, мясорубка, ад на земле и воде. Пыла вся морская гладь, ведь магическое топливо было очень сложно потушить. Но битва только началась, и Российская Империя разыграла свой новый козырь. В бой вступил главнокомандующий первой армией, Павел Карлович фон Ренненкампф.
За считанные секунды погода сошла с ума, ветер сбивал с ног здоровых мужиков, волны начали бить о борта кораблей и меняли свою траекторию снаряды. Вражеские залпы уходили в сторону, а союзные выстрелы, наоборот, ускорялись. Смерчи появлялись одним за другим в Данцигской бухте. Одним за другим на дно шли корабли, но «Кайзер» и его экипаж не сдавались, продолжая отчаянную борьбу.
– Он слишком силён, – в ужасе произнесла Кристина, пока ветер срывал крыши с домов. – Но ты представь, что будет если мы его сожрём!
– СОЛДАТЫ!!! – внезапно сквозь хаос творящегося безумства прорвался голос Оболенского, усиленный магией. – ПРИГОТОВИТСЯ К АТАКЕ!!!
На некоторое время все в Пиллау впали в ступор. Снаружи сущий ад, в которой никто не хотел идти.
– Чего стоим?! Слышали приказ! ВПЕРЁД!!! – тут же закричал я, словив себя на мысли, что становлюсь похожим на Смоленко.
То же делали и другие командиры, своим примером воодушевляя сомневающихся и грозным видом заставляя выполнять приказ трусливых. Выжившие отправлялись прямо к траншеям, перед Кёнигсбергом. Туда же направляли и всё ещё прибывающие силы.
Немцы хотели устроить ловушку, но сами попались в капкан Ренненкампфа, который намеренно сконцентрировал свежее мясо в одном месте. Затем и вовсе главнокомандующий тайно покинул свою армию, после чего вместе с «Екатериной» решил ударить в самое неожиданное место. Вместе с этим встал и вопрос о местонахождении Самсонова, который теперь может быть где угодно, как и Гинденбург.
– Серёга?! – в траншее я вдруг увидел старого знакомого. – А ты разве не должен быть в госпитале?
Мой товарищ мало того что стоял вполне живой, так ещё в экзоскелет уже, пусть и максимально упрощённым. А ещё у него имелся очень странный прибор на животе.
– Подлатали, но желудок знатно покрошило… – мрачно заметил Сергей, постучав кулаком по латунному щитку на насосе. – Пойду первым. Наступление будет тяжёлым, у нас даже бронетехники в этот раз нет. Благо хоть воздушный флот с воздуха поддержит наше наступление.
– ПРЯМОЕ ПОПАДАНИЕ!!! ВЫ ВИДЕЛИ?! – закричал кто-то из солдат. – С «Екатерины» прямо в траншею немца прилетело!
– Это правда, это хорошо, – тут же оскалилась Кристина, почувствовавшая кровь врагов.
Багровый туман уже начал укутывать поле боя. Столько трупов и столько крови, разойтись здесь можно не на шутку.
Затем в траншею прыгнул уже и Оболенский, приземлившись недалеко от меня. Он окинул взглядом солдат, после чего сделал последнюю затяжку, выбросил окурок сигары, достал свисток и начал набирать воздух в грудь. Через пол минуты по полю боя пронёсся пронзительный свист, усиленный магией воздуха.
Все солдаты тут же начали взбираться по лестницам, чтобы помчаться в бой. Застрочили пулемёты, ещё интенсивней стали обстрелы артиллерии с обеих сторон. Пока Ренненкампф разбирался с морским флотом, пылающая в агонии «Екатерина» продолжала вести огонь по Кёнигсбергу. Повреждения становились всё ужаснее, полой с неба падали куски металла. Оставалось надеяться, что командование осознаёт все риски и последствиями потери флагмана воздушно-военного имперского флота.
И вперёд побежали солдаты, ревя во всю глотку, словно безумцы. Не отставал и я, пользуясь собственной мобильность. Благодаря экзоскелету мне удалось быстрее всех добраться к вражеским траншеям, после чего я метнул Кристину в одного из солдат.
Клинок пробил голову насквозь, после чего моё духовное оружие попытался взять другой немец, однако в то же мгновение как чужая рука схватила Кристину кровавый плющ пронзил конечность. За считанные мгновения были испиты оба солдата.
А я тем временем пробежал последние метры и на полной скорости протаранил бойца, размозжив тому черепушку. Затем протезом перехватил штык ещё одного бойца, и второй рукой размозжил ему лицо, вогнав носовую кость в мозг.
Закричали другие солдаты, но в то же мгновения я послал сигнал на протез и прогремел выстрел. В клочья оказалась разорвана плоть, ошмётки одежды с кровавой дымкой поднялись в воздух, после чего продолжилась зачистка траншее.
Кристина вернулась в руку, тут же начав поглощать кровь. Я бежал вперёд, резал и убивал, пока за мной продолжали тянуться багровые реки.
– С тобой точно не нужно делиться? – облизываясь, спросила Кристина, забирающая всю силу себе.
– Нет, на барьеры мне хватает энергии. Да и по нам пока что почти не стреляют.
– Это я и хотела услышать.
И в следующее мгновение меч в моей руке начал подвергаться метаморфозам. Клинок становился длиннее, лезвие искривилось, появились зубья. Каждый удар теперь наносил жуткие рваные раны, но и крови теперь проливалось куда больше.
Я уже почти не отвлекался на Кристину, просто сконцентрировался на бое. С текущей силой моего духовного оружия, она вполне спокойно выпивала одного врага за другим и без долгого прямого контакта. Порой зубья клинка и вовсе отваливались, после чего вокруг трупов начинал разрастаться кровавый плющ.
Жуткое растение обвивало тела, полностью высасывало всю кровь, после чего передавало силу самой Кристине. Затем растение исчезало, растворяясь столь же стремительно, как и появилось.
– На нас смотрит пушка, – Кристина говорила тихо, но голос её теперь занимал большую часть сознания.
Артиллерийское орудие, семьдесят пять миллиметров, примитивное и старое, но всё ещё крайне опасное. Оно сделало залп, но в то же мгновение я ушёл в сторону. Я не смотрел ни на артиллеристов, ни на их орудие, вообще не знал, что оно стоит на втором эшелоне обороны. Однако это всё видела Кристина, после чего показала мне образ, позволив быстро среагировать.
– ЗА МНОЙ!!! – раздался крик офицера и тут же его разорвал этот снаряд.
Но покрытые кровью и внутренностями солдатами не остановились, а наоборот с ещё большим рвением и жестокостью рванули в штыковой бой. Адреналин уже наполнил сердца каждого солдата, никто не думал о том как бы выжить, остался только ты и твой враг, которого нужно убить любой ценой. Животные инстинкты брали вверх и вот уже вой человеческий становится неотличим от звериного. Каждый ловил пулю или осколок с отвагой в сердце, но умирал с ужасом
