– Лучше есть готовь! – крикнул Солдат. – Я и ещё вина выпью. И с тобой нужно решить – кем ты мне теперь являешься.
3
На землю давно опустилась темнота, горели фонари по периметру стен, приютившиеся под свесами крыш, напоминавшие маленькие прожектора. От травы исходила лёгкая дымка. Слышно, как где-то под землёй бурлит подводная река и издалека из-за крыш доносится звук, будто мощнейшие вентиляторы гоняют массы воздуха.
– Надо же, как отлажено, фонари сами включаются. Хорошо, а то не взял, чем подсветить.
Солдат подошёл к стальному столу. Фонарный свет – лишь в некоторых местах отражался от поверхности, остальное покрыто засохшей кровью разных оттенков, в одном месте есть даже чёрная. Ладонь прошлась по гладкой ручке топора. Виктор давно отгонял мысль: откуда Мертвячка и Снайпер брали мясо? Вряд ли оно принадлежит «утопленникам». Быть может, Снайпер где-то промышлял каким-нибудь зверьём? Что-то сейчас как-то не верилось в это. Пришло время узнать. Солдат почувствовал, как от представленного лёгкая тошнота подступила к горлу. Ладно, раньше времени не стоит фантазировать. Возле ближней двери на стене повернул крупную ручку чёрного массивного выключателя. Повозился с открыванием двери, подбирая нужный ключ в связке.
Внутри помещение оказалось больше, чем выглядело снаружи само одноэтажное здание. Как только зашёл – сработали датчики движения, всё осветилось лампами дневного света. Стальные рифлёные полы отозвались под подошвами берцев. Наличествовали три двери: одна по центру слева и две справа. И три надписи над ними: «МОРГ», «ОРУЖИЕ» и «СТОП». На третьей пластине помимо слова «стоп» – щерился череп с костями и молнией: за этой дверью, по всей вероятности, электроснабжение. Наверное.
Глаза Солдата никак не могли увести взор от пластины со словом «МОРГ». Логика и интуиция вызвали новый приступ тошноты, уже покрепче первого. Естественно, в первую очередь Виктор направился в эту дверь; замок отсутствовал, лишь – крупная задвижка.
Белый кафельный пол и такие же стены почему-то напомнили о фильме про психушку в далёком Советском Союзе, а ручки на нержавеющих дверцах в отсеках для мертвецов – старинные холодильники. Виктор медленно поводил головой влево-вправо, когда увидел следующую дверь с металлической табличкой сверху: «ХОЛОДИЛЬНИК».
– А отсеки для жмуров – это разве не холодильники? – Пробежалась мысль, чтобы пока дальше не ходить, а лучше с приятным чувством приобретения и собственности осмотреть комнату – или даже комнаты – с оружием. Солдат махнул рукой и направился к холодильнику.
Через пару десятков шагов уже мчался на улицу, чтобы выплёскивать и выплёскивать содержимое собственного желудка. Добежать не успел, упал на колени перед дверью оружейной комнаты и уткнулся лбом издав первое громкое:
– Бу-у-э-э! – Вспомнил, с каким большим наслаждением поглощал блестящее мясо в ароматных специях, имел удовольствие от макания рисовой лепёшки в жирную подливку, запиваемую вином, и соотносил с увиденным: на крюках висели разделанные тела людей со снятой кожей, пузырилась тонкая жировая плёнка на оголённых мышцах, жилы, рёбра, ящики с одеждой – в том числе и омоновцев. – Бляха-муха, вот это я поел гуляшика. Бу-у-э-э! Бу-у-у-э-э-э-э! Бу-у-э-э!
Казалось, вселенная рухнула с небес. Неимоверный грохот пронёсся над каланчой. Двери, стены, земля – шатались. Солдат вскочил на ноги, вытер ладонью губы.
– Что… что это? – Его шатнуло, едва не упал, потеряв равновесие. – Землетрясение? – Подобрал с металлической плиты дробовик и ринулся на выход. Новый грохот и качание увели тело в сторону. Виктор припал на одно колено, уперев ладони в углы дверного проёма, выругался, снова вскочил на ноги и вылетел в дверь. Над крышами и каланчой со стороны посёлка неслась пылевая буря. Пахло озоном, водорослями и свежей рыбой. Земля под ногами ходила волной. Казалось, башня не выдержит и рухнет, а одноэтажные здания рассыпятся на кирпичи.
Через минуту всё стихло.
Виктор издал смешок, потом громче хохотнул и рассмеялся:
– Нашёл местечко и по́жил счастливо!
Скинув смехом нервное перенапряжение, он поспешил к лифту.
Наверху ожидал новый сюрприз. Мертвячка сидела по центру комнаты, поджав под себя ноги; глаза смотрели в потолок, пальцы ладоней сжимали золотой кулон под шеей. Из горла вылетало натужное вытьё, иногда скрежетали зубы.
– Ну вот, выть научилась. Скоро базарить начнёшь. – От этого охрипшего высокого вытья, словно умом свихнувшейся женщины – по телу пробежали мурашки. Солдат забрался по навесной лестнице на балкон, подошёл к окну с пулемётом, нажал кнопку открывания жалюзи и стальных ресниц. В лицо дохнула прохлада, будто там – ближе к озеру разместили холодильник мегалитических размеров. Виктор всмотрелся в оконный проём. Сразу за посёлком расстилающаяся дымка, подсвеченная изнутри зеленоватыми всполохами, отходила к горизонту, где начинались леса и топи. Сначала взору предстал мрак, словно бездонная пропасть вобрала любой малейший источник света. Мертвячка остановила своё душераздирающее стенание. Чёрная вода наполнялась мизерными кровавыми точками.
– Очертенеть, – прошептал Солдат, стараясь лучше рассмотреть любые вырисовавшиеся очертания. – Низины больше нет.
В провале от посёлка до горизонта, где темнота соединяется с небом, волновалась вода, словно безбрежный океан поглотил всё живое. И была эта вода – наполнена одними мёртвыми – утопленниками, чьи глаза полыхали лютой непримиримой ненавистью.
– Они берутся из чрева земли? Ведь не может такое количество уместиться в озере. – Солдат непроизвольно похлопал патронный короб на пулемёте. – Что я сделал не так, что они снова восстали? Вот и пожили, вот и отдохнули. На длительно не расслабишься.
Солдат долго смотрел унылыми глазами, пока веки не начали слипаться. Не заметил, как головы «утопленников» исчезли. На водной ряби плясали отблески рассвета. Виктор облегчённо вздохнул, но на сердце улеглась тоска от безысходности: наверное, в здешнем мире не найти спокойного местечка.
– Не хочешь сеять, не желаешь пахать, тогда будешь воевать. Это ненадолго. Они ещё вернутся.
Солдат пошёл спать: возможно, это будет последнее спокойствие, если, конечно, всё, что произошло за последние дни, можно назвать спокойной жизнью. Хотя, в принципе, было неплохо. Сон, вино и – много вкусного мяса.
4
Солдат открыл глаза, никак не мог понять, где находится. Во рту пересохло: вспомнил, что в последний раз пил воду перед выходом во двор. Хотел вскочить с кровати, чтобы взлететь на балкон и выглянуть в окно. Левую, раскинувшуюся на простыне руку что-то придавливало. Виктор повернул голову: Мертвячка лежала рядом – затылком на его локте. Голая. Волосы раскинуты по подушке. Белая кожа словно вся припудрена. Колени согнуты и слегка расставлены в стороны.
Солдат усмехнулся: «Приглашает в гости?» Дотронулся её пупка, провёл ладонью вверх, по груди, по шее и снова опустил к пупку, немного ниже. Почувствовал сильное желание.
– В сотый раз поражаюсь твоей красоте, – прошептал Виктор, – и в сотый раз поражаюсь твоей стылости. – Прошёлся носом от её плеча до подбородка, втягивая запах. Кожа пахла какими-то цветочными духами и одновременно сырой резиной. Он усмехнулся. – И всё же – мёртвая. Как-то не приходилось заниматься сексом с мёртвыми красавицами. – Он ещё раз усмехнулся и вытянул руку из-под головы Мертвячки. Осторожно, чтобы не разбудить приподнял её запястье и пробежался глазами по наколке. – Ну, СС – это, наверное, совершенно секретно, – ухмыльнулся и качнул головой. – Я так рассекречиваю. ЗР – типа какой-нибудь зомбо-робот. Двадцать два… – Виктор погладил пальцами подбородок. – Наверное, двадцать два Иерофанта – одиннадцать злых и одиннадцать более-менее. – Он улыбнулся. – Или двадцать два футболиста на одном поле. Четыреста четыре… – Солдат потянулся губами к уху Мертвячки. – Красавица, ты… ошибка. Остальных цифр много, чтобы как-то понять.
Блеснул золотой овальный кулон. Виктор потянулся пальцами, чтобы его снять. Ресницы Мертвячки задрожали, будто не спит, а притворяется. Дыхание участилось. По лицу протянулась сеть мельчайших венок.
