— Я вам поверю только когда окажусь на корабле.
— В таком случае идите за мной. Здесь неподалеку баркас, все прекрасно туда поместятся. Город превратился в бедлам, дорога по воде сейчас безопаснее всего. Тем более что метательных машин больше нет, гавань осталась без защиты.
— На стене катапульты остались.
— Да, но в мирное время механизмы у них разобраны, потребуется поработать чтобы привести в боеспособное состояние. И очень советую вам успеть покинуть гавань до этого момента, даже я не знаю, что здесь начнется после всего случившегося. И да, за канцелярию отдельное вам спасибо. Если с ней случилось то же, что и с крепостью, я спокоен за архив.
— Будь у меня время, вытащил бы этот архив, а не уничтожал.
— Вся наша жизнь — торопливое движение в сторону могилы. Никогда не сожалейте из-за спешки, ведь каждый сбереженный миг бесценен.
Оги не обманул, его люди, встретившие нас на баркасе, вели себя подчеркнуто миролюбиво. Мы без помех добрались до парусника, где спешно начали готовиться к отплытию. Пока этим занимались, вернулась последняя группа, занимавшаяся подрывом канцелярии. Вот теперь все в сборе, ни одного человека не потеряли, пора сказать городу прощай.
Быстроходное суденышко, подгоняемое легкими порывами ночного бриза, проворно двигалось к выходу из гавани. Возможно, с высоты сторожевой башни нас можно было легко разглядеть, но никто не поднимал тревогу. Да и зачем, она уже поднята, ведь весь город на уши поставили.
Я уже думал, что на этом сегодняшние злоключения Шрадра завершились, но где- то на окраине сверкнуло еще раз. Взрыв не слишком впечатляющий, но нет ни малейшего сомнения, что причиной его является заряд нашего динамита. Нюх удивился:
— А там-то что грохнуло?! Мы ничего не закладывали.
— Твои любимые воры постарались… — сквозь зубы процедил я.
— А они тут при чем?! И почему они мои?! И откуда у них взялся динамит?!
— Мы сами им дали. Те пять зарядов, что для галер «Братства ножей».
— Вот ведь гады! Получается, решили узнать секрет, начали разбирать какой-то из зарядов, вот он и рванул раньше времени. Скорее всего, что так.
— Теперь у них одной галерой больше останется.
Опять сверкнуло, но на этот раз в гавани. В той ее части, где компактно размещались пять галер «Братства ножей». Покачав головой, я вкрадчиво уточнил:
— Нюх, так на сколько мы там трубки устанавливали?
— Сами знаете, не должно было рвануть сейчас. Времени еще много до этого.
— А ты часом не попутал склянки когда собирались?
— Я?! Да что вы! Хотя… Ну спешка же была, понимаете, всякое могло случиться. Я в основном динамитом занимался, остальным другие. Вот их и надо наказать как вернемся.
— Только их?
— Ну а меня-то за что?!
— А из-за кого мы могли в любой момент взлететь к небесам?! Кто, по-твоему, должен был проверять концентрацию кислоты, прежде чем заливать раствор во взрыватели?! Тук, что ли?! Или ты хочешь сказать, что этой ерундой должен заниматься я?! Ты бы еще на Зеленого свалил!
Вражеский берег удалялся. По воде далеко разносились звуки тревожного набата, с высокой горы извергался рукотворный вулкан, в который превратилась Цитадель Старых Королей. Снизу казалось, что там полыхают даже камни. В городе тоже возникло несколько очагов пожара. Куда более скромные, но парочка неплохих. И вряд ли только мы этому виной. В тяжелые моменты частенько находятся те, кто спешит воспользоваться бедой и даже усугубить ее. К примеру, можно перерезать глотку небедному купцу и пустить огонь под крышу его дома, надеясь, что случившееся свалят в одну кучу с остальными событиями. Ночь — тот еще соблазн для некоторых. Не удивлюсь, если «Черная рука» тоже спешит обстряпать какие-то свои делишки в которые не стала меня посвящать.
Милые люди. Спасибо, что не прирезали втихомолку и не сдали тем же жрецам. Мы забрали то, за чем приходили. Дело сделано. Остается самая малость. Получить кое-какие ответы. И срочно. Мне чертовски надоело ждать.
Глава 18
Орден которого нет
Небольшой парусник — не лучшее место для тайных допросов. На таких посудинах нет монолитных звуконепроницаемых переборок. Тонкие доски используются почти во всем, не считая наружной обшивки, местами применяются просто плетеные перегородки, и где только возможно обходятся и вовсе без них. К тому же катастрофически мало места, так что уединиться очень непросто.
Но для такого случая я нашел закуток, где можно обойтись без посторонних ушей. Ну это при условии, если не повышать голос.
— Как к вам теперь обращаться? Сэр Зерд? Или лучше господин Зерд? Вы ведь в основном действовали в южных водах, а там принято обращаться именно так.
— Знаете, мы с вами не первый день уже знаем друг друга, к тому же в некотором роде коллеги, так что можно просто Зерд, и на ты.
И куда только подевался ссутулившийся бродяга со спутанными волосами, закрывающими почти все лицо. Теперь они сложены в строгую прическу за расправившимися плечами, голова гордо откинута, он по-моему даже в росте прибавил, а уж голос — воплощение уверенности в себе.
— Как скажешь, Зерд. Я тут как раз кое-что хочу от тебя узнать…
— И я так понимаю, вопросов будет очень много…
— Не то слово… Вот какого… Какого!.. Ну зачем было вообще меня за нос водить?! Ты не мог представиться сразу?! К чему эта комедия?!
Зерд протянул своему попугаю очищенный орех. Птица выглядела неважно: перья свалявшиеся, взгляд то безумный, то потухший, крылья обрезаны так, что походят на цыплячьи. Но предложенное кушанье стрескала за милую душу и замер в ожидании нового подношения.
— Дан, что ты можешь рассказать о стражах?
— А ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь?
— Нет, просто хочу, чтобы ты самостоятельно пришел к простой мысли. Это сбережет время. Так как у тебя это не получается, поясню сам. Страж, это особый человек узнать которого несложно по редкой птице-спутнику. У тебя Зеленый, у меня Имя, поэтому мы стражи. Все понятно. Без своего Имени я не страж. Я вообще непонятно кто. Ну так как, принимаешь такой ответ на свой вопрос?
— Нет. Ты всегда мог просто сказать, что потерял своего попугая.
— Не мог.
— Мог.
— С тобой очень непросто общаться… Как ты относишься к своему попугаю?
— Мы с Зеленым друзья.
— То есть он делится с тобой всеми своими секретами, ничего не скрывает, и в любой момент жизнь готов отдать?
— Случалось, что спасая меня он оказывался на волосок от смерти. Да, он предан мне. Но вот насчет секретов… Очень скрытный гад, это у него не отнять.
— А случалось, что ты совершал поступки, которых от себя не ждал? То есть делал то, чему сам потом удивлялся?
— Да я здесь все время только этим и занимаюсь… Живу одной интуицией…
— Поздравляю: ты истинный страж и верный раб своей птицы.
— Раб?!
— Видишь ли, они не просто птицы. Они птицы стражей. Мы связаны с ними сложной связью, и ты это до сих пор не понял. Когда плохо одному, плохо и другому. Чем крепче связь, тем больше возможностей она предоставляет. Некоторые полезны обеим сторонам, некоторые только одной. И те и другие могут навредить в определенных ситуациях. Мы, Дан, можем оказывать влияние на своих птиц. Но и они тоже могут. Ты совершал нетипичные поступки под влиянием Зеленого, но сам это не осознавал, а я вот раскрыл тайну. Впрочем, это было несложно, достаточно задуматься над некоторыми аспектами своего же поведения. Просто анализировать нетипичные поступки.
— Хочешь сказать, что попугаи нас гипнотизируют?
— Не знаю. Вряд ли все так просто. Какие-то их мысли могут стать нашими.
— Мой Зеленый думает только об алкоголе, а я о нем не задумываюсь.
— Да, я не видел, чтобы ты всерьез увлекался вином.
— Как-то душа не лежит. То есть ты не прав, ведь в этом он уж точно должен на меня влиять.
— Зато душа лежит у него. А так как все живые существа по сути своей эгоисты, он всеми способами отсекает конкурентов.
— То есть боится, что я вылакаю его долю и внушает, что вино мне неинтересно?
— Что-то вроде этого.
— Смешно. Я вообще-то никогда не был поклонником алкоголя, мне не надо это внушать.
— И не станешь — птица не позволит. Оказавшись в разлуке с Именем я со временем стал испытывать такую боль, что ее невозможно передать. Болела сама душа. Я все больше и больше чувствовал нашу связь, а под конец даже начал видеть то, что видит Имя. И я ни с кем, даже с тобой не мог это обсуждать. Это настоящее умопомрачение, когда сам не свой и лишних мыслей нет. В голове осталось лишь одно: надо как можно быстрее найти Имя, тогда боль пройдет. Знаю, что временами я казался почти нормальным, но это стоило огромных усилий, и ни на что более меня при этом не хватало. Даже в такие моменты я помнил лишь об одном и старался делать все, чтобы приблизить встречу с Именем. Так что я не мог ничего тебе рассказать. Просто был не в состоянии. Такие мысли не приходили в голову, а если приходили, казались лишними. Это странное состояние психики… неописуемое. Разве ты сам не ощущаешь некоего смутного беспокойства, когда подолгу не видишь свою птицу?
