– Давайте, барон, наша очередь!
– Не беспокойтесь, Алексей Константинович, накроем гада. Не сейчас, так следующей серией.
Снова рявкнули пушки… Недолет… Перелет… Взрыв на второй трубе «Иосино».
– Врезали, – удовлетворенно вздохнул Грамматчиков. – А снарядик-то перелетный был. Переходите на беглый огонь.
– Немедленно, как только отстреляется «Богатырь». Не будем сбивать ему пристрелку.
– Согласен.
Долго ждать не пришлось – крейсер Стеммана уже через несколько секунд трижды плюнул во врага огнем. Попаданий не было, но разрывы легли очень близко, можно было считать накрытием.
– С богом, Христиан Генрихович, – дал добро командир «Аскольда».
И почти сразу корабль загрохотал всем бортом, били уже не только шестидюймовки, но и семидесятипятимиллиметровые пушки. И те и другие обладали рекордной скорострельностью среди подобных артсистем, так что элеваторы только и успевали подавать к орудиям снаряды, заряды и беседки с патронами.
Распахивается казенник орудия, из которого едко, но совсем не противно пахнет эфиром, не успевшим сгореть вместе с порохом, вылетает гильза, стальной снаряд отправляется во чрево пушки, сзади его подпирают очередным зарядом, чтобы дать под зад, затвор закрывается, наводчик слегка докручивает колесико, повинуясь уже скорее охотничьему инстинкту, чем каким-то объективным данным… Выстрел!
Борта русских крейсеров заполыхали огнем этих самых выстрелов, десятки снарядов с весьма комфортной для стреляющих дистанции понеслись к своей цели. Пусть подавляющее большинство из них просто вспороли воды Желтого моря, но за какие-то пять минут три шестидюймовых пробили борт «Иосино», причем один из них ниже ватерлинии. Сбрило грот-мачту, разбило катер, запылало в корме. Капитан первого ранга Саеки только и успевал получать доклады о разрушениях своего крейсера… И ничего не мог предпринять, только держаться в кильватерной струе впередиидущего мателота – «Такасаго», пытаясь отвечать русским из оставшейся в строю артиллерии. Которой оставалось совсем немного.
«Баян», пролетая на контркурсах с «Такасаго», обменялся с ним несколькими залпами. Попаданий случилось по одному – раздраконенный вентилятор и пожар на японском крейсере, и разрыв на броневом поясе русского. Корабли разнесло в стороны один мимо другого, и азартный Рейценштейн принял решение добить в первую очередь раненого «Иосино», посчитав, что «Диана» сумеет продержаться против насевших на нее трех лучших бронепалубных крейсеров противника. К тому же Ливену отсигналили, что он имеет свободу маневра вне общего строя. Своего русский адмирал добился: поражаемый уже с совсем несерьезной дистанции тремя крейсерами, каждый из которых был минимум в полтора, а то и в два раза сильнее его, «Иосино» за считаные минуты из одного из самых изящных и скоростных кораблей японского флота превратился в беспомощно ковыляющую по морю посудину. Пожары от носа до кормы, крен на правый борт обозначился быстро и неумолимо нарастал, дифферент на корму – аналогично. Огрызалась с борта совершенно конкретно гибнущего крейсера уже всего одна стодвадцатимиллиметровая пушка. Не попадающая никуда. И японские артиллеристы продолжали наводить орудие. Без всякой информации с давно разбитых дальномеров, без всякой надежды попасть в противника. Но комендоры гибнущего крейсера все равно стреляли по врагу.
Бронепалубный крейсер более чем в четыре тысячи тонн водоизмещения способен «впитать» в себя довольно большое количество вражеских снарядов и остаться при этом достаточно боеспособным – пробоины можно заделать, хотя бы частично, пожары потушить, кое-какие повреждения исправить… Но это сильно зависит от того, в какой промежуток времени все перечисленное происходит. Если попадания следуют одно за другим, то черта с два будешь успевать заделывать пробоины, тушить пожары, подкреплять переборки и прочее. Тем более когда на корабле гуляет смерч смерти из пламени, взрывов и визжащих осколков.
А «Иосино» в свои последние минуты существования на поверхности воды получал в среднем по четыре шестидюймовых и столько же трехдюймовых попаданий каждую из этих минут.
Обработав «самую младшую из собачек» анфиладным огнем с кормы, отряд Рейценштейна, обходя гибнущий японский крейсер уже с левого борта, стремился в основном скорее вернуться на помощь избитой «Диане». Но раз уж путь к ней пролегал мимо тонущего, но не спускающего флага корабля противника, то по нему отметились еще несколькими сериями выстрелов, и восьмидюймовый снаряд с «Баяна» при этом пробил скос бронепалубы и разорвался прямо в снарядном погребе носового плутонга, прекратив мучения «Иосино». У крейсера оторвало нос, и он почти мгновенно пошел ко дну. Спасшихся не было.
«Диане» досталось здорово, крепко досталось. Она не разделила участь своего японского собрата только за счет большей живучести и меньшей интенсивности огня, который пришлось принять, а главное, потому, что японцы поостереглись преследовать русский крейсер, к которому уже шли на выручку товарищи по отряду. Но рассчитывать продолжать бой в составе эскадры «богиня» уже не могла. Не считая того, что боеспособными оставались только три шестидюймовых орудия и семь семидесятипятимиллиметровых, а экипаж потерял убитыми и ранеными более полусотни человек, корабль имел множество пробоин, но критической была одна – восьмидюймовый снаряд проделал в корме такую дырищу, которую не имелось возможности заделать ни снаружи, ни изнутри.
Рейценштейн, получив доклад о состоянии крейсера, приказал немедленно возвращаться в Артур или Дальний. По ситуации. Ливену пришлось подчиниться. Да он и сам понимал, что ни о каком продолжении сражения для «Дианы» не могло быть и речи, если доберутся до порта – уже удача.
Так что, несмотря на то что русский корабль остался на плаву, а японский погиб, для данного сражения произошел размен один к одному, причем размен «слона» на «ладью», ибо артурская эскадра лишилась более сильной боевой единицы.
Третий боевой отряд Объединенного флота уходил на север, уходил, чтобы под кормой русской линии пройти к своим главным силам, ибо оставаться между крейсерами артурской эскадры и их броненосцами было чревато самыми серьезными последствиями. Пострадали оставшиеся в строю «собачки» не особо сильно, но за «Кассаги» тянулся шлейф черного дыма, и он имел заметный крен на правый борт – комендоры «Дианы» все-таки успели отметиться несколькими попаданиями.
С «Баяна» полетела в Порт-Артур очередная радиограмма, чтобы навстречу покалеченной «богине» выслали миноносцы Второго отряда, и Рейценштейн взял курс вослед «собачкам». Нет-нет, не питая иллюзий догнать и навязать бой, просто было достаточно понятно, что с южных румбов опасность эскадре больше не угрожает, а вот в генеральном сражении три больших крейсера могут очень даже пригодиться…
* * *
– Не стал нас Того догонять в пределах огневого контакта, а, Степан Осипович? – с удовлетворением погладил бороду Молас.
– Ну так что же – не дурак наш противник, научили мы его, чем это чревато. Сколько там до японской линии? Семьдесят кабельтовых?
– Семьдесят-восемьдесят, если верить нашим дальномерам, ваше высокопревосходительство, – немедленно отозвался Щенснович. – Точнее не определить.
– Вот и ладненько, – удовлетворенно хмыкнул командующий и снова поднес бинокль к глазам. – Уже довольно хорошо различимы. «Микаса» головным, за ним «Асахи», «Сикисима», «Ясима», дальше крейсера… «Ниссин», «Адзума» – этого не перепутать, «Якумо» и типа «Асамы»… Опять нет «Кассуги», довольно странно…
– Может, Того отправил ее в Японское море.
– Неразумно, Михаил Павлович. Неразумно разделять ее с «Ниссином», а у Камимуры при этом забирать более быстроходные «Адзуму» и «Асаму» – здорово падают шансы поймать владивостокские крейсера при встрече, а десятидюймовое орудие итальянца очень бы пригодилось именно против нашей эскадры. Странно…
– Так, может быть, все-таки… – Начальник штаба не договорил, как будто боялся спугнуть снова появившуюся надежду.
– Очень хочется надеяться, – прекрасно понял своего ближайшего помощника Макаров, – что наши миноносцы не зря ходили ставить мины к Эллиотам. Или в то, что «Енисей» мстит японцам с морского дна. В любом случае, сегодня у Того броненосных кораблей меньше, чем я ожидал при самом благоприятном для нас раскладе.
– Рейценштейн возвращается, втроем, – прервал адмиралов командир «Ретвизана». – Передают, что потоплен один вражеский крейсер, а «Диана» из-за полученных повреждений отпущена в Артур.
– Добро. Просигнальте: «Держаться на правой раковине Второго отряда броненосцев. Иметь одиннадцать узлов». А нам сейчас не до крейсеров – японцы уже прошли траверз «Ретвизана», держу пари, что скоро начнут поворачивать на пересечку курса.
