– Начинайте, лейтенант, бог в помощь! – Лицо начальника крейсерского отряда просто дышало азартом.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – усмехнулся Деливрон и по телефону передал приказ шестидюймовкам левого борта начинать пристрелку. Первая тройка снарядов легла на удивление удачно – хоть и без попаданий, но всплески взметнулись достаточно близко от кормы «отца-основателя» всех японских броненосных крейсеров, а вслед за флагманом подали свои голоса и «Аскольд» с «Богатырем» и тоже весьма неплохо положили свои снаряды. А потом весь отряд перешел на беглый огонь.
Первые четверть часа капитан первого ранга Ясиро стоически воспринимал доклады о том, что горит кают-компания, повреждена вторая труба, получены три пробоины в корме, одна из которых подводная, уничтожен каземат правого верхнего шестидюймового орудия…
– Может, перенесем огонь кормовых орудий на русские крейсера? – несмело поинтересовался старший артиллерист «Асамы» у командира. – Оба дальномера пока в действии, так что это вопрос нескольких минут.
– Нет, – отрезал Ясиро. – Приказ был стрелять по «Петропавловску». Нет смысла прекращать по нему огонь и снова пристреливаться. Взгляните – Третий и Шестой отряды идут на выручку. Десять-двадцать минут, и русским крейсерам станет не до нас.
Адмирал Дева действительно повел свои крейсера в атаку на крейсера артурские. Но «Кассаги», все-таки получивший от «Дианы» подводную пробоину и дырку в трубе, развить более шестнадцати узлов не мог, что тормозило всю «свору собачек». Так что Рейценштейн еще около двадцати минут без особых проблем расстреливал «Асаму», а потом, при приближении вражеских кораблей, просто вошел со своими в кильватерную струю «Полтавы» – бой в линии вполне устраивал русские бронепалубники и «Баян». Бой против бронепалубных же крейсеров японцев.
Адмирал Того прекрасно понимал, что при бое на средних и дальних дистанциях скажется преимущество русских в количестве стволов тяжелой артиллерии, а оно было весьма солидным – двадцать семь пушек калибром в десять-двенадцать дюймов против шестнадцати таковых с японской стороны. К тому же орудия «Ясимы» обладали крайне малой скорострельностью – после каждого залпа ее башни необходимо было разворачивать в диаметральную плоскость для заряжания. Поэтому командующий Объединенным флотом решил сделать ставку на средний калибр, в котором у его эскадры имелось серьезное преимущество. Однако для розыгрыша данного козыря требовалось сближение. Сближение на дистанцию хотя бы в тридцать кабельтовых. Все правильно, но только с такого расстояния русские снаряды главного калибра уже прошивали даже основной броневой пояс любого броненосного крейсера японской эскадры. Со всеми вытекающими последствиями. Но главное, с «втекающими» последствиями. Очередной двенадцатидюймовый подарок с «Полтавы» не просто вспорол в корме броню «Адзумы», он, разбрасывая все на своем пути, добрался и до помещения рулевой машины, где, с некоторым опозданием, выразили свое негодование все шесть килограммов пироксилина, которые он принес с собой. Все им предназначенное сделали и ударная волна, и триста с лишним килограммов стали, которые разлетелись крупными осколками по относительно небольшому помещению. Причем если какой-то из этих кусков железа и не нашел на своем пути живую плоть или механизмы, то, многократно отразившись от стен, рикошетирующие осколки не оставили ни одного совместимого с жизнью организма и функционирующего устройства в данном корабельном отсеке.
«Адзума» временно потерял управление, и крейсер потащило из боевой линии. Временно, конечно – рулевую машину наладить было уже невозможно вне своего порта, но управляться корабль мог. Через некоторое время. Плохо, но управляться.
Однако с «Полтавы» продолжали сыпать снарядами в разлуку – запылало в районе кормовой рубки, рвануло у основания третьей трубы, выбросило огнем и дымом из среднего шестидюймового каземата.
Из дневника коммандера Пэкинхэма, английского военно-морского атташе в Японии. Борт броненосца «Асахи»
Не устаю поражаться мужеству и упорству сражающихся эскадр. И, кажется, начинаю понимать, что тактически русские переиграли наших союзников. Пока бой идет «вничью», но русский флагман под сосредоточенным огнем держится вполне сносно – скорость не убавил, особых повреждений не заметно. По «Асахи» стреляет «Цесаревич». Весьма метко стреляет. Надо отметить, что русские двенадцатидюймовые снаряды приближаются практически беззвучно, зато шестидюймовые – с шумом приближающегося экспресса. Попадания противника неэффектны, но очень эффективны – огня и дыма мало, а разрушения и потери среди личного состава очень значительны.
На сорок третьей минуте боя наблюдал взрыв кормовой башни на «Микасе»: огромные облака дыма не только вырывались вверх, но и выбрасывались в стороны, в то время как обломки металла летели и падали во всех направлениях. Как выяснилось позже, на девятнадцатом выстреле в канале ствола правого двенадцатидюймового орудия разорвался собственный снаряд. Пушка уничтожена окончательно, и вся башня вышла из строя. Считаю, что в данном происшествии виновата капризная, хоть и мощная шимоза. Не случайно на нашем флоте отказались от использования этого взрывчатого вещества»[8].
Командующий Объединенным флотом понимал, что все идет совсем не так, как планировалось. Да что там «понимал» – видел. Русский флагман, находясь под сосредоточенным огнем трех лучших броненосцев Японии, хоть и горел местами, но продолжал уверенно вести за собой эскадру и достаточно активно стрелял. И эффективно. Первую же попытку Того использовать преимущество в ходе хотя бы в один узел и все-таки охватить голову русского кильватера Макаров пресек простым уклонением вправо на несколько градусов – японские броненосцы, двигаясь по дуге большего радиуса, теряли столь небольшое превосходство в скорости сразу, так что бой продолжался на параллельных курсах. И продолжался весьма неблагоприятно для японцев – уже покинул боевую линию «Адзума», а для этого должны были иметься очень веские причины, вышла из строя кормовая двенадцатидюймовая башня «Микасы», да и кроме этого флагманский броненосец наполучал достаточно попаданий разной степени серьезности. Основательно подсел на нос «Асахи», по которому безо всяких помех уже почти час лупил «Цесаревич», «Сикисима», судя по интенсивной стрельбе, особых повреждений пока не имел, но кто знает, что происходит на его борту… А вот «Ясима» горел. Ничего, кроме пожара, разглядеть с такого расстояния было нельзя, но было совершенно очевидно, что четвертому мателоту японской колонны приходится ой как нелегко. Ситуация на броненосных крейсерах адмирала Мису не просматривалась, но, судя по вышедшему из кильватера «Адзума», и там дела обстояли не лучшим образом.
Наблюдались, конечно, регулярные попадания и в «Пересвет», и в «Петропавловск», благо японские снаряды очень конкретно отмечали места своих попаданий выбросами дыма и пламени, но держали строй эти русские броненосцы пока очень уверенно и стреляли весьма бойко. Как и, демоны его побери, «Ретвизан».
И ничего, практически ничего, невозможно предпринять – какое-нибудь активное маневрирование при преимуществе в один узел малореально. Разве что…
– Идзичи! – обратился адмирал к командиру «Микасы».
– Слушаю, ваше превосходительство, – тут же обозначил полупоклон капитан первого ранга.
– Распорядитесь поднять сигнал: «Сосредоточенный огонь отменить. Каждому кораблю стрелять по наиболее удобной цели».
– Будет исполнено!
– Как считаешь, Томособуро?.. – повернулся Того к своему начальнику штаба.
– Тебе решать, – отозвался контр-адмирал Като. – В вопросах тактики я не особо ценный советчик.
– А все-таки?
– По-моему, разумно. Если так пойдет и дальше, то нам придется весь флот отводить из Желтого моря на ремонт в Сасебо, а у русских останется здесь полноценная броненосная эскадра, которая будет контролировать всю акваторию как минимум месяц…
Боевую рубку тряхануло прямым попаданием шестидюймового русского снаряда. Толстенную броню он, конечно, не пробил, но ощущения у находившихся внутри были не из приятных.
– Может, стоит увеличить дистанцию? – не очень уверенно спросил командующего Като.
– Ну уж нет – у нас преимущество как раз в среднем калибре. Подождем результатов перераспределения огня, – мрачно бросил Того.
– «Ясима» выходит из кильватера, – встревоженно выкрикнул адъютант адмирала Нагата. – Горит и имеет крен на правый борт.
– Убавьте прицел на одно деление, Василий Нилович – как раз в борт попадете, – посоветовал Кроун своему старшему артиллеристу.
– Ладно что вообще попадаем, Николай Александрович, – весело отозвался Черкасов. – Горит «Ясима» этот…
