Вот только саперов-то у аиотееков не было! И вообще я больше рассчитывал не столько на «непроходимость» этой обороны, сколько на вполне понятную робость перед неизвестным, и нежелание лезть на рожон.
Раньше-то аиотееки с подобными вещами не встречались. Сами они любили воевать на просторе и не ограничивали сами себя в возможности маневрировать. А покоренные племена, как правило, захватывались настолько быстро, что не успевали продумать антиверблюжью тактику.
Что-то похожее, возможно, применялось против них в горах, благодаря обилию естественных препятствий. Но тут-то ведь чистая Степь! Да и тех аиотееков, что столь долго осаждали Наши горы, в этой Орде не было, они все ушли под Вал’аклаву. А что применяли горцы с того края моря, так и осталось неизвестным. …Но из разговоров с Эуотоосиком я точно (насколько можно доверять рассказам пленника) знал, что идея полевых укреплений аиотеекам не известна. …Чем и решил воспользоваться.
…Я оказался прав. Парочка разведчиков-оуоо подъехала к моим рогаткам-рвам, сначала попыталась перескочить их на верблюдах, потом повторила попытку в пешем состоянии. …Не без некоторой опаски, но в общем-то без проблем, чай не Великая Китайская Стена, перепрыгнули через ров, попробовали подергать рогатки. Но они мало того что были вкопаны в землю, так еще и связанны между собой. Как-то все странно и непривычно.
Короче, штурмовать тут — это превращать благородную битву в низменное ковыряние в земле. Фи! Тем более что войско, противостоящее Орде, это не другая Орда, а бестолковые дикари, нахватавшиеся некоторых замашек от своих господ. Так что надо лишь ринуться вперед и ударить по самому слабому месту — самим людям. А потом уже можно и порезвиться на ошметках вражеского лагеря, пока дисциплинированные оикия добивают растерянного и испуганного врага.
Так думал я, глядя на стоящих не так уж и далеко аиотееков. …Забавно, но местные встали бы еще ближе — метрах в сорока-тридцати от нас, а эти предпочли большую дистанцию, видать, чтобы у верблюдов было место для разгона.
…Да. Место было, а самого разгона нет. Уже минут тридцать стоим, а никто ничего не предпринимает.
— Говорил же я тебе, что самим первыми нападать надо! — В сердцах нервно бросил мне Лга’нхи.
— Так они того и добиваются, — не менее нервно отбил я подачу, готовясь опять пересказывать все вчерашние аргументы. — Потому и стоят, ждут, когда мы на них набросимся, выбравшись из-за укрепленного места. Так им будет удобнее нас побить.
— Ну так и что, так и будет тут стоять?! — Подключился к беседе Мокосай, решивший до начала битвы потусоваться при штабе (небось на штабной обед надеялся. Фигушки).
— Будем. — Спокойно, но многозначительно ответил Леокай, и никто из десятка тусующихся с нами Царей и Вождей, больше спорить не осмелились.
— Надо бы в холмы людей послать. — Неуверенно сказал я. — Поглядеть, что Эти делают. Может они в обход решили пойти…
— В горах тоже наши люди есть. — Спокойным и чуть насмешливым голосом оборвал мою нервную болтовню Леокай. — Сам же их туда и послал. Уж коли они аиотееков увидят, мы это услышим.
…Ну, собственно говоря, да! — Такие возможности уже обговаривались на Совете. Но нервозность от этого долгого ожидания прямо на поле боя выбивает из мозгов все остатки разумности. Вот и ляпаю разную хрень…
Так мы и стояли еще наверное не меньше получаса. И клянусь, эти полчаса были самыми мучительными за всю битву.
…А вдруг противник не просто так выжидает, когда мы сделаем ошибку? Вдруг он послал свои войска в обход? …Вырезал за ночь песиголовцев в холмах и теперь подкрадывается, чтобы ударить нам в спины? Эти и еще множество похожих мыслей колотились в моей голове, вызывая трудноподавляемые приступы паники.
И вот наконец, к моему невероятному облегчению, противник смекнул, что эти «неправильные» дикари не ринутся, завывая и улюлюкая подобно «правильным» дикарям, прямо на копья оикия, чтобы затем быть раздавленным фланговыми ударами и добитыми зашедшими к ним в тыл оуоо, и решили наконец действовать сами.
Над их строем пронесся неизвестный мне певучий сигнал, продублированный десятками голосов, и от разных отрядов вперед начали выезжать воины, видимо, желающие принять участие в атаке. …Это у них оказывается тоже дело добровольное. Потому как я заметил, что при каждом отрядике, как правило, остается несколько воинов, наверное, управлять пехотой.
Значит будет кавалерийская атака! Я, в принципе, так и думал, но ведь была и вероятность, что аиотееки пошлют вперед оикия-забритых для расчистки пути, а это уже подразумевало совсем другую стратегию.
Ударил кол’окол, привлекая внимание командиров, а я, судорожно схватившись за связку сигнальных флагов, начал выбирать нужные, передавая их Лга’нхи и Мокосаю. Те начали махать, и войска зашевелились, делясь на три группы.
Мы, ирокезы, вышли чуть вперед, поплотнее, как пробку в бутылку, вгоняя себя в проход. Справа нас защищала линия укреплений, а слева — топкий берег, по которому верблюды не пойдут.
…Группа, состоящая из олидиканцев с подкреплением из Спаты, Тиабага и Оглики, отошла на полсотни шагов назад, слегка заходя за спины ирокезов и встав этаким уступом. Это для того, чтобы в случае прорыва ирокезского строя, суметь занять врага приятной беседой, в смысле, дракой, не позволив ему развернуться и ударить нам в спину. А в случае подхода пехоты, их задача была держать левый фланг.
Улотское воинство, как самый многочисленный отряд и приданные ему для усиления бойцы Дарики, сделало хитрый финт ушами, развернувшись примерно на сорок пять градусов, так, чтобы ближний нам конец строя заходил за нашу спину, опять же, контролируя возможный прорыв кавалерии. А дальний конец зашел за линию рвов и рогаток и при этом разбился на отдельные оикия. В случае, если нам удастся остановить оуоо, так им легче будет пройти сквозь рогатки и помочь добивать врага.
Ведь по моему замыслу, разгром первых отрядов оуоо должен быть быстрым и максимально эффектным, чтобы наши тайные союзники в стане врага убедились, что мы достаточно сильны, чтобы они не продешевили, встав на нашу сторону. …Собственно, это и будет для них сигналом к началу действия. Потому-то я искренне надеялся, что аиотееки начнут с атаки оуоо, а не попытаются завалить нас телами забритых.
…А пока совершались все эти перестроения, враг уже двинулся в нашу сторону. Две с лишним сотни верблюдов сначала неспешным шагом, а потом все ускоряясь, понеслись в нашу сторону… И это было действительно жутко, не сравнить с атакой десятка-другого кавалеристов.
Земля дрожала под копытами, передавая эту дрожь коленкам и рукам, держащим оружие, а вслед за конечностями застучали и зубы, тем самым донося до головы пожелание всего организма бросить всю эту затею к чертям собачьим и бежать восвояси пронзительно визжа и моля о пощаде.
…Я бы наверное и бросил, и побежал. Но к тому времени, поскольку числился не на должности Главнокомандующегоо, а всего лишь его советчика, уже был вынужден занять свое «штатное» место на правом фланге, вторым после оикияоо в первой шеренге, чуточку сожалея, что, в виду большой занятости на должности шамана, отдал свое место оикияоо старому приятелю Трив’као. …Ведь крайнему с правого фланга так легко убежать, не будучи зажатым со всех сторон плечами товарищей.
Но увы, сделанного не вернешь, так что мне оставалось лишь покрепче стиснуть зубы и ухватиться за протазан. Думаю, меня била мелкая дрожь, но вряд ли кто это замечал, напряжение было чудовищным.
Первый несущийся на нас верблюд был уже где-то метрах в пятнадцати, когда земля под его лапой провалилась, и мне показалось, что, сквозь общий грохот копыт и истеричный визг этого огромного животного, я расслышал хруст ломающейся в ноге кости. Старые добрые ямки в земле, прикрытые сверху дерном, сделали свое доброе дело, подобно бронежилету приняв на себя большую долю энергии вражеской атаки. И будь врагов полсотни-сотня — мы бы уже вполне могли записывать себе очередную победу. Но их было за две сотни всадников, так что, когда первые неудачники заполнили своими телами ловчие ямы и порвали натянутые на высоте колена веревки, едущие следом либо пройдя по головам своих товарищей, либо обогнув кучу малу, ринулись на нас.
Ну да хоть скорости у них были уже не те, вместо скачущего галопа — неспешный шаг.
Засмотревшись на подъезжающего врага, я чуть не пропустил сигнал Гит’евека, но легшее на плечо здоровенное древко подсказало опуститься на колено.
Мы стояли шеренгами по три. Первые ряды встали на одно колено, выставив перед собой копья и протазаны. А на наших плечах лежали примерно шестиметровые заостренные колья, которые держали бойцы второй шеренги, не позволяющие всадникам приблизиться к нам. Вторая шеренга тоже опустилась на одно колено. …А третий ряд, повинуясь командам оикияоо, пустил в ход бумеранги.
