– Лихо, – сказал я, – они же отхватили почти треть Варт Генца?
– Четверть, – поправил он. – Но все равно унизительно. И ни один вартгенец, пока жив, не смирится с этим подлейшим из нападений и не успокоится, пока не обагрит предательской кровью этих тварей нашу священную землю… что была и останется нашей!
– Успокойтесь, герцог, – сказал я властно. – Разумеется, эта земля никогда не будет принадлежать Скарляндии. Я уже здесь!
Он быстро взглянул на меня и сказал уже другим тоном:
– Правда, есть и хорошие новости. Хотя не государственного значения, но бывает, что и мелочи радуют…
– Герцог?
– Вирландина Самондская, – произнес он.
Я ощутил, как тревожно застучало сердце.
– Что с нею?
– Она в крепости Алый Камень, – сказал он. – Это в землях, сейчас захваченных проклятыми скарляндцами! По сведениям, они обращаются с нею достойно, ей прислуживают убежавшие с нею фрейлины, ее повар, конюхи, с нею личный священник…
Я вздохнул с облегчением.
– Прекрасно. Она успела.
Он сказал многозначительно:
– Все говорит о том, что она покинула столицу в тот же день, когда туда прибыл Торстейн с небольшой тогда группой сторонников. Или даже за день до его прибытия.
– На нее похоже, – сказал я. – Она всегда чуяла грозу. Издали.
– Похоже, – согласился он, – ее высочество принцесса сразу поняла, чем кончится прибытие Торстейна с его дружиной. Раньше он приезжал только с двумя слугами.
Я подумал, спросил:
– Сколько отсюда до Алого Камня?
– Не больше недели, если верхом.
Я раздумывал, колеблясь между желанием увидеть ее и узнать все от нее да и, честно говоря, полежать с нею в постели, что-то мне зрелые женщины начали нравиться больше, чем ровесницы… и желанием поскорее покончить с дурацкой борьбой мышей за трон в отсутствие кота.
– Ладно, – сказал я, – сперва трон, потом Вирландина. Мы не только самцы, но и мужчины. Готовьте армию, выступаем по мере готовности частей. Время только делает вид, что все терпит.
Он вздохнул с великим облегчением.
– Слушаюсь. Легкие части выступят уже завтра с утра. Тяжелую конницу еще нужно будет стянуть в кулак. Она вся рассредоточена отрядами по тысяче человек по линии, где можно ожидать наступления войск Мунтвига.
– Я почти уверен, – сказал я, – этой угрозы больше нет.
Он смотрел на меня счастливыми и все еще неверящими глазами.
– Господи, велика сила Твоя…
– И наша, – подтвердил я. – С нами Бог, а с Ним мы, так кто против нас?.. Уверен, армии у Мунтвига кончились, и взять больше неоткуда. А то, что наскребет, не в счет.
– Сколько снимаем?
– Всю армию, – сказал я решительно. – О том, что пришла в движение она вся, в Варт Генце станет известно сразу… Посмотрим, что там решит Торстейн.
– И другие, – сказал он с мстительной ноткой. – Как они уходили, пряча глаза и уверяя, что намерены всего лишь остановить притязания Торстейна!
– Может быть, – сказал я, – так вначале и было?
Он покачал головой.
– Нет, уже продумывали, что будет потом, когда его остановят. И пирог начали делить заранее.
Он прислушался, я тоже уловил грохот множества копыт боевых коней. Вдали хрипло пропела труба.
– Быстро, – сказал он с удовлетворением. – Дождались… Узнаю коней Арнубернуза и Хельмута… Ваше высочество?
– Да, – ответил я. – Конечно же!
Мы вышли из шатра, а со стороны ближайшего села уже идет отряд тяжело вооруженных всадников, все на рослых конях, седоки в доспехах из хорошей стали, у многих я успел рассмотреть царапины и даже зарубки на блестящей броне.
Держатся молодцевато и гордо, полные осознания собственной силы и значимости, у передних копья в руках, а у тех, что во второй линии, только щиты на левой руке, закрывающие от плеча до половины бедра, держат чуть наискось, в правой повод, но там же близко покачиваются, напрашиваясь в ладони, и рукояти мечей.
Коней остановили разом на краю площадки, торопливо спрыгивали на землю, затем три церемонных шага и преклонение колена, символизирующее покорность и признание моей полной власти.
Я пошел к ним, поглядывая чуть ли не влюбленными глазами. Графы Арнубернуз и Фродвин, могучий барон Хельмут… За эти полгода он стал еще шире, но под ним не то першерон, не то брабант, хотя я сам видел не раз, что этот чудовищный конь, больше похожий на несущегося в погоню за обидчиком носорога, умеет долго и без видимой усталости идти галопом.
За старшими лордами подошли Габрилас, Елиастер, Фитцуильям и другие военачальники отрядов, за ними я увидел знакомые лица Николаса Бэрбоуна, Харли Квинна и Джизеса Крайста.
Я поднял Арнубернуза, Фродвина, сразу же сердечно обнимая и прижимая к сердцу. Остальным сделал знак, настойчиво призывая подняться и подойти, мы здесь все – боевое братство, верное долгу, чести и воинской дисциплине, что не позволяет оставить армию самовольно, дабы броситься домой для участия в разборках.
– Все в шатер, – велел я. – Говорить можно и на ветру, но лучше в теплой обстановке. Простите, герцог, это ваш шатер…
Меганвэйл расхохотался:
– Нет уж, теперь ваш! Командуйте, сэр Ричард. Мы готовы.
Я мотнул головой в сторону шатра, все быстро заныривали под полог, внутри мест хватило не всем, встали под стенками, а я вышел на середину, сердце стучит часто и взволнованно, во рту пересохло.
– Дорогие друзья, – сказал я с некоторым трудом, – вы здесь… самые-самые. Я не сужу по знатности, хотя все из достойных семей, но достоинства и чести у вас оказалось больше, чем у самых высокопоставленных лордов! Ладно, кто уехал спешно делить пирог, тот крупно ошибся. И мы им это покажем! Не так ли, барон?
Хельмут, к которому я обратился, тут же проревел мощно, хотя вряд ли понял, о чем я веду речь:
– Да, конечно! А как же! Ну да! Именно!
Я продолжал с вдохновением:
– Видите честное лицо барона Хельмута?.. Вот так должны поступать те, кто свято верит и не сворачивает с тропы чести и достоинства! И я верю… да что там верю, я вижу, здесь только те, с кем мы завершим величайшую победу в истории Варт Генца!
Меганвэйл сказал со сдержанной радостью, весь лучась счастьем, что он уже знает, но не выскакивает вперед, а ждет, когда все расскажу я:
– Ваше высочество… об этом подробнее!
– Это хорошо, – сказал я, – что они ушли. Нехорошо такое говорить, мы же христиане, но в то же время и люди, что прощают с зубовным скрежетом… Теперь точно знаем, так сказать, своих.
Меганвэйл бросил быстрый взгляд на воспламенившиеся лица соратников, спросил на правах старшего по возрасту:
– Ваше высочество, что именно вы имели в виду под величайшей победой в истории нашего королевства?
Я уже почти совладал с волнением и ответил с ясной улыбкой мудреца:
– Конечно же, не те армии Бриттии и Гиксии, что сейчас выдвигаются на границы Варт Генца. Пришло время, которого я так ждал… но не смел говорить, потому что всякому овощу свое время, а каждому дураку свой мощный пинок.
Меганвэйл вздохнул.
– Да уж, созрело…
– Момент удачный, – возразил я, – сейчас королевство все глубже погружается в пучину гражданской войны. Но там кто бы ни выиграл, все равно проиграет, если по большому счету. Хуже того, будет виноватым. Потому этот день так важен… Чем ночь темнее, тем ярче звезды!.. В нелегкое время все видят, кто чего стоит, и в такое время легче принимаются перемены.
Граф Арнубернуз спросил осторожно:
– Ваше высочество… вы имеете в виду, что сейчас самое время вам принять королевскую корону? Это в самом деле разом прекратит все распри.
Фродвин сказал громко:
– Мне, как и всем нам, этого очень бы хотелось.
– Сразу надо было так, – проворчал Хельмут. – А не это… на год. Просто на год отсрочили гражданскую войну.
Меганвэйл напомнил примирительно:
– Было решено, что его высочество принц Ричард, как доверенное лицо покойного короля, на год возлагает на себя полномочия регента, а за это время в королевстве должны подготовить и провести абсолютно честные выборы. Чтобы на трон вступил человек, честность избрания которого признают даже противники.
– Честных выборов требуют те, – проронил мудрый Арнубернуз, – кто уверен или почти уверен в победе.
– Таких много?
– Вообще нет, – ответил он хмуро. – Но кто знает, что в честных проиграет, тот использует и все прочие методы.
– Слухи, – пробасил тяжелодум Хельмут, – что принц Ричард погиб?
– Да, – подтвердил Меганвэйл. – Предполагалось, что за проведением выборов проследит сам принц Ричард, но так как он сгинул в неравной войне с Мунтвигом, то все поспешили опередить события…
Хельмут вперил в меня требовательный взгляд.
– Ваше высочество… Все сошлось на том, что вам придется принять королевскую корону. Даже звезды, думаю, сдвинулись в одну точку на небе.
Все тихо переговариваются, явно одобряя его слова, на меня смотрят в нетерпеливом ожидании.
