дела.
— Да какие тут дела, — проворчал я. — Пустой грязный тоннель и никакой фантастики.
Знал бы я, как ошибался, настоял бы на том, чтобы Лена вернулась домой. Одна.
— Держись за мной, шагай тихо, если нужно что-то сказать, окликай тихо. Кричать только в момент опасности, громко и, желательно, по существу, — озадачил я девчонку, и первым скользнул в проход.
9.30 — Леш, мне кажется, ты перебарщиваешь, — весело заявила девушка позади меня.
Я остановился на пороге, так сказать, развернулся, дождался, когда оно покажется из-за поворота, внимательно оглядел её с ног до головы, затем со всей серьезностью заглянул её в глаза, благо сумрачного света все еще хватало:
— Лена, либо ты будешь делать так, как я сказал, либо мы сейчас разворачиваемся и уходим отсюда, и я тут же рассказываю обо всем не только твоему отцу, но и милиции, чтобы ты сюда гарантировано не сунулась одна.
Блефовал, конечно, ни в какую милицию я бы не пошел. Но что-то нужно было сказать эдакое устрашающее. Хотя кто в наше время боится ментов? Черт, опять выключился из времени. В советские годы сотрудников органов правопорядка не просто боялись, но и уважали. Точнее, уважали и побаивались, особенно нечистые на руку граждане. Да и служило их, честных и идейных, не в пример больше, чем в современной России.
— Ладно, ладно! — девчонка подняла обе руки, показывая, что сдается, при этом то ли специально, то ли нечаянно мазанула меня светом по глазам.
Я чертыхнулся, Лена ойкнула, извинилась и торопливо опустила руки.
— Готова?
— Готова, — кивнула девчонка.
— Прекрасно, — я достал из кармана кусок белого камня, который подобрал по дороге, подошел к стене и начертил жирный крест.
— А это зачем? — полюбопытствовала девушка.
— Чтобы обратно вернуться, если впереди нет выхода, — пояснил я, ругаясь про себя на несерьезности Лены.
Похоже, она до си пор воспринимала происходящее, как веселую прогулку, навроде той, в которой участвовала с одноклассниками.
— Слушай меня внимательно, — мне вдруг пришла в голову интересная идея: что если подобного рода рукав, скрытый в подпространстве, в этом подземелье не один? — Сейчас мы пойдем с тобой парой, рядом друг с другом, стараясь касаться стен.
— Леш, к чему такие сложности? — Лена все еще сопротивлялась, не желая признавать за мной право руководителя похода.
— К тому, что таких тоннелей здесь может быть несколько, и мы их попробуем отыскать и пометить, чтобы потом нарисовать примерную карту. Мало ли, вдруг пригодится когда-нибудь кому-нибудь.
— Не очень удачная идея, мне кажется, — засомневалась Лена. — Это очень замедлит нашу скорость.
— Зато обеспечит нам надёжный тыл.
— Это как? — опешила девчонка.
— А вот так. Если проходов нет, значит, к нам никто не сможет подобраться незаметно со спины.
— Леш… — с легки налетом беспокойства в голосе, окликнула меня девушка.
— Что? — оглядывая стены, потолок и просвечивая путь впереди, откликнулся я.
— Мне кажется, это уже перебор. Мы ж н на войне, в конце концов, ну кто к нам тут сможет подобраться? Тем более, с нехорошими мыслями?
— Лен, — устало вздохнул я, поражаясь беспечности юности. — Здесь как минимум бывает одни человек, которого я лично видел. И не факт, что он не знает этот путь. Не факт, что у него здесь нет тайной захоронки. Не факт, что он не бандит, не беглый преступник, не контрабандист. Именно сюда Женька пригнал лодку Сидора Кузьмича. Мне стоит напомнить о том, кто такой мичман Прутков? И что в этой непонятной истории с картами у нас как минимум один труп уже имеется? — в процессе своего сердитого монолога, я не заметил, как повысил голос. — Я за тебя отвечаю перед твоим отцом. И мне важно вернуть тебя семье целой и невредимой, а поэтому с этой минуты и до выхода на свет божий ты беспрекословно слушается меня и выполняешь все, что я скажу. Понятно?
— Да, — пискнула Лена, но таки не удержалась и тихонько проворчала. — И незачем так орать!
— Извини, — ни капли не сожалея о своих словах, отреагировал я. — Ты справа, я слева. Идем в обычном темпе, стараемся касаться рукой кирпичной кладки. Если заметишь что-то подозрительное, говори. Останавливаемся и исследуем место. Готова?
— Всегда готова! — воскликнула девчонка, вскидывая руку в пионерском приветствии.
— Юмористка, — беззлобно фыркнул я, встал рядом с девушкой и кивнул. — Потопали, авантюристка ты моя безголовая!
— Почему это безголовая? Очень даже головая!
— Не отвлекайся!
В молчании мы прошли совсем недолго, буквально первые сто шагов, которые я отсчитывал про себя, чтобы оставить на стене очередной крест.
— Леш… — негромко позвала Лена.
— Что? — отозвался я.
— Как ты думаешь, что, все-таки здесь могут прятать?
— Да что угодно.
— Что, например?
Надо сказать, я как-то даже растерялся от вопроса. Вот реально, не представляю, что можно прятать и вывозит контрабандой из нашего городка? Рыбу? Ну, если честно, если кто-то и занимается незаконной ловлей и потрошение ценных пород, то вряд ли в этой части побережья.
Место здесь хоть и тихое, но все местные жители из домов по Нижней Садовой рыбачат по всей береговой линии, а, значит, велика вероятность того что кто-то что-то заметит и доложит куда следует. В наших людях неискоренима жажда сплетен и кляуз. Тем более, с легкой руки партии доносы процветали среди тех, кто мечтал или строил партийную карьеру.
С другой стороны, зачем-то Сидор Кузьмич просил пригнать сюда лодку, следовательно, бывал в местных подземных ходах, что-то прятал. Или все-таки что-то искал с напарником, который его и пришиб ненароком на глазах у всего пляжа?
— Как думаешь, может и вправду где-то здесь скрыты сокровища? — снова заговорила Лена. — Представляешь, если мы их отыщем? — в голосе явственно зазвучали отголоски мечты и всесоюзной славы.
— Мечтаешь присвоить часть казны? — подначил я, и предсказуемая реакция не заставила себя долго ждать.
— Да ну тебя! Это же исторические ценности! Сокровища нашей страны! Они должны в музеях находиться, а не гнить в подвалах. А если их преступники отыщут? Тогда все пропало! — воскликнула девушка.
— Прям-таки все? — подколол я.
— Леша! — Лена наконец-таки сообразил, что я над ней подшучиваю. — Тебе и правда, все равно?
— Нет, Леночка, мне не все равно. Но делить шкуру неубитого медведя плохо, это во-вторых. А во-первых, я просто как представлю тот геморрой… э-э-э… ту головомойку с нервотрепкой, которая начнется вокруг нас, если мы отыщем потерянные княжеские богатства или хотя бы петербургскую казну, то у меня сразу повышается сердцебиение и делается во-о-от такой рубец миокарда!
— Тебе плохо? — обалдеть, как быстро нормальная девчонка превращается в озабоченного медицинского работника.
Вроде же «инфаркт микарда, во-о-о-от такой рубец» всем понятная
