Господин, а что делать с Вергилием?
— Выясните, что он ещё украл, верните моё имущество, если оно имеется, после чего выкиньте его на улицу вместе с пожитками. Он послужит наглядным примером для остальных.
— Добрый вы человек, — вздохнул Август. — Иной на вашем месте приказал бы его забить до полусмерти и всё имущество забрать в качестве компенсации.
Дома охранники сразу отправились разбираться с вороватым батраком. А Жан-Поль распорядился позвать ему новенькую.
Поскольку в доме мало уединенных мест, он принял её в своей спальне.
Раздался осторожный стук в дверь.
— Войдите.
— Господин, — проскользнула в дверной проём новенькая. Она выглядела смущённой, держала голову склонённой и теребила передник туники. — Вы звали?
— Присаживайся.
Сам он сидел на кровати. Из свободных мест в спальне оставались всё та же кровать и стул. Поскольку француз смотрел на последний, то девушка решила, что именно туда и следует сесть. Она нервно ёрзала, не зная, чего ожидать.
— Итак, для начала, как тебя зовут?
— Ой, простите, я забыла представиться, — нервно вздрогнула она, словно у неё не имя спросили, а потребовали признаться во всех грехах. — Я Флора.
— Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Всё. От этого зависит твоя судьба. Кто такая? Как дошла до такой жизни?
— Ну, я… — сначала она словно ком проглотила, но в следующий миг её прорвало. — Моя мама была обычной крестьянкой. Поговаривают, что бабушка зачала её не от дедушки, а от проезжего мага. Я склонна этому верить.
Жан-Поль старался дышать через раз, поскольку от Флоры пахло не фиалками. Он встал открыть окно, чтобы проветрить комнату. Из-за этого девушка прервалась.
В уме он сделал отметку послать всех в баню. И лучше делать это на регулярной основе. Но всем сразу в баню идти нельзя. Дом нужно охранять, ведь тут хранятся его сбережения и имеется много ценностей по нынешнему не самому сытому времени. Лучше всего разделиться на две партии. В первой партии отправить половину охраны и батраков. Во второй партии пойти самому и взять с собой вторую часть охраны, элитных рабочих (самогонщиков) и управляющего.
— Продолжай.
*Хвосты — высококипящие вредные фракции самогона, основу которых составляют сивушные масла.
Флора вздрогнула от голоса Жан-Поля и поспешила продолжить свою историю:
— Сто один год назад моя мать вышла замуж и переехала на восточную окраину страны. Там только строилась новая деревня. К ней даже не было построено дороги. Рядом находился лес и в нём жили дикие гоблины. Гоблины иногда нападали на одиноких путников, которые решили забрести в лес. Мужчин они съедали, а с женщинами поступали иначе…
У Флоры был такой грустный вид, что её было жаль. Она продолжила:
— Моя мама с мужем ещё не знали таких подробностей, поэтому решили пойти в лес собрать лесные дары. И там на них напали гоблины. Так моя мама стала вдовой и на свет появилась я.
— Всякое бывает. И как вы жили?
— Меня все в деревне ненавидели, а маме сочувствовали. Она трудилась одна в поте лица и… — помрачнела она лицом.
— И?
— К ней в гости захаживали деревенские мужики… утешить вдовушку.
Кац с пониманием кивнул. Утешить вдовушку милое дело. Безутешные эльфийские вдовушки ещё те затейницы. В отличие от жриц любви, которые продают своё тело за деньги, вдовушки отдаются вроде как бесплатно из любви к «искусству». Но потом любовник то забор поправит, то крышу перестелет, то дров привезёт и нарубит, то вкусняшек принесёт.
Отношение к вдовушкам двоякое. Мужики их любят, чего нельзя сказать о женщинах. Вряд ли найдется жена, которой понравится то, что её муж ходит к какой-то бабе и помогает ей. Если на саму вдовушку они не срывались, чтобы не получить от мужа в глаз, то вполне могли отыгрываться на её дочке. Да какой там! Наверняка отрывались на девчонке по полной программе. А ведь она ещё и наполовину гоблинские корни имеет, отчего ей не повезло вдвойне.
— А как ты магии научилась?
— Однажды в детстве, — нахмурилась она от неприятных воспоминаний, — меня избили дети. Меня вообще часто били, но в тот раз они перестарались. Я чуть не умерла. К счастью, в тот момент через деревню проезжал маг. Староста попросил его меня вылечить. Я видела, как он меня лечил. Когда в другой раз меня побили, я попробовала повторить. Раны сильно болели, и мне очень хотелось от них избавиться. И в какой-то момент у меня получилось. С тех пор у меня было много практики.
— Сама научилась?
— Сама.
— Сильна…
Флора потупила взор и замерла в ожидании.
— Как в городе оказалась?
— Как только я стала взрослой, так сразу поспешила покинуть деревню, в которой меня ненавидели. Я надеялась, что там, за пределами деревни, всё будет иначе. Эльфы будут другими — более добрыми. Но везде меня встречали бранью. Я просилась на работу, но всюду мне отказывали. А недавно услышала от путников, что война началась и нужно идти в город. Вот я и пришла.
— И чем же ты питалась? Где спала?
— Ела то, что лес дарит. Спала у дороги, только подальше от неё уходила, шалаш строила. Я привычная. С детства я часто в лес убегала. Думала: хоть бы меня гоблины похитили, а папа узнал меня и принял как свою дочь. А они всё не похищали и не похищали. Какая же я была глупая! Теперь я понимаю, как мне повезло не наткнуться на гоблинов.
— Главный вопрос…
— Да-а… — напряглась она.
— Сколько тебе лет?
— Фух! — с облегчением выдохнула Флора. — Я уж думала, что вы спросите о чём-то неприличном. Мне сто лет. Я же говорила, что сразу после совершеннолетия ушла из дома. Я всего четыре месяца бродила по стране, пока не пришла в этот город.
— Почему именно этот город?
— Не знаю, — развела она руками. — Я думала, что чем ближе к столице, тем лучше будут эльфы, а оказалось… — она снизила голос почти до шёпота. — Оказалась, что некоторые люди лучше эльфов. Вы же человек?
— Чистокровный человек. Более человечного человека в этом мире сложно найти. И теперь мне стало любопытно, что же такого неприличного я мог спросить? — лукаво изогнул он губы.
— Ну-у, вроде того, чтобы я всех эльфов в поместье обслужила подобно жрице любви.
— Это неприлично? — весело улыбался он.
— Мне бы не понравилось.
— Пробовала уже?
— Нет, но я в этом уверена. Эм… Господин Жан, вы вроде говорили о том, что можете дать мне работу.
— Припоминаю такое.
— Простите. Ещё я слышала об этом из разговора ваших слуг.
— Рабочих из
