«Оставаться в оперативной зоне до особых распоряжений, действуя исходя из текущих возможностей» — именно такой, весьма обтекаемый приказ приняли в радиорубке флагманского «Формидэбла».
Вайен отвечал: «…а топливо»?., (это если коротко). Авианосцам было ещё терпимо, но маломерки эсминцы «просились» на дозаправку.
Адмиралтейство обещало выслать на встречу нефтеналивное судно или что-то иное, способное восполнить запасы в море. Это было ещё вчера.
В три часа ночи «по местному», контр-адмирала «выдрали» с постели.
— Это стоило моего сна? — спросит он, поднявшись на мостик, принимая бланк расшифровки с неурочной директивой командования.
— Депеша на ваше имя, сэр…
Не удовлетворившись первичными докладами, «неспящий», как оказалось, Лондон потребовал дополнительных сведений, запросив точное количество боеспособных машин в авиагруппах авианосцев: сколько самолётов могут поднять в воздух немедленно, сколько завтра из резерва и по факту ремонта повреждённых. В этой конкретике не было ничего странного и вчера, но…
— Но среди ночи?.. — адмирал вчитывался в содержимое, вникая, полусонно бормоча под нос, — такое впечатление, что Уайт-холл озабочен сугубо управленческими решениями, изыскивая какие-то «аварийные» решения. Причём, полагаю, исходя из непроверенных и косвенных данных. Но они там, далеко, а мы здесь. Возможно, ли нам полагаться на какие-то вариативные догадки? И какой адмиралтейским умникам резон в том, каким авиационным боезапасом мы располагаем, когда я им ещё ранее докладывал, что из специализированных бомбардировщиков у нас осталось лишь две «Барракуды», которые в варианте торпедоносцев «смотрятся», хм, не очень. Как и всего шесть наличных «Корсаров», используй мы их в качестве истребителей-бомбардировщиков. Мизер.
… повздыхает, позёвывая в ладонь:
— Легко было Каннингэму на Средиземное море оперировать какой-то дюжиной «авосек», которые вполне и добивались успеха. Гонял там макаронников… тапком. Однако сейчас не «сороковой», а против нас отнюдь не итальяшки.
— Собственные истребители нам понадобятся отбиваться от русской базовой авиации, если они нас всё же нащупают и решат атаковать, — «подпел» начальник оперативного отдела штаба соединения, так же вызванный на мостик уже самим Вайеном (не спать, так не одному).
— Очень я сомневаюсь в способности наших палубных истребителей защитить авианосцы от атак с воздуха, во всяком случае, от пикировщиков, — не очень позитивно пробурчал командующий.
— Сэр! — на мостик вновь вбежал офицер-дешифровщик, — ещё одна!
До окончательно проснувшегося контр-адмирала, наконец, начинало доходить, что за всем этим ночным и срочным телеграфированием стоит действительно что-то серьёзное. Выхватив бумагу, уставился в текст. Сухопарое породистой формы лицо Филипа Вайена, казалось, ещё более вытянулось:
— Ох. А вот и конкретика. Хотя и не без сомнительного. Но будь я проклят…
* * *
«В три часа ночи»…
В целом, пока контр-адмирал «продирал глаза», облачаясь, приводя себя в надлежащий вид (а ну-ка — командующий на мостике!), пока 'переваривали=о содержимое последней депеши, пока подтягивались призванные штабные флагманские офицеры… прошёл час. Разумеется, ни о каком сне речи уже не шло. Ни для кого. Неурочная побудка коснулась всего личного состава и боевых расчётов кораблей.
На авианосцах готовились. Соединение оставалось практически в исходной позиции, лишь намереваясь на несколько миль сдвинуться к юго-востоку.
Рано-рано, затемно — то самое равнодушное и к англичанам солнце ещё толком не прорезалось… коротко пробежавшийся по палубе биплан «Валрус» ушёл на разведку.
Еще неочевидное
Зона высоких около арктических широт с сезонно модулированными температурами на <минус' в условиях повышенной влажности воздуха всегда требовала оглядки на текущие метеоусловия. В то утро смешением материковых и прибрежных воздушных масс, над северной частью Скандинавии, включая большую часть Кольского полуострова, стоял густой туман — погода своей изменчивой прихотью корректировала расчёты авиаторов, приковав эскадрильи к земле. Стоящие на взлётно-посадочных площадках самолёты накрыло стылой взвесью. Быстро вернувшийся По-2 метеоразведки подтвердил обледенение на определённых высотах — с крыльев бипланчика слюдисто соскальзывала корка наледи.
Известие, что обещанное воздушное прикрытие откладывается, на эскадре нашло вполне ожидаемый отклик.
— «Нелётная погода? Пока не рассеется туман»?.. — начальник штаба, оторвавшись от дешифровки, вскинулся на Левченко с укоризной, мол, «а я говори-и-ил…»! Сам адмирал, поддавшись недоверчивому порыву, выглянул наружу: здесь, мористее разветрилось, тяжёлые свинцовые тучи «полегчали» — малость рассосалось, небо посвежело, заведомо холодный «норд-ост» выхолащивал воздушное пространство на излишки влаги. Вот только откликнуться ответной шифрограммой дальней связи, уведомив об этом командование ВВС, Гордей Иванович считал неразумным, всё ещё опасаясь быть запеленгованным противником. Лишь вымолвил:
— Пока не вижу поводов для беспокойств. Поглядим, как оно дальше будет.
Предубеждения лётчиков, которым усложнили дело, «читались» без труда: мол, выждем, пока не распогодится, а там, то да сё — корабли успеют намотать десяток лишних миль, подойдя поближе, нам по километражу проще будет…
Числящихся в авиационных полках ВВС Северного флота Як-9Д, способных решить задачу истребительного прикрытия эскадры, было не так уж и много. Счётное количество Як-9ДД и вовсе можно было смело назвать «штучным»*. Выручали ленд-лизовские «Аэрокобры» с подвешенными топливными баками, и немногие оставшиеся в строю «Киттихауки» Р-40, с теми же ПТБ перекрывающие все другие показатели по дальности.
Но даже этим порядком для полноценного воздушного зонтика, покуда эскадра не сократит расстояние до берега, требовалась чётко выверенная организация: когда время барража над кораблями исчислялось получасом, выработавшие лимит топлива истребители должны были возвращаться, их место занимали другие, в то время как третья партия готовилась к вылету, чтобы подоспеть в очереди на замену.
* Як-9ДД с его специализацией выпущено всего 399 машин.
Оказалось «повод для беспокойств» никуда не делся
— Что думаете, Гордей Иванович? — к разговору неизбежно пришлось вернуться.
— Выходит, ничего ещё не закончилось, — Левченко может и хмурил брови, его нарочитая невозмутимость в известной мере выглядела оправданной.
Тем не менее.
Где-то уже с полчаса с «Кондора» посредством РЛС отмечали воздушные цели на западных, по преимуществу на северо-западных румбах, понятно дело, подробно информируя флагманское КП. Сам командующий и его штабные специалисты видеть, как всё отображается на экране радара, не могли, им приходилось полагаться на интерпретацию ведущих слежение операторов РЛС. Из объективного: множественные ВЦ-«засечки», рассредоточенные по азимуту, проявляющиеся на дистанции плюс-минус 250 километров, основная активность ло пеленгу 310.
Субъективно конкретика «расплывалась». Учесть то, что всё это фиксировалось практически на линии горизонта, где области дождя и низких облаков вместе с подстилающей поверхностью (гребнями волн) создают всевозможные доплеровские эффекты — сдвиг частоты, на индикаторах изрядно «мурашйло».
По разумению: отмечалось некое движение в северо-западном секторе, периодически высвечиваясь высотными целями (до десятка «меток»), то появляющимися, то скрывающимися за радиогоризонтом, из-за чего точному подсчёту количество наблюдаемых самолётов не поддавалось. Складывалось такое впечатление, что кто-то там (понятно кто) проводит взлётно-посадочные операции. И по виду беспредметные. Поскольку пока никаких поползновений в сторону советской эскадры не предпринималось.
«Пока не предпринималось», — добавлял в уме Левченко, небезосновательно полагая, что англичане (корабли оставались невидимыми за кривизной Земли), вероятно, всё же к чему-то готовятся. Иначе зачем?..
