* Women’s Royal Naval Service — женская вспомогательная служба королевских военно-морских сил Великобритании.
Кодированный трафик между метрополией и «морем» закономерно увеличился. Выполняя свою координирующую функцию, оперативный отдел Адмиралтейства рассылал всем причастным адресатам необходимые запросы, проводя консультации и согласования. Что-то намечалось…
Актуальную информацию в обязательном порядке и по потребности (время, напомнить, далеко за полночь) довели и до заинтересованных руководящих лиц высоких рангов.
Одно из этих руководящих лиц, имевшее привычку работать допоздна (нередко до трёх-четырёх ночи), практически немедленно и отреагировало.
Премьер-министр Великобритании У. Черчилль.
В профессиональных военных кругах сэра Уинстона любили не очень, относясь к «искромётным идеям» норовистого политика с осторожностью. Очевидно, в силу человечьей натуры фокусироваться на негативе — ошибки, а тем более стратегические провалы государственных деятелей подобного уровня всегда на слуху.
В этот раз не бог весть как разбирающийся в морской тактике, как и вообще в оперативном искусстве премьер предлагал восполнить авиагруппы «Индефатигейбла» и «Формидэбла», осуществив тактическую перебросу эскадрилий с находящихся в доступе эскортных авианосцев. Причём, не откладывая. Унаследовавший из своей кавалеристской юности быстроту наскока, и не утративший сей сути Уинстон всегда знал, когда надо действовать без промедлений.
Идея не сказать бы, что возникла из ниоткуда. Лёгкие вспомогательные авианосцы, так называемые «jeep carrier» и создавались американцами в том числе, чтобы возмещать убыль авиатехники на Large Aircraft Carriers — больших палубных носителях. Концепция «авианосца подскока» ещё до войны предусматривалась и у англичан. Для тех штабных офицеров кто видел общую картину: в милях, ярдах, галлонах самолётного топлива, в запасах хода для линейных сил и объёмах доступных танкеров, подобный замысел в принципе и без того зрел в головах. С виду, из кабинета, на «комфортной» тактической карте, всё выглядело просто… если не принимать во внимание приближения, сделанные специалистами при детальном анализе — неизбежные организационно-технические и навигационные трудности подобной операции.
Черчилль настаивал!
— Через час-два, самое большое три-пять, и уже будет поздно! Нет никаких сомнений, что атака палубной авиации выиграла нам темп. Преступно не развить этот успех не закончив начатое.
Используя свои полномочия, со всей категоричность премьер-министр инспирировал приказ.
Каждый из ленд-лизовских «Ruler-class escort carrier» нёс по двадцать четыре самолёта. Немного, Но и немало. Если суммировать. Должно было хватить.
Час-два…
Три степени готовности на британских авианосцах: двухчасовая — авиагруппа в ангаре, тридцатиминутная — в ангаре в предварительной стадии, оперативная — самолёты подняты наверх, заправлены, вооружены, сгрудившись на корме (иные операции до их вылета и очистки посадочной площадки невозможны).
Вопреки «безотлагательной смете» мистера Черчилля, на четырёх эскортных авианосцах, входящих в соединение вице-адмирала Бонэм-Картера, всё ещё пребывали в состоянии «двухчасовой», не спеша с вылетом. Слишком большая вероятность навигационных потерь при ночном перелёте в текущих погодных условиях, слишком большие риски потерь при посадке на неосвещённые палубы. Неосвещённые, в соблюдении мер противолодочной безопасности, потому как слишком уязвим авианосец, идущий «по струнке на ветер» во время взлётно-посадочных операций. Слишком много «слишком».
Всё должно произойти в урочный час. Из расчёта минимумов: поднять эскадрильи затемно, предусматривая прибытие в точку назначения, за вычетом сотни миль сорокаминутного перелёта, непременно по светлому. Только так можно было обеспечить безаварийность. Что, впрочем, не исключало в штабных калькуляциях заранее списать на издержки перебазирования нескольких неизбежных единиц.
Штабисты почти не обманулись в своих «надеждах». Если подъём самолётов прошёл без эксцессов, то уже в воздухе, собираясь по-эскадрильно б группы, недосчитались двух «Уайлдкетов» — по всей вероятности, невзирая на отсрочено разрешённые навигационные огни, истребители столкнулись в темноте, упав воду. И ни одного вскрика в эфире — пилоты погибли молча.
Ангары остались пустыми, палубы голыми. Улетели даже «старые добрые» Fairey «Swordfish», плохо вписывающиеся по скорости к более современным машинам, однако оснащённые радаром класса «воздух-поверхность» (ASV). Это был важный недостающий ресурс.
Квалицированные штурманы squadron-лидеров и привод радиомаяка вывели группы самолётов курсом к обозначенному месту, в точку сбора. Внизу уже ждали, были готовы, слышали гудящие моторы. «Индефатигейбл» и «Формидэбл» развернулись на ветер, набрав полные хода. На момент приёма подлетавших эскадрилий соединение Вайена вдруг оказалось в зоне нахлынувшего тумана, на авианосцах всё же включили подсвечивающие прожекторы… что с уже наступившим рассветом, в общем-то, было бессмысленно.
Сверху, наконец, увидели скрытые под туманной дымкой корабли. Граница ночи и утра в северных широтах и без того создавала особую атмосферу монохромности с отсутствием всякого цвета кроме серого. С эффектом сумеречного зрения контуры смазывались. Для менее опытных пилотов условия на грани нелётных.
Никто из пилотов неопытным себя не считал. Включив посадочные огни, выпустив закрылки, экипажи распределялись для выхода на глиссаду: после «эскортных» — более широкие палубы «тяжёлых ударных», после восемнадцати узлов — полные тридцать, вычетом. Легче, чем…
Один за другим, по разрешающей отмашке, заходили с кормы: касание, стук шасси о палубу, зацеп протянутых поперёк тросов аэрофинишёра.
Уложились в полчаса. За вычетом единственного F4F-4 «Wildcat» (флайт-лейтенант и офицер визуального контроля посадки не поняли друг друга — истребитель рубанулся в транец) сели все. Оба ударных авианосца пополнились необходимым, вновь доведя количество самолётов до штатного соответствия.
* * *
В практике британской палубной авиации своих постоянно приписанных флайт-групп за авианосцами не числилось. Основной воинской частью или структурной единицей считалась эскадрилья. Из набора которых в соответствии от задач и формировались подразделения. Эскадрильи могли «перелетать» с корабля на корабль, в том числе базируясь и на берегу, квалификация пилотов и экипажей подразумевала способность действовать с любой взлётной площадки. Из чего видно, что скомплектовать «из подручных средств» полноценный strike-авианосец для англичан было в порядке вещей. Пожалуй, лишь назначенные сроки исполнения в дефиците времени вносили в относительно налаженный процесс по части палубно-ангарной логистики элементы нервозности. Всех прилетевших, садящихся в минимальных интервалах надо было чётко и без пауз принять, спустить в ангар — заправить, вооружить, чтобы затем вновь последовательно выставить наверх на стартовую позицию.
Так оно и происходило: распоряжавшийся на верхней палубе офицер запретил скапливать машины в носу корабля, не рискуя надёжностью аварийных барьеров, если какой-то из севших самолётов проскочит аэрофинишёры… ещё не выключен двигатель, ещё молотили винты, а очередной «Грумман» споро толкали к платформе лифта, на ходу складывая крылья, отправляя вниз! Внизу свой порядок парковки: уместить, распределить, тянулись шланги с топливом, под брюхо «Эвенджеров» катят тележки с торпедами, или бомбами — «расселившиеся» на двух авианосцах эскадрильи расписывались по боевому расписанию. Почти в равном соотношении. Это была вынужденная мера. Причина — ограниченный запас авиационных торпед и тяжёлых бомб на авианосцах, а те «Эвенджеры», что прибыли с «эскортных», прилетели пустыми. Посадка на палубу с подвешенным тяжёлым вооружением по правилам безопасности, как минимум не рекомендовалась*.
В морском штабе по-прежнему мыслили категориями приоритета больших кораблей: «потопите чёртовы „красные“ линкоры» — именно это читалось как основное между строк адмиралтейских приказов.
