— Как полагаете, Иван Ефимович, насобирали они что-то с двух авианосцев, с намерением всё же добраться до нас? А? С них станется и малый наряд послать. На убой.
— «Чапай» тоже, считай, в нулях. Бери нас голыми рукам. Семь «Яков»… Левченко смотрел на карту, где вахтенным уже были помечены известные ориентиры. Не нравилось ему. Уж больно выверено держались британцы: «двести пятьдесят километров» очень удобная дистанция для организации воздушного удара по эскадре. В го время как…
— Ничего не скажешь, англичане на рожон не лезут. Обратили внимание, ближе не стремятся. Двухмоторные торпы и бомбёры до них долетят, если налёт на британские корабли силами нашей береговой авиации всё же готовится. Но истребительное сопровождение на такую дальность потянет с натяжкой. Далековато.
— Меня сейчас больше волнует, что там с нашим истребительным обеспечением…
За репликой кавторанга угадывался подтекст: не следует ли поторопить Преображенского*, а то и самого Головко, чтобы тот подпнул, наконец, ВВС к действиям. Поскольку там до сих пор молчали, не сообщая о вылете эскадрилий.
И если уж затронуть…
Туман на суше постепенно сходил, очищая небо над аэродромами. Самолёты на стоянках прогревали моторы, выкатываясь на полосы в ожидании отмашки руководителя полётов. Командование истребительного авиаполка оглядывалось на разнарядки из морского штаба флота, флотские — покуда эскадра молчала, особо не дёргались, лётчики, коли новых распоряжений не поступало, не торопились, тянули: вот сейчас По-2 разведки погоды сядет, дадут свежую сводку, вот тогда и…
* Генерал-лейтенант Е. Н. Преображенский на ноябрь 1944 года исполнял обязанности командующего авиацией Северного флота.
Тянул и Левченко, все ещё цепляясь за радиомолчание. Может, пронесёт. Тем более с ПКР «отбили» свежие данные: «активность на радаре по указанному пеленгу свелась к нулевой».
Прошло полчаса, час, эскадра на десяти эскадренных узлах что-то там намотала, протопала — по морским меркам совсем немного, а по меркам авиации так и вовсе ничего. «Советский Союз» и «Кронштадт» в тандеме кильватера. «Чапаев» отставая уступом, в готовности немедленно выйти из ордера, вильнув влево на ветер для подъёма самолётов. Впередиидущий «Кондор», уведомив КП флагмана, немного поварьировал скоростью хода, набрав непродолжительно тринадцать узлов — на крейсере тестировали рабочий эшелон на максимальные обороты. Можно сказать, выгадали пару миль «в эскадренном вперёд».
Левченко каждые десять, пять минут порывало потеребить, узнать, какие изменения в окружающей обстановке и конкретно по подозрительному пеленгу 310, с благодарностью принимая то, что у них есть такое подспорье, как мощная РЛС дальнего обзора, и досадуя, что данное устройство не под рукой, не на флагманском линкоре.
Но видимо сообщать было не о чем. С вращающего своими ажурами антенн крейсера молчали.
— Знать, наши недруги там… свернулись? — задастся навскидку вице-адмирал.
— Или взяли паузу, — ответит начальник штаба, как-то незаметно взявший себе в манеру выражать оппонирующие взгляды. Для сопоставления.
Не пронесло…
Пауза, взятая англичанами, исчерпала себя.
Пост РЛС «Восход» снова стал фиксировать активность по известному пеленгу. Сообщения о единичных «засветках» на экранах перешли в категорию «групповые цели», метки на РЛС экспансивно плодились одна за другой — доплер-отсчёт выдавал курсовой вектор приближающихся самолётов. И по мере приближения…
— Множественные цели по пеленгу 310!
Левченко и его помощник переглянулись. Всё было понятно.
— По оценке, к сорока единицам? Больше? Приближённо полсотни самолётов⁈
— Чёрт, откуда?..
Оттуда
Непредначертанные планы…
До какой-то поры единственным активом британского Адмиралтейства являлись лишь сведенья, предоставленные специальной службой разведки GC&CS*. Речь идёт о той самой спорной расшифровке радиоперехвата, где говорилось о некой «озабоченности советского командования за уязвимость „океанской“ эскадры».
В данном контексте офицеров морского штаба на Уайт-холл, прежде всего, интриговала лазейка возможностей, где беглые корабли большевиков, вероятно, всё ещё в тактическом доступе. На столах лежали смётанные планы повторного воздушного налёта: не дожидаясь рассвета, в ночь, «по горячим следам», вкладывая весь накопленный с начала войны опыт ночных атак — оборудованные радиолокаторами самолёты наносят внезапный авиаудар. Разумеется, ни в коем случае не пренебрегая и классическими схемами со сбрасыванием «фларов»**. На рассмотрение была взята даже выборка данных о применении противником управляемых ракет., Не зная по каким принципам они наводятся, штабные специалисты всё же полагались на простые решения: в тёмное время суток в отсутствии видимости, ракет можно не опасаться. По той же причине минимизировалось противодействие вражеских палубных истребителей.
К делу намечалось подключить двухмоторные торпедоносцы из состава Берегового командования вкупе с тяжёлыми бомбардировщиками RAF***, эскадрильи которых загодя, ещё вчера, перебросили на взятые под контроль оперативные площадки в северной Норвегии.
* GCА.CS, от Government Code and Cypher School — уже упомянутое специальное секретное бюро Великобритании «Правительственная школа кодекса и шифра».
** Осветительные бомбы, от слова flare (англ.) — вспышка.
*** Royal Air Force — Королевские военно-воздушные силы.
Всю эту «красоту» напрочь перечёркивало отсутствие точной информации, где сейчас проклятая эскадра. Приблизительные вычисления местоположения русских, вытекающие из очевидных резонов, давали слишком большой секторальный разброс поиска, одним — «Валрусом» г коим на данный момент располагал контр-адмирал Вайен, дело не решалось. А фактическое отсутствие в авиагруппах «И ндефати гейбла» и «Формидэбла» торпедоносцев лишь только усугубляло неблагонадёжность общего замысла.
Довеском к этому на слабость организации указывали и лётные экипажи спешно передислоцированных в Норвегию зкБофайтеров' и «Ланкастеров»*. Пилоты и штурманы напирали на неизбежные навигационные проблемы ночного рейда над морем в метеорологическом минимуме.
* Bristol «Beaufighter» — британский двухмоторный бомбардировщик-торпедоносец. Avro 683 «Lancaster» — тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик.
Всё изменилось спустя два часа после полуночи.
HMS «Venture» с бортовым номером Р68 — одна из тех немногих задействованных в операции британских подводных лодок — опоздавшая с развёртыванием, тем не менее, позиционно оказавшаяся достаточно близко от советской эскадры, чтобы выдвинув антенны радара и радиопеленгатора, суметь «выхватить» из ночи четыре надводные цели в походном строю… и достаточно далеко, чтобы избежать ответного обнаружения наличными средствами крейсера «Москва».
Потратив некоторое время на определение пеленга и места, экипаж лодки короткой зашифрованной телеграммой передал координаты неизвестной группы кораблей, трактуя их не иначе, как «те самые».
Для полного «счастья» следовало взять повторный пеленг, чтобы определить скорость и курс неприятеля.
Свежие данные от «Венчурер» немедленно включили в обработку. В помещении оперативного отдела Адмиралтейства, на большой (на весь стол) карте-планшете, с подробным освещением настоящего положения дел, молодые леди-офицеры из WRNS*, не дотягиваясь до середины стола, специальной указкой двигали и перемещали условные «кораблики» своих и вражеских эскадр.
— Выходит, что мы им всё же сбили ход, — прозвучит почти констатацией, хотя и не без предположительных ноток. Текущее «место» русских требовало дополнительной локализации, то есть, подтверждения.
Это не помешает квалицированному аппарату штаба со всем энтузиазмом ухватиться за проработку открывшихся альтернатив: а именно, избегая сомнительных по реализации ночных атак, перенести боевые действия на утро. Здесь, правда, приходилось оглядываться на другую безусловность — с распространением операции дальше к востоку, британские силы в полной мере попадают в зону действия береговой авиации русских.
