— Вот прямо так просто? Выделяю нужный текст, а потом переношу предложение в конец?
— И отпускаешь левую кнопку мышки.
— А это чего, ошибки подчеркивает? Падла умная, а мы ошибку сейчас исправим! А чего всё пропало?
Апофеозом овладения компьютерной грамотности стал первый документ, набранный на компьютере и распечатанный на матричном принтере. Пётр не вдавался в подробности, что там сваял начальник, у него своих дел было выше крыши. Обычные вопросы никуда не деваются с появлением умной машины. А еще же в командировку собираться, мало этого — выстроить процесс так, чтоб его отсутствие не сказалось на работе цеха. Каждый руководитель, даже не очень большой уверен, что в его отсутствие подчиненные начнут творить несусветную дичь, а вся работа пойдет наперекосяк. Самое удивительное, что в половине случаев так и происходит. Причем, чаще всего тогда, когда начальник не так, чтобы герой, но и не пустое место. Когда руководитель ас, его подразделение работает как часики еще какое-то время после исчезновения шефа. Когда он дырка от бублика, с пропажей босса ничего не меняется, её даже не замечают. Крайности сходятся, это давно известно. А вот когда «ни богу свечка, ни черту кочерга», тогда появляются самые причудливые варианты развития трудовой деятельности без начальника. Порой бывает так, что ему уже и возвращаться некуда. То ли его кресло займут, то ли всё предприятие сгорит синим пламенем. Или банально поменяет собственника.
Как ни удивительно, первым изданным документом оказалось распоряжение о направлении Фролова в служебную командировку. Так что можно было гордиться, но он не осознал ответственность момента, голова была забита другим конкретно в тот момент. Да Лузгин сам виноват, поскольку перед распоряжением отдал Фролову конверт с премией. Слава богу, в этот раз он догадался не оглашать этот момент прилюдно.
Инициатива с превращением дохлых вагонов из Запаса МПС в собственные вагоны рабочего парка дала свои первые плоды. Петру этих плодов от щедрот команды Зубова перепало аж две тысячи долларов. Говоря по-модному, две тонны зелени в конверте. И голова его как раз старательно обмозговывала вопрос вложения этих долларов. То ли в банку вложить и прикопать, то ли кинуть на пиле лихорадки. Потому как ожидаемый им скачок бакса с двух тысяч семисот рублей за доллар только что грянул. И вроде бы самое время скинуть грины перед неминуемым откатом цены. Но было страшно — а вдруг в этой реальности не откатится? И что тогда — продал, а потом закупайся по большей цене? Страшно… Пётр осознал, что играть на бирже, тем более на свои — это вообще не его тема. Одна мысль косо вложиться и потерять кровно нажитое приводила даже не в уныние, в панику. «Пётр, ты не заработаешь всех денег. Закапывай баксы на огороде и не беги за призраками» — сказал сам себе Фролов, по-доброму так сказал, продублировав мысленный посыл сжатыми на макушке волосами. Чтоб ощутил, гаденыш такой, чьими бабками рискует! И его отпустило, игры на курсе валют кончались не начавшись.
Летели, естественно через Москву, ибо Тульский аэропорт и раньше дальние рейсы не обслуживал, в недалёкое советское время с него могли взлетать только АН-25 и Як-40. А вот сейчас он совсем лёг. Даже военные почти перестали им пользоваться, поскольку холодная война официально была окончена. Вояки не то расслабились, не то у них керосин кончился. В Нижнем Тагиле аэропорта тоже не оказалось, так что Фролову вместе с его спутником забронировали билеты на рейс Москва — Свердловск. Знакомство двух членов экспедиции за новыми вагонами состоялось перед заводоуправлением, где они загрузились в чёткий внедорожник Мицубиси-Паджера. Один из путешественников назвался Владимиром, а второй заявил, что тогда он Пётр. Этот самый Владимир имел вид прожженного деляги с уголовным прошлым, хорошо хоть, без золотых фикс. Если бы еще и во рту блестело золото, Фролов бы счел его вид совсем уж опереточным. А так, кожаная куртка, золотая цепь в палец толщиной, что характерно — без наколок на пальцах.
Владимир засек взгляд, брошенный Петром на его пальцы, и хмыкнул:
— Молодец, собеседника изучать всегда полезно. И поменьше вопросов во время переговоров.
— По техническим вопросам и оформлению вагонов спрашивать можно?
— А тебя каким боком оформление касается?
— Вы разбираетесь в теме оформления сопровождающих документов на вагоны, допущенные к выпуску на пути МПС?
— А, это. Да, там твоя поляна. Можешь по ней топтаться в полный рост. Если будет, с кем обсуждать.
— Вы же меня взяли как специалиста. Значит, и у них кто-то из спецов будет.
— Согласен. И это, давай без всяких «вы», а то не поймут. «Вы», если ко всем обращаешься. Кстати, мне показалось, или ты со стволом поехал? Засвети волыну.
— Пожалуйста.
Фролов достал Зиг, выщелкнул магазин и подал собеседнику свой кастомизированный ствол рукоятью вперед. Модернизация касалась рукояти, на которой были установлены накладки орехового дерева с гравированной серебряной пластиной. Накладки делались по заказу в оружейной мастерской, ориентированной на охотников и их ружья. Ничего, справились. Заодно и памятную пластину инкрустировали как следует, а не по-колхозному. Эту дощечку с надписью «Победителю открытого межведомственного турнира Тульской области по практической стрельбе» Фролову вручили на соревнованиях. Пластина была заточена под рукоять «Макарова», но на Зиг-Зауэре с его обнимающими рукоятку накладками ей место нашлось тем более. Всё-таки у фроловского пистолета рукоять побольше, она рассчитана под магазин на тринадцать патронов. Хорошо вышло и смотрится солидно, потому как пистолет, в своё время затрофееный Петром, был не классического черного цвета, а какой-то серо-золотистый. Короче говоря, зачетный ствол, не какой-то там затёртый послевоенный «ТТ».
— Надо же, какие пушки в железнодорожном цеху выдают! Я и не знал. — поглумился Владимир. Причем по глазам было видно — знал.
— Не, это не на заводе выдали, в милиции расщедрились. Тут вон табличка есть специальная — Фролов тоже прикинулся веником.
— Ага, табличка. Сразу не разглядел, темновато в машине. Так говоришь, законопослушным гражданам теперь в милиции оружие раздают. Вот до чего новая власть дошла в заботе о людях. Уважаю.
В том, знакомом Петру варианте истории всё было сложнее, чем здесь. Здесь по непонятной Фролову причине отношение властей к оружию в руках своих граждан было попроще. Длинноствольный огнестрел и до развала СССР был вполне доступен населению, а новая власть разрешила отдельным категориям и владение пистолетами. Просто надо было доказать адекватность, лояльность, осёдлость, отслужить в армии… Список требований был большой, но выполнимый. Кто-то умный наверху решил, что бандитов требования законодательства никогда не останавливали, а обычные граждане правительству не опасны. Тем более, что до власть предержащих добраться с коротким стволом за всю историю двадцатого века нигде не удавалось. Все покушения совершаются с применением винтовок или взрывчатки.
Лениво перебрасываясь фразами ни о чем, засланцы добрались до Аэропорта Внуково. А в аэропорту неожиданно для Петра оказалось, что у них билеты в бизнес-класс, и обслуживание премиального класса начинается уже в зале ожидания вылета. Было приятно, тем более что сам Пётр бизнесом ни разу не летал, а память не считается. Мало ли кто там на чём летал, а потом засорил его память воспоминаниями. Это как с мороженым: гораздо приятнее его есть, чем вспоминать вкус.
— Что, Петя, может накатим для разогрева?
— Не готов. Тем более, что ношение или транспортировка оружия в состоянии алкогольного опьянения запрещено.
— Какие мы правильные! Хотя, может ты и прав. А этот твой заход с ношением и транспортировкой — это о чём? — Вопрос был поставлен так, что Фролов не понял, проверяет его собеседник или реально не знает законодательства новой России об оружии. С этой братией хрен поймешь, что они знают, а что у них по понятиям.
— Ствол в кобуре с патронами в примкнутом магазине — ношение. Ствол в сумке, магазин отдельно — транспортировка. Милиция выдаёт разные разрешения на оружие. Кому-то разрешают ношение, а кому-то только хранение, таким товарищам разрешается только транспортировка ствола.
