Два пистоля «прыгнули» в руки, выстрел, ещё выстрел, замена пистолей и ещё два выстрела. Один из корсаров выстрелил в меня, но пулю отразил водяной щит. Схватка кипела на палубе с переменным успехом, появились первые раненые и убитые. Поняв, что в моей команде уже есть потери, я применил магию. Через несколько минут бой был закончен, и мои люди приступили к сбору трофеев, но оставались ещё два судна.
Пришло время заняться и ими.
— Боцман! Пленных — в трюм, раненых — за борт. Разобраться с грузом, назначить двадцать человек для охраны. Остальные за мной.
Перескочив обратно на фрегат, я взглянул на разбитую шебеку. Там по-прежнему пытались устранить повреждения и сбежать. Но две мачты были разбиты. А пинас, подняв все паруса, отчаянно пытался уплыть.
— Поднять все паруса! — скомандовал я.
Матросы шустро забегали по вантам и реям, распуская рулоны зарифленных парусов. Освобождённые полотнища плотной, грубой ткани распрямлялись под своим весом и тут же наполнялись сильным ветром. Расцепившись с поверженным галиотом, наш фрегат рванул вперёд.
И довольно быстро мы нагнали пиратский пинас. Носовые орудия, и так без устали палившие по убегающему судну, продолжали своё разрушительное действие. Корсары на его борту кричали, что сдаются, на всех языках, включая испанский. Очень предусмотрительно.
Фрегат, поравнявшись с пинасом, выполняя мой приказ, дал залп. Ядра, проламывая борта, разбрасывали всё вокруг: и рангоут, и фальшборт. Красивые узоры по бортам пинаса были безнадёжно испорчены.
— Залп! — и мушкетёры выстрелили по деморализованным пиратам, пытавшимся спрятаться. Подошёл отец Луис.
— Граф, к чему подобная жестокость?
— Ни к чему, трюмы фрегата не резин…, не смогут вместить такое количество пленных. А кроме того, они меня не жалели, как не жалеют и другие корабли, и команды. Продавать в рабство людей я считаю неправильным, и вы тоже так думаете. И ещё! Я чувствую, что они готовят бунт.
Знаете, как это бывает. Вроде сдаются сначала, а сами держат в трюме самых отъявленных головорезов. В нужный момент они выскакивают и нападают на призовую команду. Я хочу этого избежать.
Начался абордаж, но сопротивления почти и не было. Мои люди стали осматривать трофейный корабль. Там же был и падре Луис.
— В трюме никого не было, кроме захваченных в рабство.
— Да? Значит, я ошибся, бывает, — равнодушно отозвался я. — Главное, мы спасли людей, а это много стоит. Да и пираты — это моряки, плавать умеют, и я им дал такой шанс.
— Ммм, не думал, что вы можете быть жестоким в вашем возрасте.
— А разве я жесток? Совсем нет, я справедлив. Око за око, зуб за зуб. Меня они жалеть не будут, как и вас, так почему я их должен жалеть? Я морской инквизитор, а не защитник корсаров. Не надо путать, падре, эти понятия! — и я быстро отошёл на него.
На пинасе я оставил мастера парусов Хиля и с ним ещё десяток человек, а сам снова перешёл на фрегат. Корабль по моей команде провёл поворот оверштаг и направился в сторону повреждённой пиратской шебеки, которая разбитым корытом неподалеку покачивалась на морских волнах.
Здесь нас ждал сюрприз. Пиратская команда успела покинуть шебеку на шлюпках, а на палубе разбитого корабля толпились люди, захваченные в рабство. Они радостно приветствовали нас. Высадив пять человек для охраны и обыска шебеки, фрегат, послушный моей воле, устремился в сторону шлюпок.
На шлюпках закричали, оттуда прозвучало несколько пистолетных выстрелов, и гребцы сильнее заработали вёслами. Что же, гребцы — глупцы, а пираты — истцы. Они меня звали, и я пришёл. Подплыв к сбегающим пиратам на расстояние выстрела, я приказал бить по ним из орудий. После прямого попадания в одну из четырёх шлюпок, пираты сдались. На воде остались плавать только щепки и убитые люди.
На фрегат подняли выживших корсаров, разоружили и отправили в трюм. Вернувшись к шебеке, погрузили её орудия, порох и людей, и подожгли корабль. Затем фрегат вернулся сначала к галиоту, который был захвачен первым, а потом к пинасу.
Вскоре фрегат был полностью заполнен трофеями, попутным грузом, перехваченным у пиратов, орудиями, ядрами и порохом, а также пленными пиратами и освобождёнными рабами. В таких условиях бессмысленно было дальше продолжать охоту за пиратами. У меня не было базы на африканском берегу, а до Испании было довольно далеко.
(Конечно, можно было доплыть до любого города и выгрузить там свой груз, но нужна была именно база, где я мог сдавать властям пленных и пополнять все свои запасы. Но не в первой же вылазке это обустраивать!)
А куда девать пленных в море? Ведь их ещё надо было кормить и поить. И я повернул обратно в Испанию. По пути на нас нарвался ещё один пиратский корабль и опять потому, что я навёл морок флейта на фрегат. То, что мы были перегружены, теперь и без магии было хорошо видно, так что морок сделать оказалось проще.
Пленных пиратов было проблематично держать в трюме, но падре усиленно настаивал на этом, надеясь провести над ними показательный суд, а может, и ещё по каким причинам. Не все корсары были закованы, у нас просто не было такого количество цепей, да и трюм для этого не предназначался. Как-то я не подумал об этом.
И уже в Гибралтарском проливе, на траверзе Танжера пираты подняли бунт. Ну да, в тюрьму же неохота… Там плохо кормят, да и вообще, вешать любят. А инквизиция, по слухам, может и пятки огнём запалить, но не факт, говорят, руки ломают и на дыбу вешают, но тоже враки.
А вот на костёр могут, это они умеют, сволочи… Как бы там ни было, но, сговорившись, пленные пираты решили захватить корабль. Всего, потопив три судна, мы разжились пленными корсарами в количестве семидесяти человек, многовато для фрегата. Сами потеряли пятерых убитыми и восьмерых ранеными, да ещё тридцать три человека спасли из рабства.
***
В эту ночь мне не спалось. Было душно, а свежий ночной ветерок не сильно разгонял плотный воздух. Стоя на носу корабля, я задумчиво рассматривал море и звёзды, когда услышал неясный шум со второй палубы.
Сердце ёкнуло в груди, я бросился к люку, который вёл на нижнюю палубу. А там уже вовсю шёл бой: толпа корсаров, освободившихся от цепей и верёвок, набросилась на спящих солдат. Слышались хрипы, ругань и шум отчаянной борьбы людей, схватившихся не на жизнь, а насмерть. Быстро разобравшись в ситуации, я достал свой нож, и «Клык» стал моей рукой наносить смертельные удары.
Заревев, ко мне бросились пятеро пиратов, но не смогли добежать. Поднявшаяся тревога быстро собрала всю команду, и бунт был подавлен. Часть пиратов была уничтожена, а часть снова сдалась в плен. Пострадал даже падре Луис, которому здорово намяли бока. Наступившее утро было хмурым: в ночном бою я потерял ещё троих убитыми и несколько человек ранеными. Плохо.
Трупы своих мы зашили в парусину и сбросили за борт, трупы пиратов просто скинули в море.
Днём мы повстречали ещё одно пиратское судно, оно было размерами немного меньше нашего и весьма быстрое. Слабый морок по-прежнему висел над моим кораблём, так что его было нетрудно спутать, особенно тем, кто специально ищет подобный корабль. Пираты подняли чёрный флаг и сразу открыли огонь, надеясь на легкую победу. Зря вообще-то. Беспрерывно маневрируя, фрегат по моей команде открывал огонь то левым, то правым бортом.
Пиратская двадцатишестипушечная бригантина слишком поздно поняла свою ошибку, но видимо там собрались отчаянные ребята, и они решили, что по-любому сильнее каких-то там испанцев. И у них был маг. И да, это были не арабы.
Бригантина выстрелила в нас всем бортом и окуталась пороховым дымом. Засвистели ядра, поднимая султаны воды, затрещали паруса, пробитые ими же. Тут же и наш фрегат окутался дымом ответных выстрелов.
Бригантина была вёрткая, и ей в этом помогал кто-то из команды, что был у них магом. Но мой фрегат всё равно был быстрее. Треск разрываемого планшира заставил меня вздрогнуть и нагнуть голову. Это очередное ядро умудрилось впиться в обшивку совсем рядом от меня.
