Глава 27
Обедать Морна накрыла в доме. Слишком жарко на улице. А виноград на беседке тень будет давать не скоро. Не в этом году – точно. В доме прохладнее – камень защищает от жары.
Серый потолок, темная лаковая мебель, блестящий как лакированный пол. Роскошная кровать с резным изголовьем, толстенный матрас, набитый пополам шерстью и водорослями, иначе шерсть собьётся быстро, две подушки пуховые, в любовно вышитых наволочках. Вместо пледа кровать покрыта светло-серым шёлком. Просто так, для красоты. На стене, над кроватью цвело покрывало «Морина». Тяжелое покрывало прибили к рейке, чтобы не провисало, и уже в таком виде повесили на стену. Напротив – то самое зеркало в красивой раме. Два кресла с резными спинками – одно для Морны, второе – для Вары. Для Гантея и Елинки – резные табуреточки с одинаковым рисунком. Таким, как на изголовье кровати. На креслах – плотные подушки, совершенно непривычная здесь вещь. У всех тарелки отдельные, из одного сервиза. Ну и что, что глиняные. Всё равно – красиво. И даже цветы стоят на столе в обливном кувшине. Сплошная лепота. На зиму нужно ещё будет в тон к покрывалу коврик прикроватный придумать.
Как ни странно, но цветы ежедневно приносил Гантей. Даже себе в комнате ставил в кувшин. А вот к Елинке не заходил. То ли стеснялся, то ли ревновал к матери. И даже запас сладостей, которые она привезла и выдавала ему ежедневно, не смягчил. Брал, «спасибкал», глядя в сторону, и убегал по своим мальчишечьим делам. Надо бы подумать, что тут сделать можно. Не стоит запускать ситуацию. Что-то мальчишку давит, а это – как нарыв. Лопнет – всем хуже будет.
Ели молча, Вара последнее время поправился и как-то даже залоснился. Бороду стал стричь аккуратно, дома ходил в рубашке с вышивкой и, похоже, был совершенно доволен жизнью. Банька его привела в восторг. Объявил, что она очень пользительна для здоровья, и спина от неё меньше болит – топил через день. Даже за дровами ходил сам, так как расходовать стали сильно больше. Но к лету из веток в мусорном заливчике образовывался просто завал, так что не ленись, ходи и собирай – зимой мерзнуть не будешь. В море выходил часто, деньги сдавал все Морне и не забывал подарками баловать. А себе, для солидности завёл фляжку на поясе. Красивую, дорогую. Обтянутую кожей с тисненым корабликом по центру. Во фляжке было вино. Но пил очень редко, и как подметила Елинка – только в присутствии гостей. Со словами – «Не угодно ли по стаканчику?» – наливал гостям мужчинам. Женщинам не предлагал, не принято такое. Очевидно, для него эта фляжка – как «Ролекс» для «офисного планктона». Присматриваться к Елинке перестал, успокоился и понял, что Морну она не обидит. Звал «деткой» и особо не обращал внимания. Но и помочь никогда не отказывался. Говорил: «Эта, мы такое, завсегда пожалуйста...».
Так что в доме тишь да гладь пока – «Все счастливые семьи счастливы одинаково...».
С обеда вернулись к Елинке. Морна долго нерешительно перебирала бусины и цветочки. Рассматривала, восхищалась хрупкой красотой и «настоящностью» цветов. Попробовала даже лепить.
Но как-то не пошло у неё сразу. Все попытки оборачивались корявыми лепестками, толстыми и неуклюжими.
– Елинька, душа у меня не лежит к такому. Ты вот лучше покажи ещё раз, как покрывала такие делают. Вот я бы поучилась, больно мне нравится. Да и стегать ровно я могу, пальцы привычные. А тут – така красота, а мне неловко с ней возиться.
– Морна, покрывало ты можешь сшить. Я тебя всему научу. А вот продавать его – нельзя.
– Это почемуй-та? Я ведь не воровано, а своё сделаю. Как так можно, что нельзя продавать.
Очевидна мысль зарабатывать деньги на синели засела у Морны крепко.
– Понимаешь, я фру Лице продала секрет изготовления. И мы с ней договор заключили, что я больше никого в Варусе обучать не буду. Нечестно это получится, если ты начнешь торговать в Варусе. А в деревне никто не купит – для них слишком дорого. Ты можешь делать такие только для себя, для дома. Ну, еще одно мы с тобой сделаем для Корны, подарок к рождению малыша. Это – можно. Я тебя потому и учу лепить, что это – тоже деньги, и никому я рецепт продавать не стану. Наоборот – никому не скажу что да как делается, из чего варится, как сушится. Стоить они будут не слишком дорого, вот их и будем продавать.
Морна крепко расстроилась. Явно не приглянулась ей лепка.
– Морна, родная моя, ну брось. Для себя можешь шить таких – сколько хочешь. Или можешь нашить много, а потом с мужем отвезешь их в Кроун. Только так и можно.
– Ой, Еля, Еля... Так мне этот ковёр в душу запал. Прям я себе представляла, как таку красоту сама буду делать.
– А знаешь, как он называется?
– Ну-к?
– Он называется ковер «Морина». Это в честь тебя!
Морна аж всхлипнула.
– Да што ты, детка, рази ж так можно? Это для богатеев и ристократов тако в пору, а они так и будут звать – «Морина»?
– А куда они денутся, – рассмеялась Елинка. – Так и будут.
Морна расчувствовалась совсем. Подождав, пока она успокоится, Елина вернулась к теме.
– Давай ещё подумаем, Морна, как мы будем действовать. Деньги мы всегда сможем заработать. И ты не безрукая, и Вара у тебя работяга. Можно шить эти покрывала, и складывать их. Года за два накопится много, тогда и решим, что делать. Можно будет в Кроун отвезти, можно будет по окрестным городкам прокатиться. Но тут города все маленькие, небогатые, не везде смогут купить, так что если нравится – шей на здоровье, а на материал денег мы всегда заработаем. Зато представь: сколько потом сразу будет. А на лепку я тогда девочек в деревне найму. Научу, у девочек пальчики тонкие, руки ловкие.
