комнату дали.
Я полтора года, две зимы и лето в Москве. Детей не видела. Дома не была. Деньги почтой отправляла — детям, маме. На дорогу денег нет. Как ехать⁈
Мансур Мирзоевич — вот хороший человек! Помог, денег дал! Мама с детьми ко мне приехали! Два месяца вместе жили — столько радости никогда за последние годы не было.
Неделю назад мама к сестре в Питер на три недели поехала, у неё внук родился! Радость в дом! Как не съездить⁈ Да и помочь… А дети со мной остались.
А тут — когда это было-то? Совсем запуталась. А! Вчера, да, точно вчера. Мансур Мирзоевич после обеда, в гости зашёл. Вот как знал, что мама уехала.
С подарками, с гостинцами. Стол накрыли. Посидели, покушали, поговорили. А в конце он мне и говорит. Мужа он мне нашёл. Мол, есть человек, не старый, сорок два года. Жена умерла, трое детей, до домуправа дослужился, зарплата хорошая, квартира своя. Сватом, значит, от него пришёл. Подумай, говорит, как жить будешь? Ушёл.
Мансур Мирзоевичу не откажешь. Пошли в магазин. Идём, думаю, всё думаю… Глядь, и уже здесь бредём.
Боюсь! Голода — боюсь. Недоедала — деньги детям отправляла. До голодных обмороков доходила — и не стыжусь того! Не успокоюсь пока не сварю всё, что сегодня настреляли, зарезали.
Тушёнку сварим из баранины. И отдельно из собак, с добавкой бараньего жира. Всё вкусно получится. Вот увидишь, Настя-ханум, не переживай даже. Хлебом клянусь!
Выговорившись, Гульнара замолчала. Наступила тишина, которую никто не хотел нарушать. А мне вспомнилась, давний рассказ моего отца.
— Мой отец лет двадцать тому, поехал к брату, в гараже помощь нужна была. Кажется крышу гудронили. И вот два брата родных и зять, муж их сестры, пол дня ковырялись в том гараже. А в соседнем боксе, сосед машину перебирал. Время за полдень. Об обеде пора позаботится. Сосед и предложи, давайте я мол сготовлю. Лады. Мужики не отвлекаясь, продолжили дело. А сосед раскочегарил плитку. Пожарил мясо, нашлось чего-то ещё, так и собрал обед на четверых. А мужики возьми и спроси. Откуда мясо-то? Вроде не было запасов у тебя… Дык вон, щенок недавно крутился тут. Ну вот, и…
Папа говорит: К тому времени я уже проглотил пару кусочков, третий жую. Не выплёвывать же⁈ Да и понравилось — мясо как мясо.
Отец по незнанию, ел собачатину. А я сознательно буду…
Тофик понимающе мне улыбнулся.
— Шкуры снимем, выделаем — на постели пригодятся. Вдвоём мы справимся.
Вновь обследовали и основательно выпотрошили подвал с кладовой, на предмет приправ, зелени и всевозможных корнеплодов. После чего я и Настя были выдворены с кухни.
— Идите-идите — нечего вам тут.
Переглянувшись, мы не стали возражать. Разворачивающееся действо и правда с непривычки коробит. Им — привычно, нам — нет. Оглядевшись по сторонам, что-то для себя решив, Настя заявила:
— Пошли!
И мы вдвоём — пошли. Сначала набрав воды во все вёдра. Затем вынесли с кладовой большие кастрюли, заполнили их водой. И начали таскать воду в ванну. Всё это время я безропотно таскался за Настей.
Примерно через часа полтора она хоть немного, но согрелась. После чего Настя вновь скомандовала сказала:
— Пошли!
Мы влили в ванну воду из кастрюль с улицы. Снесли в ванную комнату все лампы. С последней ходкой Настя взяла банные принадлежности.
— Проводи, здесь темно.
У ванной комнаты она забрала меня последнюю «летучую мышь», и состроив моську, закрыла перед носом дверь.
— Щас уела, да? Если ты думаешь, что я обиделся, или что-то ждал, ты глубоко ошибаешься! — Гаркнул я закрытой двери, и гордо отправился на улицу.
— Залей воду в кастрюли! — раздалось мне в спину.
Из чего следовало — «враг» уязвлён, но не сломлен…
Процесс повторяли несколько раз. Меняя воду после каждого, мы все побывали тут. Только Гульнара с детьми, к нашему удивлению, умудрилась вымыться в одной воде.
Вечерить в беседку собрались все нарядные. Мы с Тофиком в форме. Ну а о принаряженных в новое дамах с ребятами и говорить нечего!
— Кас, как ты всё нашёл-то? Знать же надо!
— Хе. Не я такой умный — Плита помогла. Все эти «арда̀сы», «хан атла̀сы», и всё остальное. До сегодняшнего дня я их ведать не ведал. Мне один товарищ часто повторял: — «Ищи знакомые буквы». Вот и нашёл.
— Нате! Никак не покажу вам, всё времени нет. — Настя положила на стол нож. — Тот, что Сссанёк метнул в барашка.
— Армейский нож образца 1944 года, — тихо сказал Тофик. — Реальная вещь из времён Великой Отечественной. Смотрите. Деревянная рукоять с насечкой. Конструкция разборная. Хромированный клинок. На клейме «ИМЗ 1945». В руке лежит как влитой. Длинна рукояти примерно сантиметров десять, клинок меньше двадцати. Прекрасный баланс. Метать очень удобно.
Армейский нож образца 1944 года.
— Вот-вот! Недаром Сссанёк им-то кидал — махнул рукой, и всё.
— Ага. Даже не остановился толком. Понял что попал, и дальше двинул.
— Ну вот, очень хороший нож. — Подвёл итог Тофик. — Классный!
— Только вот вопрос! Откуда такая вещь у братка из 90-х?
— Вряд ли он тебе ответил бы, даже если б жив остался!
— А я б всё одно спросил!
— Это точно, реальный пацан был! — Хмыкнул я. — «Человек дела»! Ему — не до разговоров…
А Настю от моих слов передёрнуло. — Опасаясь именно таких как он, мы и просили вас вооружиться!
— Верно!
— Но тогда нужно вооружаться всем. Поначалу, хотя бы ножами.
— Всё будет, ребята — всех вооружим. Сегодня я присматривался к пистолетам. Самый оптимальный вариант ТТ. Всем хорош, но тяжёл — почти
