то и дело срывался на то же мычание. Но своего он добился, и девушку оскорбил, как подобает для «подстилки моролюбов».
Этим он её спровоцировал и заставил напасть первой. Каменный кулак, перенявший всю ненависть создательницы, влетел в храмовника и должен был отбросить его прямо в ряд своих подчинённых, пороняв тех, как кегли. Но ничего не вышло, «кулак» влетел в красный ореол да там и исчез, а Самсон даже не шелохнулся. И пока маги недоумевали, появившаяся беззубая улыбка на его лице показала, что эту демонстрацию он и планировал, чтобы доказать чароплётам всю безвыходность их положение. Заодно отвлекал.
Одновременно с его ёрничеством, несколько солдат опустились на колени, вонзили мечи в и без того уже повреждённый плиточный пол и начали читать своё заклинание, испокон веков используемое орденом для искоренения магии. С усилением, которое они получали от лириума, эта атака выйдет страшной. Сновидец за счёт своего большого магического резерва и связи с Тенью один удар и выдержит, но не без последствий, а вот девушка получит очень тяжёлое поражение магического естества, вплоть до смерти. Что вынудило магов перейти в оборону.
Получив приказ от учителя, магесса встала с ним как можно ближе. Вовремя. Вскоре заклинание было дочитано, и выжигающая волна антимагии стеной понеслась на обладателей удивительного дара. Да только вместо яркой вспышки и криков поражённых агонией магов, к чему храмовники были привычны, голубой поток сам налетел на стену, вспыхнул зелёным светом и устремился обратно в Тень, к бессмыслию.
Проверенный защитный купол Безумец не мог сегодня призвать из-за магессы — в храме Думата он успел лицезреть, что бывает, когда внутри него попадает любое другое, кроме носителя метки, существо реального мира. Зрелище смертельное и крайне не эстетичное. Тогда сновидец придумал и создал визуальный аналог, но с совсем другим принципом действия: купол выжигал внутри себя всю реальность, из-за чего хромой маг почти оказывался в Тени, а также не пропускал ничего осмысленного извне, а вот стена просто огораживала два пространства друг от друга. Не такой изящный ход, но вполне рабочий, и магистр сомневался, что полоумным храмовникам хватит ума его обойти.
Впрочем Самсона сопротивление магов ничуть не впечатлило, он только хмыкнул. Лишь для проверки послал вперёд одного рыцаря, а когда того от соприкосновения со стеной неплохо огрело гневными зелёными молниями и отправило в нокаут, даже бровью не повёл.
Безумца это заставляло задаваться вопросом: что же Старший ему такого наговорил, что цепной пёс сородича своего хозяина за пустое место считает? Но в ответ Кальперния могла сказать, что причина в как раз-таки отсутствии контроля над храмовником. Старший всегда сдерживал своего командира, ставил на место, когда тот после очередной дозы лириума раздухарится, а сейчас Корифей обезумел окончательно, спустил с поводка последних подчинённых, вот те и осмелели. А Самсон из-за неуязвимости экспериментальных доспех не только уверовал в собственное бессмертие, но и стал слишком самоуверен, раз даже оружие из ножен не вынимает — а подобной халатности ни один адекватный солдат себе не позволит.
И вместо того, чтобы просто выполнить сейчас последний наказ хозяина и поскорее убить магов-предателей (по мнению Корифея, конечно), цепной пёс развлекается. Доставая из подсумка новый весомый аргумент своего сегодняшнего превосходства, он не заканчивал скалиться, насмехаться и оскорблять уже «ломоногого» магистра.
Этим превосходством оказался гладкий сияющий камешек, похожий на гальку. Трудно сказать, был ли это искусственный материал, реликт, или действительно камень, на который как на основу наложили руны. Но наверняка — это ему передал Корифей.
Никаких сложных манипуляций от храмовника не требовалось: стоило ему вытянуть руку в сторону сновидца, как камень вспыхнул. Сначала заискрил зелёным светом он, в такт ему ответила метка, а следом закричал Безумец, обхватил поражённую руку, но потерялся в реальности и пошатнулся. Кальперния успела его подхватить, не дала упасть, однако стена, их защищавшая, уже начал рябить, позволив довольным от скорой расправы солдатам начать сближение.
Чары, которыми воздействовал Самсон, начали ограничивать активную метку, запирать в реальности. Будь Якорь внутри изначального сферического саркофага он бы только враждебно засиял и загудел, а раз после Конклава таким «саркофагом» стал маг, то последний тотчас ощутил всю болезненность процесса насильного воздействия на своевольную магию.
Впрочем, для Безумца это не было впервой и ничуть не удивило. Изначально Якорь — это лишь эльфийский инструмент для работы с магией Тени. Ничего удивительного, что существует в закромах сферы сосредоточия, которой владеет Корифей, другой «инструмент», способный воздействовать на метку. Более того, мужчина вспомнил встречу со Старшим в Убежище два долгих года назад — тогда куском лириума было оказано уж очень похожее воздействие. Сетий считал, что так он освободит сородича от бремени опасного артефакта, а на деле чуть не устроил второй катаклизм. Сейчас он, видимо, решил не только убить сородича-предателя, но и закончить начатое. Только вот первое порождение тьмы из-за или окончательного безумия, или слепой ярости не учло, что зачарованный камень в руках пса-храмовника не обладает той мощью и полномочиями над Якорем, как Сфера, и что метка — уже давно не просто свет на ладони мага, а как минимум, часть его руки, поэтому так просто «запереть» её нельзя.
Как итог вскоре Безумец смог восстановить правильное течение энергии в Якоре, тот в свою очередь вернул барьеру первоначальную стойкость, а камень в руках храмовника треснул пополам и вновь стал бесполезной галькой.
Когда больше превосходств не осталось, грандиозное побоище или чьё-то столь же грандиозное поражение обернулось в комичное стояние по обе стороны от магического барьера. Храмовники не решались подходить к магии, которая им неподвластна, предпочли переждать. А у магов не было выбора: в неуязвимости предводителя врагов они убедились, предел этой неуязвимости они не знали, а проверять они не могли — стоит им снять защиту, так тут же накинуться его подчинённые.
Сколько они так простояли, никто не считал.
Но храмовников это полностью устраивало: их победа при такой тактике очевидна всем. Они тренированные, хорошо подготовленные солдаты, а благодаря лириуму стали ещё и сверхвыносливыми. А сновидец, изначально поднятый с постели, был слаб, поэтому нет у него возможности для тактических изысков, как вскоре не будет сил, чтобы удерживать барьер. А Якорь становился всё более нестабильным.
Безумцу эта проблема была известна, и он её стремился решить. Решить пока что сознательным способом, игнорируя отчаянное предложение магессы обратиться к магии крови.
— Якорь вскоре дестабилизируется. Думай быстрее!
«Разряди Якорь. Высвободи всю его энергию, которую скопил.»
— Это его полностью опустошит, и я не смогу им воспользоваться
