ни радости, что теперь ему не надо беспокоиться о своей безопасности и можно спокойно продолжить погружаться в пучины Источника, ни сожаления, что на этом его блуждания по миру закончились — а впереди только последний бой и Брешь. Лишь пустота его прожигала, и реальный мир ему нравился всё меньше и меньше. Во тьме он свободен, по-настоящему свободен, окружён тем, в чём был смысл его жизни, — знаниями, а в реальности он слишком ограничен даже не правилами или Инквизицией, а собственным телом… таким слабым, неполноценным, поломанным и бесполезным. До связи с Источником привыкший к вечным болям инвалид даже не мог мечтать, что где-то он сможет оставаться собой, при своих уме и стремлениях постигать, но при этом не чувствовать боли.
Поэтому как же вся эта реальность ему надоела…
К сожалению, он не отделим от реальности, это его родной мир, где он жив. И сейчас маг, проспав неизвестно сколько, не мог снова вернуться во тьму. И нельзя. А то Инквизиция из спасителя обернётся палачом, если начнёт подозревать в его состоянии признаки одержимости.
И словно поддавшись страху перед таким возможным исходом, мужчина поднял руку и коснулся головы. Там он обнаружил марлевую повязку. Вряд ли она вообще была нужна, потому что магистр сомневался в наличие сильных повреждений от каменного мусора. Как минимум, симптомов сильного повреждения головы он не ощущает — болит скорее от долгих сновидений, чем от удара. И повязка была дополнительным способом перестраховки, говорящая о том, как же Совету важна его выживаемость. Но в первую очередь, магистра начала волновать не сама ткань, а что под ней — в спешке он коснулся лба, ища наощупь признаки лириумного клейма.
— Вы же понимаете, что Усмирённые не воспринимают печать как что-то инородное, поэтому никогда не обратят на неё внимание? — услышал он знакомый осуждающий голос.
Тому, что он не был в комнате один, Безумец ничуть не удивился. Канцлер вновь оказалась в нужном месте и в нужный час. Сновидец покорно опустил руку. Конечно, Лелиане не нравится, что после всего, через что они прошли и в конце концов объединились с единой целью — одержать победу над его безумным сородичем, магистр продолжает ждать от Инквизиции обмана, допускает мысль, что его хотят усмирить. Но Безумец оправдываться не стал — все эти люди каких-то десять лет назад спокойно бы так с ним поступили и не рассуждали об этом столь возвышено, потому что раньше для южного Тедаса было нормой: клеймить хоть сколько-то неугодных магов. И он считал, что может себе позволить ощущать угрозу хотя бы над подсознательном уровне.
Соловей вздохнула — она поняла, что упрямый тевинтерец опять остаётся при своём.
— Как вы поступили с моей ученицей? — и как подтверждение, магистр вновь проявляет сомнения: а не усмирили ли девчонку, которая была с ним.
— С её согласия была доставлена в Скайхолд вместе с вами. На правах гостя она не ограничена в перемещении. За время пребывания и ожидания вашего пробуждения успела найти общий язык с Дорианом Павусом, с кем начала строить революционные планы на Тевинтер, — беспристрастно отчеканила Лелиана, словно для отчёта, потому что ей нечего скрывать от магистра. — Насколько мне известно, подобные помыслы у них были и раньше, но сейчас их настрой как никогда серьёзен, а идеи — реальны. Что-то у них вполне может получиться, — только под конец женщина решила добавить свою оценку. Она усмехнулась, но не от злобы или стремления прекратить замыслы двух любящих свою страну и желающих её исправить магов, а от найденного противоречия: вроде бы сновидец аполитичен, но на поверку оказывается, что хвосты некоторых изменений, которые происходят в мире за последние два года, ведут к нему. Как и в этом случае: едва ли девушка, которая несколько лет слепо следовала за безумным представлением своего идола о возвышении Тевинтера, так сразу начнёт скандировать вполне разумные идеи — и скорей уж она повторяла за своим наставником, который, хотя бы в силу возраста и опыта, лучше разбирается в политике.
— И Совет был единогласен в предоставлении такой вольности бывшему командиру Венатори? — слова магистра ещё были полны сомнений.
Мужчина догадывался, что Канцлер возможность не упустила и вытрясла из девчонки все сведения о Венатори, а та, в свою очередь, была сговорчива, но он сомневался, что этого откровения будет достаточно для оправдания Кальпернии в глазах церковников. За её дела под влиянием Корифея найдётся немало желающих её судить и помпезно повесить на главной площади Вал Руайо в назидание оставшимся венатори.
— Нет. Совет принял решение относиться к ней как гостье с усиленным надзором, а не как к пленнику. Разумеется, с учётом того, что за любые её действия вы несёте ответственность.
С одной стороны, этих слов было достаточно, чтобы успокоить, потому что Безумец и сам говорил, что наставником несёт ответственность за магессу, поэтому тема не была продолжена. Но с другой, ему не давал покоя вопрос: если Инквизиция готова терпеть даже бывших венатори ради его лояльности и помощи, то как она поступит с девушкой, когда маг уже будет не нужен или его не будет вообще? Это породило новые сомнения, которые он, однако, пока развивать не стал…
В дальнейшем Лелиана ожидала от мага ещё вопросов. Его пытливый ум всегда найдёт, о чём спросить. Про организацию спасательной операции, про окончание борьбы в башне, про новости, которые произошли за время его сна, да хотя бы о количестве прошедших дней — буквально недавно это его интересовало в первую очередь. Однако сегодня она с удивлением встретила лишь тишину и безразличие.
Мужчина продолжил лежать, устремив взор на потолок гостевой комнаты. Приподняться, осмотреть комнату, условия, в которых его здесь содержат, или встать он даже не пытался, как и установить с собеседницей зрительный контакт. По всей видимости, он ждал вопросов от неё, а если их не получит, то предпочтёт просто снова заснуть.
Желая разобраться в причинах, Соловей подошла к кровати, поближе к магу. Лишь когда она оказалась у изголовья, в поле его зрения, мужчина оторвался от пустого созерцания досок и глянул в её сторону. А может, это была инстинктивная реакция на движение.
Его взгляд из-под полуопущенных век… женщину обезоружил. Он посмотрел на неё спокойно, без обиды или насмешки (что она тоже предполагала в качестве причины молчанки), но без знакомого ей огня. Усталость перекрывала всё. Этот человек известен своим поразительно непомерным рвением к приключениям при его-то ногах. Он не унывал в первый день их знакомства, поразил сопровождающих до
