В это же самое время я не находил себе места, с нетерпением ожидая фон Врошека. Но его всё не было и не было. Мой отряд тем временем рассеялся по окрестностям. Чтобы его спрятать от посторонних глаз, я взял в аренду у одного торговца небольшой участок бросовой овражистой земли и рассредоточил там и пехоту, и конницу. Конница обосновалась в овраге, а остальные вырыли себе землянки на склонах.
До замка фон Крацлау было часов восемь пути пехоте и часа два коннице. А я пока ждал фон Врошека. Я почти отчаялся, и уже было решил с ходу атаковать замок герцога, когда на взмыленном коне появился барон.
— Успел! — первым делом сказал он, спрыгнув с лошади.
— Почти, — отозвался я. — Но вы, барон, здорово опоздали. Что случилось?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. Старик герцог что-то чувствует. Он вообще многое, что чувствует и знает. Но он не верит в то, что печать вассала можно убрать, а также, что это вообще кому-то придёт в голову. Но это так, к слову.
Сегодня меня вызвал Ганс, его правая рука, и сказал, чтобы я нашёл московита и привёл его к герцогу. Тот вдруг захотел послушать истории про далёкие страны.
— Интересно. А откуда он узнал обо мне?
— Откуда, я не знаю. По всем тавернам и корчмам расставлены соглядатаи, они смотрят за всеми. И, сдаётся мне, что ему об этом кто-то сказал со стороны. Да это было бы нам на руку. Дело ведь мне поручено. Приведу вас, сказав, что нашёл, и дальше я даже вне подозрений буду. Да только тот тон, каким сказал это Ганс, мне сильно не понравился. Так он говорит о тех людях, чья судьба уже решена герцогом, и участь их будет не завидна.
Есть у него неподалеку от замка пруд. Там он топит своих пленников и неугодных людей. Называет он это место пруд часовых. Утопленники стоят на дне, сторожа его покой. Сдаётся мне, что он решил вас использовать в качестве своего развлечения, а потом убить.
Я вздохнул. Кто бы сомневался.
— Я понял и совсем не удивлён. Спасибо за предупреждение. Но как теперь нам атаковать замок?
— Не знаю, зато я знаю, как поймать Себастьяна. Он вчера долго пробыл в башне у Мерседес, и оттуда были слышны рыдания девушки. Видимо, от бессилия сделать по-своему, он издевался над ней. Поэтому…
Я опустил голову, чтобы не показать нахлынувшие эмоции. Ярость и ненависть ударили в голову, подобно молнии. Кровь прилила к глазам, закрыв их кровавой пеленой. В ушах зашумело море, как будто бы во время шторма. С большим трудом я справился с обуявшими меня чувствами. Это было нелегко, но необходимо.
Неизвестно, с какой целью рассказывал мне об этом Врошек, то ли из сочувствия, то ли из собственной выгоды, то ли по другой причине. А гнев, как известно, плохой советчик. Но нужно было принимать решение, время дорого.
— Так что насчёт младшего фон Крацлау? — поднял я глаза на Врошека.
— Я могу завести его в засаду, но его сопровождают много людей, и все на конях. И если хоть один из них прорвётся через засаду, мы проиграем.
— Это ясно. Сколько у него всадников?
— Около пятидесяти человек.
— Много. А в замке сколько?
— Там около сотни, может, меньше. Основные силы у герцога сосредоточены не в замке, а у окрестных вассалов. Да и пехоты у него больше, чем конницы.
— Понятно, — я задумался. — Предлагаю подготовить нападение на Себастьяна и сразу после этого ехать в замок к герцогу, там я ему устрою представление.
— Не знаю, это может не получиться. Сын герцога надумал съездить в Остраву, там есть удобное место, чтобы перехватить его. Ваши люди нападут на него и убьют, а вы в это время поедете со мной в замок к герцогу.
— Хорошо.
Дальше пошло обсуждение деталей, не требующих подробного пересказа. Договорившись о том, как, где, и когда будет совершено нападение, мы расстались, довольные друг другом.
Замаскированный полевой лагерь открылся передо мной внезапно, впрочем, так и должно было быть.
— Олесь! — крикнул я казака, который командовал моей кавалерией, тот быстро подошёл. Объяснив всё про засаду, я отправил его готовить людей, а сам последовал к пехоте. Пока я шёл, в голове созрел новый план.
Поздним вечером, уже почти ночью, весь мой отряд пришёл в движение. В лагере остались только два скомороха, которые всю ночь жгли костры, а под утро вместе с медведем отправились в замок фон Крацлау. Пехота вышла туда же, надеясь найти рядом подходящее место и укрыться до утра. С собой они взяли один артефакт, который мог им помочь в этом деле.
Наплевав на договор с Врошеком, я поскакал со своим отрядом навстречу Себастьяну фон Крацлау. Для всех, кто мог нас увидеть, мы были одеты в одежду, присущую испанцам. Дело было ночью, а утро нас застало в поле, но совсем не там, где было оговорено место засады.
Наступило утро, и фон Крацлау с отрядом выехал из небольшого городка, где останавливался на ночлег. Пятьдесят сопровождающих его всадников растянулись по всей дороге. Вскоре вдалеке на линии горизонта показалась тёмная группа всадников, скачущих навстречу.
Себастьян вначале не придал этому значения, пока до него не дошло, что всадников очень много. Прищурив глаза, он с удивлением заметил, что всадники одеты в непривычную одежду. Вроде и те же походные куртки, и кожаные штаны, а что-то всё равно не совсем то. И только когда их можно было хорошо рассмотреть, он понял, что это испанцы.
— Откуда? — додумать свою мысль он просто не успел. Скачущие навстречу всадники вдруг рассыпались в лаву и, завывая на разные голоса, помчались в атаку, обнажив сабли.
Себастьян дёрнул за уздцы лошадь, заставив её резко остановиться. Его солдаты стали поспешно вынимать из ножен сабли и опускать навстречу скачущим копья, у кого они были. А казаки уже стремительно приближались.
Фон Крацлау, бросив поводья, стал поспешно читать заклинание, надеясь остановить им нападающих. Впереди стала вспучиваться земля, когда внезапно прилетевшая откуда-то пуля пробила его череп насквозь. Уже мёртвые губы дочитали арию, земля поднялась щитом, но, не продержавшись и минуты, опала вниз. Мир померк, и сердце фон Крацлау остановилось. Ему повезло, он умер в бою.
Тело Себастьяна фон Крацлау опрокинулось на круп коня, а казаки, на минуту задержавшись, снова бросились вперёд, схватившись врукопашную с немцами и чехами. Звон сабель разнесся по округе, атака случилась неожиданно, и все невольные её свидетели бросились во все стороны, улепётывая со всех ног и копыт.
Я отставил трофейный мушкет, с удовлетворением думая, что не зря потратил деньги на его модернизацию. Выстрел, и свинцовая пуля прямёхонько влетела в правый глаз фон Крацлау. А всего-то и надо было — приделать оптический прицел и магию ветра знать, причём слабую. Теперь дело за казаками. Перед сражением у меня произошёл разговор с предводителем ватаги Олесем.
— Значит, смотри, Олесь. Ваше дело — начать атаку и порубать всех в капусту, никто не должен уцелеть. Сбежать тоже никто не должен. Рубите так, чтобы раненых не было. У них будет маг, он же их хозяин, я с ним сам разберусь.
Как только мы их уничтожим, вы добиваете раненых, забираете себе все трофеи, получаете от меня деньги и дальше вольны ехать туда, куда вам заблагорассудится. То ваше дело. Уяснил?
— Всё, как есть, уяснил, боярин.
— Ну, вот и хорошо, тогда вперёд!
Олесь сделал всё, как надо. Солдаты фон Крацлау отчаянно сопротивлялись, но их быстро смяли и стали добивать. Никто из отряда сбежать не успел. Лишившись своего командира, воины оказались разобщены и потерпели поражение.
Подскакав к коню, который метался с мёртвым телом среди сражающихся, я перерубил подпругу, и седло вместе с телом соскользнуло вниз.
Дальнейшее было делом техники. Абордажная сабля легко перерубила шею молодому графу, и его голова оказалась у меня в седельном мешке. Наскоро обыскав тело и мешки с коня фон Крацлау, я поймал с помощью казаков двух лошадей и поскакал в замок Брно.
Времени оставалось мало, надо было спешить на встречу с Пьером фон Врошеком. Яростно настёгивая одну пристяжную лошадь, я загнал её, пересел на следующую, и тоже загнал. Бросив вторую на дороге, я пересел на своего первого коня, бежавшего привязанным, и поскакал дальше.
