Утром я и не подумал просить машину или заказывать такси, а поехал на автобусе. Ехать до центра недалеко. Раздевшись, пытаюсь понять, куда мне идти, тут меня ловит за рукав дядя лет сорока, уже седоватый.
– Паренёк, помоги отнести стол.
Точно, стоит длинный стол, застеленный красной материей, и нести его одному очень неудобно. Не чванюсь, а тащу вместе с дядькой стол на сцену. Оказывается, уже собралось человек сто в общем зале, украшенном плакатами с символикой ВЛКСМ и СССР. На сцене тоже не пусто, стоят микрофон и ещё один такой стол, за которым сидят несколько человек из молодёжи, а точнее, две девушки и два парня. Помочь нам никто и не пытается. Ставим стол, сдвигаем вместе с тем, что уже стоял, и меня просят ещё принести стулья из зала. Седой уже ушёл, и я таскаю стулья по две штуки зараз.
– Ну и где этот Штыба? Или как его там, Штуба, – нервно спрашивает девица лет двадцати, с ухоженными руками.
– Не знаю, говорят он на морду страшный, – добавляет вторая.
– Блатной он какой-то, скорее всего - маленький ещё, а уже ездит везде, – равнодушно говорит здоровый на вид парень.
Глава 38
Глава 38
– Главное, чтобы не был больше, а чтобы стоял дольше, – негромко, но так чтобы эта четвёрка слышала, насмешливо говорю я.
На немой вопрос повернувшихся ребят я добавил:
– Анатолий Валерьевич – это я.
– А тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? – обидчиво сказала первая.
– Не обсуждайте за спиной человека, и всё хорошо будет. Куда мне присесть? – отмахнулся я.
– Садись куда хочешь, шпион доморощенный, – сказал нервная девица.
– Нехорошо за глаза гадости говорить, – наставительно отвечаю я и тяну руку здоровяку для рукопожатия.
– Петр. Тоже Валерьевич, – помедлив секунду, тянет руку он.
И попадает в тиски захвата моей лапы. Сидящие рядом дамочки явно дали Петру силы не заорать от боли, хотя по скривившейся роже было видно его муки.
– Ты глупости-то не болтай больше, мил человек, как бабка сплетни собираешь, а ещё комсомолец, наверное, – негромко сказал ему я, но сидящие рядом прекрасно слышали.
– Ты садись куда-нибудь, – посоветовала мне девица, для которой я был страшный и представилась. – Полина.
– Усаживаюсь на стул, который сам и принёс и оглядываю зал. Народу уже полно, а немаленький актив у нас в городе!
– Штыба, на, возьми свою речь и почитай, постарайся не мямлить и не сбиться во время доклада, – нервная протянула мне пару машинописных листков.
Сижу, не делая попыток протянуться к листкам, – далеко она сидит, на другом конце стола, и, уж тем более, не делаю попыток встать.
– Мальчик, хватит тут нам свой характер показывать, подойди и возьми свой текст, – капризно говорит девица.
– Тебе надо ты и иди, знаю я вас! Я встану, а вы на моё место сядете! Мол, жопу поднял – место потерял, – делаю вид обиженного подростка.
– Навязали на мою голову, – ворчит нервная, поднимаясь и направляясь ко мне. – На! Читай прямо сейчас!
– Ничё у тебя попка! – оглядываю одобрительно её задницу, обтянутую узкой юбкой. – В кино пойдём?
Девица уже шла обратно, и поэтому ей пришлось обернуться.
– Мордой не вышел, ухажёр, – презрительно сказала она.
Тут в нашу компанию влилось два человека. Рослый мужчина лет двадцати пяти и девушка, как сказали бы в будущем, модельной внешности. Физиономия мужика была подозрительно знакомой.
– Володя!– улыбнулся мужик. – Толя, тебе выступать третьим, готов?
– Всегда готов, – киваю и жму протянутую пятерню.
«Где же я его видел»? – размышлял я весь первый доклад, который зачитывала истеричка, оказавшаяся Дарьей Малышкиной, инструктором горкома ВЛКСМ.
Доклад был сух и резал ухо – обычный отчет. Даша закончила и села.
– Слово предоставляется Зырянову Владимиру Сергеевичу, заместителю начальника штаба ЦК ВЛКСМ на строительстве объектов КАТЭКа, – звонко сказала моделька.
«Вот оно чё! Наверное, летом видел в Шарыпово или Родниках», – с облегчением подумал я, перестав ломать голову.
– Я в крае, можно сказать, человек новый, всего третий год, до этого работал кровельщиком на Братском алюминиевом заводе, – начал парень.
И тут я вспомнил кто это на самом деле. Будущий бизнесмен, организовавший футбольный турнир на северном полюсе в двухтысячных годах.
Представьте картину. Северный полюс, конец апреля, мороз под сорок, разумеется, даже можно и не говорить. Все пьют водку, спирт и другие согревающие напитки, даже пилоты. Не пили два верующих человека, которые держали пост, пасха поздняя в тот год была. Играют в футбол, настоящий турнир был, зафиксированный в книге рекордов Гиннесса, так как ихний представитель ещё стоит на ногах. Выступает настоящая музыкальная группа, уж не помню название, и тут из-за торосов показываются собачьи упряжки, это известный канадский путешественник в команде из шести человек в этот день добрался до северного полюса, исполняя свою давнюю мечту – установить флаг своей страны на северном полюсе. И что он видит? Под сотню бухих русских, играющих в футбол под музыку. Человек, который был там, в футбольной команде, и рассказавший мне эту историю, уверял, что разочарованный канадец долго мотал башкой, и кричал «крези», и прочие слова из небогатого лексикона ругательств на английском языке. Пить не стал, развернул упряжку, и, говорят, ещё три месяца добирался назад домой.
И вот такой человек сейчас стоит и рассказывает про важность комсомольских строек. И ведь не спросишь же про тот случай, правда или нет? До этого матча ещё десять лет! Мог Серёга Марьин, тот самый футболист, соврать? Не знаю, парень веселый был. Хотя почему был, наверняка живёт ещё в той реальности.
– Толя, иди, тебе выступать! – толкнул с опаской меня, сидящий рядом здоровяк, вырвав из воспоминаний.
Выхожу, специально взяв с собой листки с моим текстом. Начинаю читать чуть ли не по слогам и тут же рву на части бумаги и сминаю в комок.
– Извините, не могу читать этот бред, что мне подсунули. Можно я расскажу сам всё, что хотел? Зачем Дарья писала этот текст, я не знаю, а очковтирательства я не люблю, – говорю я и под смешки зала кидаю комок в урну на краю сцены.
Даша багровеет, пытается открыть рот, но её толкает молчаливый парень, как я выяснил потом, второй секретарь горкома ВЛКСМ!
– Конечно, говорите что хотели, тем более, читать чужие доклады у вас получается не очень. Похлопаем, товарищи, нашей молодежи! – говорит парень и начинает аплодисменты.
Дождавшись, когда шум стихнет, я начинаю свой доклад, причём начинаю его с комсомольского форума в Москве, который проходил в начале января. Говорю про свои инициативы, про ту, что я изначально представлял и про совместную. Красочно описываю полемику и оценки этих и других рекомендованных инициатив.
– Время! Регламент! – со стервозностью в голосе говорит Даша.
– Дарья, если вы торопитесь, то идите, а мне, лично, интересно, – строго прерывает её сосед, и язва затыкается на полуслове.
Потом я плавно перехожу к событиям в Венгрии, рассказываю про провокационные вопросы полячки и американки, ну и не забываю освещать общий формат съезда. В награду получаю заслуженные аплодисменты.
После собрания торможу Зырянова и спрашиваю, играет ли он в футбол?
– Футбол люблю, но не игрок, травма была спортивная, – отвечает он недоуменно.
– Есть мысль, устроить матч на северном полюсе! – предлагаю я.
– А зачем? Да и как туда добраться? – спрашивает он.
– Для популяризации спорта, – не моргнув глазом, заявляю я.
– Да ерунда это! У меня другое предложение. Ты так хорошо выступал, да и вообще, уже много успел сделать, а у нас на стройках ребята в политическом плане слабые. Так я что предлагаю – давай ваша зональная школа возьмёт шефство над школами комсомольского актива Всесоюзных ударных строек, например, нашего КАТЭКа.
– Это, наверное, к директору надо, – растерялся я от напора будущего бизнесмена.
