Из Москвы 21 века, из дома на берегу Москва-реки, в воняющий потом и керосином салон советского самолета — это жесть. В жизни не чувствовал такого отчаяния. Все с начала? Нахера!?
В висок что-то уперлось. Я с изумлением уставился на пистолет, оказавшийся в моей руке. Обычный такой Макаров. Руки на автомате выщелкунули обойму и передернули затвор. В окошко вылетел восьмой патрон. Я его подобрал и вставил в обойму. Это что?
В голове зазвучал голос:
— Линия доставки! Сильнейший психо-эмоциональный посыл интерпретирован как желание иметь ручное оружие. Выбрано наиболее вам знакомое.
Неназвавшийся собеседник из будущего говорил про шизофрению. Это уже она?
— Нет. Линия доставки — это пространственно-ментальное устройство, выполняющее доставку всего, что требуется оператору — ответил мне голос в голове.
— А кто у нас оператор? — подумал я.
— Оператор это вы, Мостовский Антон Владимирович.
Точно! Тот парень говорил про Линию Доставки, прям так, с большой буквы. Значит, Линия Доставки.
— А убрать пистолет можно? — спросил я голос в своей голове.
Пистолет из моей правой руки исчез.
— И как это работает?
— Вы мысленно просите доставить вам то, что необходимо. Это появляется перед вами, или там, где укажете. В случае габаритных несоответствий, я вам укажу ближайшую удобную площадку.
— Что, прямо все-все, что попрошу?
— Да.
— В таком случае прошу доставку меня в пятнадцатое Июля …
Я не успел, закончить.
— Доставка вдоль временных линий операторов вашего типа заблокирована.
— А что же можно доставлять вдоль временных линий?
— Любой материальный предмет.
— Например?
— Исходя из оценки вашего физического состояния, я бы рекомендовала вам стандартный медицинский браслет. Он быстро приведет вас в норму. И немедленно стабилизирует вашу психику. Средняя форма истощения, в которой вы находитесь, оказывает очень сильное влияние на ваше эмоциональное состояние. Вы на грани тяжелой депрессии. Достаточно небольшого потрясения.
Мы в стройотряде работали по двенадцать часов в сутки, без выходных, на тридцатиградусной жаре. За два месяца я похудел больше чем на десять килограмм, при начальном весе семьдесят семь. Правда заработали прилично. Я собрался снять квартиру, чтоб поселится там с Максимовой. Старался.
То-то меня потом полгода колбасило. А оказывается — депрессией маялся…
— Ну давай твой браслет.
На левой руке появился тонкий черный ремешок.
— И что теперь?
— Браслет из окружающего пространства будет добывать и вносить в ваш организм все необходимое. Постепенно приведет ваше тело к норме. По данным диагностики — в течение трех дней. Если хотите ускорить процесс — рекомендуется усиленное питание. Тогда, за сутки.
Так. Нужно это все обдумать. В дверь туалета постучались.
— Товарищ пассажир, вы там не заснули?
— Сейчас!
Встал, откинул крышку стульчака и нажал педаль.
— Браслет можно сделать невидимым? — спросил я голос в моей голове.
Ремешок исчез. Открыл дверь и поплелся на свое место.
— Что, живот скрутило? — спросил Голубь, пропуская меня на место.
Из за переднего кресла опять вылезла голова Фила.
— Правильно Тоха! Желудок должен быть свободен, и готов к домашним пирожкам!
Я отвернулся к иллюминатору. Сосед закурил. Я посмотрел на него и вспомнил, что в самолетах можно курить. Похлопал по карманам и достал сигарету. Сигареты «Полет», овальные. Без фильтра. Осторожно закурил. Жесть.
Надо взять паузу, как-то слишком много всего на меня. Только вот еще что:
— Линия Доставки!
— Да?
— Впредь материализацию чего-либо осуществлять только по прямому приказу.
Я ведь чуть себя случайно не пристрелил. У ПМа был снят предохранитель.
По громкой связи объявили посадку. Попросили пристегнуться и воздержаться от курения.
Из самолета я вышел последним. Пахло недалеким заливом. Неяркое солнце приятно грело. Дул легкий ветерок. Питер.
У трапа стоял автобус ЛиАЗ. Из дверей махали руками ребята. Подземным переходом мы вышли из здания аэропорта. Многие из наших, после взаимного пожатия рук, пошли на остановку автобуса. Другие стали в очередь к стоянке такси, рассчитывая занимать такси по четверо. Я закурил.
Ко мне подошел командир нашего отряда. Его жена, что была у нас поваром, держалась рядом.
— Ты куда сейчас Антон? Не хочешь с нами? На Лиговке выскочишь.
— Спасибо Кирилл — надо же, вспомнил как его зовут — я сейчас на электричку, до Ленинского. А там пересяду и домой. Так что спасибо. И вообще, мне, кажется, нужно посетить обитель раздумий.
— Заболел что ли?
— Спокойно, Киря! — засмеялся я — это экстаз желудка.
В последний день стройотряда мы купили пару баранов, сделали харчо и шашлык. И все это натурально смели. Под пиво. Ничего крепче командир не допустил. Он вообще жесткий парень. В отряде был сухой закон. Большинство отрядных желудков пришли в расстройство от такой роскоши.
— Пойду я, подумаю. Кирилл, Ира, пока! — я повернул обратно в аэропорт.
В туалете встал у ростового зеркала и внимательно себя осмотрел. Клетчатая рубаха с протертым воротником, выгоревшая стройотрядовка, заношенные до дыр джинсы тверской фабрики, убитые кроссовки фирмы хренпоймешь. В руках древний брезентовый рюкзак. Выбрав более-менее чистую кабинку, я повесил рюкзак на крюк в двери, привычно опустил крышку, уселся и задумался.
В прошлом воплощении я прямо из Пулково поехал к Ленке. Оттуда мы с ней поехали на Московский вокзал. Вечером наш поток на поезде отправился на уборку картошки под Пикалево.
Нафик. Смотаюсь-ка я домой. Покажусь матери на глаза, увижусь с братом. А в колхоз поеду завтра, или послезавтра. Только в деканат нужно заскочить. Но сначала схожу съем чего небудь. И нужно прилично одеться. Выгляжу бомжом. Что там у нас с Линией Доставки?
— Слушаю — прозвучал голос в голове.
— Прямо на мне материализация одежды сработает?
— Да.
— Замените мою одежду на новые носки, трусы, кроссовки, джинсы, рубашку — поло, и свитер.
— Уточните марку, цвет.
Действительно. Последнее время я ходил в Прада и Зенья, вряд ли это аутентично
