А всё почему? Потому что по пути устроили ещё один привал, два пятиминутных отдыха и один «перекур». И это несмотря на то, что моё поколение не курило: нам просто курево не продавали от слова «совсем».
Вот батя мой – тот ещё мог купить. Дед вообще курил. А мы уже нет. На законодательном уровне перекрыли. Вот только алкоголь никто не запрещал. И синтетические лёгкие стимуляторы нового поколения не успели запретить. Почему так? Парадокс!
В общем, как дело пошло в гору – в смысле, опять пришлось взбираться наверх – попутчики потребовали обеденный перерыв. Сочинец только глаза закатил, но спорить не стал. Друзей держи близко, а врагов – ещё ближе. Упускать из виду гопоту никто не собирался. Ещё не ровен час, эти придурки в лагерь вернутся…
Обедали снова с кострами, и снова каждый в своём кругу. От Ники подходил взять огонька Одиночка. И Сочинец не упустил момента с ним пообщаться.
- Чего ты забыл в этой компании, боец? – спросил он.
- Я не боец… – ответил тот, как-то нервно дёрнув щекой. – И уж точно не твой.
- Значит, их? – с улыбкой уточнил военный.
- Я сам по себе… Как будет возможность, сразу от вас всех свалю. Вы просто обуза… – Одиночка позаимствовал у нас огонь, который, кстати, не умел разводить. И с независимым видом направился к своим.
- Вот это самомнение!.. – шёпотом восхитился Дунай. – Слышь, Вано… Ты там заканчивай со своей скромностью: вчистую проигрываешь!
- В самом деле… – согласился я. – Со своими пятью копьями за вечер я ему в подмётки не гожусь… Одно слово – обуза!
Народ вокруг захихикал, а Одиночка посмотрел на нас очень подозрительно. Слышал или нет? Впрочем, какая разница? С таким подходом к сотрудничеству он практически бесполезен для группы.
Чтобы заставить отряд идти дальше, пришлось повозиться. В основном, возился Сочинец, который временно переквалифицировался из военного в воспитателя детского сада. Главное – чтобы у этого воспитателя нервы не сдали: малыши-то давно выросли, а ленивые задницы ремня просят.
В общем, спустя час привала Сочинец начал ходить от костра к костру, уговаривая всех встать и идти. Как ни странно, я хорошо понимал наших попутчиков. У меня у самого до сих пор болели мышцы на ногах. Да и натёртости, несмотря на подкладку из листиков, ещё больше проявились.
Заставить себя встать и идти было реально тяжело! Я вообще прошёл в этот день больше, чем в любой другой день своей жизни! Ну не привык современный человек столько шагать…
Легче всего, как ни странно, переносили поход культуристы. Они-то как раз к подобным нагрузкам оказались привычные. Не один час в тренажёрных залах топтали беговые дорожки. Конечно, синтетические препараты для ускоренного роста мышц помогали решить вопрос многочасовых тренировок, но и настоящие занятия никто не отменял.
В итоге, спустя полтора часа после начала обеденного привала, отряд снова двинулся в путь. Муторный, долгий и медленный путь… Постоянно в гору, задыхаясь, обливаясь потом, прикрывая глаза от солнца, мы всё-таки двигались вперёд...
Какое же счастье я испытал, увидев впереди, на вершине подъёма, скопление белых капсул!.. Казалось, что наши мучения на сегодня наконец-то закончились. Но вскоре выяснилось, что до их завершения ещё далеко…
А всё потому, что у капсул нас тоже заметили. Хотя… А что бы я сам испытал, увидев, как к моей дружной и сплочённой группе приближается отряд в пару десятков рыл, с оружием и решительным видом?
Вынес хлеб и соль?
Побежал бы навстречу, раскрыв объятия?
Хрен там! Я бы рванул собирать всех, кто способен драться.
Вот что я бы сделал. И Туза бы пригласил, не постеснялся бы! И женщин бы камнями нагрузил – пусть во врагов бросают.
В общем, не было ничего удивительного в том, как нас местные встречают…
Пришлось, не доходя около сотни метров, высылать парламентёров: Романа, Сочинца, Нику и Туза. Ну а пока шли переговоры, я с живым интересом разглядывал наших соседей.
Первое, что бросалось в глаза – у них было пять фракций, причём чётко выраженных.
Вооружение у местных оказалось хуже. Однако у пары человек виднелись металлические топоры. Зато с одеждой у них всё было отлично! Плотные штаны и куртки поверх белых трико – у всех поголовно.
Вот только людей у них было не больше, чем в нашем сборном отряде. И, судя по количеству капсул, «встречать» нас и вправду вышло всё население. Причём мужчин было в два раза больше, чем женщин.
- Кажись, переговоры идут не очень удачно! – хмуро заметил Дунай.
Туз что-то экспрессивно говорил, размахивая руками. Пять человек со стороны соседей тоже разговаривали на повышенных тонах. Вот только одно дело – Туз: он вообще много экспрессии выдаёт в эфир. А вот то, что Сочинец выглядит мрачным, это немного напрягало…
- Не думаю, что такие прения сторон были бы по вопросу торговли! – покачал головой я.
- Да, Сочинец хотел и про Алтарь сразу уточнить, – кивнул Дунай.
- Если эти ребята решили, что Алтарь принадлежит им, то это они зря! – насупился Чемодан.
- И что ты им сделаешь? – выгнув бровь, спросила Сандра.
- Я? Ничего! – ответил ей Чем, широко ухмыльнувшись. – Ночью обойду их капсулы по дуге и всё решу. Но рано или поздно сюда притопает отряд посерьёзнее… И тогда придурков вырежут за косой взгляд.
- Звучит отвратительно! – расстроилась девушка.
- Прости… Но так уж здесь складывается! – пояснил здоровяк.
Окончания переговоров ждали ещё полчаса. Сочинец вернулся мрачный и решительный. И сразу же повёл нас всех назад, не отвечая на вопросы.
- Всё потом! – отрезал он. – Сначала отойдём подальше…
Догадка о неудачных переговорах стремительно подтверждалась. И это не радовало. Совсем не радовало. Забавно, но наши попутчики так же спешно отходили от скопления капсул: каждый уводил подальше свою группу.
Наконец, мы перевалили небольшой обрыв, и капсулы скрылись из виду. А Сочинец разрешил привал.
Мы быстро разожгли очередной костерок, собрав немного дров по округе. И уже привычно поделились огоньком с попутчиками, которые остановились поблизости.
Вот тогда Сочинец и поделился новостями.
- В общем… Местные отказали нам в доступе к Алтарю! – сообщил он с тяжёлым вздохом.
- Ну мы как бы догадались! – кивнул Дунай. – И даже за плату не пустят?
- За плату? – Сочинец покачал головой. – Да, за плату-то они готовы...
- Так, может, заплатить? – хлопая глазами, спросила Алёна.
И осеклась, как только военный озвучил цену:
- Мы передаём им всех женщин в личное пользование. А ещё оставляем своё оружие. И покупаем десять ножей, которые тоже передадим им, когда будем уходить… Такова плата за использование Алтаря.
- В жопу они пошли со своими требованиями!.. – буркнул Чемодан, непроизвольно загородив широкой спиной Алёну с Сандрой.
- Примерно так я им и ответил… – кивнул Сочинец. – Вот только что теперь делать?
- Охрана у Алтаря есть, как думаете? – спросил я.
- Не знаю… – Сочинец пожал плечами. – Но я бы на их месте теперь выставил.
- Ну, значит, лишатся охраны! – сам себе поражаясь, сообщил я ему.
- Да? – Сочинец с сомнением посмотрел на меня.
- Вот смотрите…
Я принялся древком копья рисовать то, что видел с нашего склона.
- Тут Алтарь. От капсул этих уродов его вроде бы не видно. Тут можно к нему пройти от капсул. А тут, чуть правее, есть небольшая промоина типа той, по которой мы спускались. Если ночью мы пройдём по ней, то незаметно доберёмся до Алтаря. И я уверен, что про промоину эти товарищи не знают! Потому что она в лесу! А у них я ничего из леса не видел: не пользуются они дарами природы…
- И ты предлагаешь, значит, нам топать в лес? – уточнил Сочинец. – В незнакомый? Ночью?
- Не надо ночью! Надо прямо сейчас идти! – покачал я головой. – Пройдём выше, найдём сухое место и дождёмся темноты.
- Ну что, будем играть в демократию? – поинтересовался Сочинец у остальных членов нашей группы.
