— Вы трое — лучшие по дальности полетов, — сказал советник императора. — Да, в город и обратно вас отвезут, но ситуация возможна всякая. К тому же Николай Михайлович Несвицкий и Борис Иванович Касаткин-Ростовской имеют опыт проведения диверсии в тылу врага. Они там были, знают обстановку и смогут принять верное решение в сложных обстоятельствах.
— Еще вопросы есть? — спросил командующий.
Вопросов не последовало.
— Что ж, вылет этой ночью, — заключил командующий. — В подробности вас посвятит начальник ГУКа и вице-адмирал Несвицкий. Совещание окончено…
* * *
Группа вылетела после того, как на Царицыно спустилась ночь. Собрались скоро. Хотя чего там собираться? Черная одежда, оружие и маяки по рюкзакам. Те представляли собой коробочки размером с полбуханки хлеба, покрашенные в белый цвет — на крышах снег лежит — и с выдвижной антенной. Из-за мощной батареи коробочки тяжелые. Крепление магнитное — как сообщил агент республиканской контрразведки, крыши нужных зданий крыты листовым железом. Такие в этой местности распространены. Еще радиомаяк можно зафиксировать крючками — все предусмотрено. Прикрепил на крышу, вытянул антенну и подключил питание. Работы на минуту-две. Еще у волхвов были пистолеты с запасной обоймой и перекус из зачарованных батончиков. Плюс радиостанции и гарнитуры. Больше ничего — и без того несли достаточно весомый груз.
Марине Николай говорить ничего не стал. Зашел к ней в госпиталь, где поболтал немного, а после распрощался, отговорившись тем, что нужно отдохнуть от волхования. В дни перед вылетом он зачаровывал два автоклава за день, создав большой запас раствора, Марина это знала, поэтому сошло. Не стоит волновать невесту раньше времени. Завтра к ней заглянет дед — он тоже навещал Марину — и сообщит, что внук отправился в Москву для прохождения комиссии по присвоению разряда волхва. Вызов на нее пришел давно, но тут внезапно выдалась оказия с машиной — и попрощаться Николай с невестой не успел. Он просит у нее прощения, а сам вернется через пару дней. Тогда Марина сможет его отругать, желательно без рукоприкладства. Дед, услыхав легенду, хмыкнул и не сдержал улыбки…
Он их и провожал в компании с начальником ГУКа. Короткое прощание, последние инструкции — и волхвы взмыли в небо. Вел группу князь — как в прошлый раз, по компасу. Он лучше Николая и Акчурина ориентировался в ночном небе. Но старший группы, им назначили Акчурина, подстраховывал ведущего. Ночь стояла ясная. Сияли звезды, полумесяц заливал заснеженную землю тусклым светом. Три черных тени на высоте примерно в сотню метров плыли в небе, неразличимые с земли. Ну, разве кто-то приглядится… Но славы вверх не смотрели — противник-то напротив. Фронт миновали в полной тишине, пролетели еще примерно километров пять и оказались над дорогой, бегущей вдоль посадки.
— Внимание! — раздался в гарнитуре голос князя. — Справа у обочины стоит автомобиль. Возможно, тот, который нужен.
— Я разберусь, — ответил Николай. — Вы ждите здесь. На всякий случай будьте наготове.
Скользнув направо, он снизился и подлетел к машине. Так, военный внедорожник. Двигатель работал, издавая характерный звук дизеля. Рядом — никого. Внутри — агент, но, может, кто другой. Внезапно отворилась дверь машины, наружу вышел человек и вытянул руку в небо. Вспыхнул свет фонарика — сначала на секунду, а потом мигнул два раза. Оговоренный сигнал, но Николай решил подстраховаться. Достал из кобуры свой «Штайр» (Черт! Руки околели!) и аккуратно приземлился за спиной мужчины.
— Не двигаться! Ты на прицеле.
— Я «Лелека»[1], — раздалось в ответ. — Вы «Волга»?
— Двадцать девять.
— Семнадцать. Слава Богу! — мужчина повернулся. — Наконец-то прилетели. Замерз вас ждать, в машине грелся.
— Кто там еще? — спросил Несвицкий — за лобовым стеклом виднелась тень.
— Водитель. Он мой человек.
— Ждите здесь, проверю.
Несвицкий обошел машину и, не убирая пистолета, открыл дверь с противоположной стороны.
— Зажгите свет, — сказал водителю.
Тот послушно щелкнул выключателем. В салоне вспыхнул свет. Николай окинул его взглядом — никого, кроме водителя.
— Опознались, приземляйтесь, — дал команду в микрофон.
— У вас, смотрю, немалый опыт, — хмыкнул, подойдя, «Лелека». — За ленточкой бывали?
— Приходилось, — ответил Николай.
Рядом приземлились Акчурин с князем.
— Доброй ночи, господа! — сказал «Лелека». — Позвольте, я представлюсь. Подполковник славской службы безопасности Гайворон Дмитро Гордеевич. В автомобиле мой шофер Сашко. Представляться мне не надо, работаем по позывным. Пока же попрошу переодеться.
Он открыл багажник внедорожника и извлек наружу мягкий ворох. В нем оказались балахонистые куртки с капюшоном без застежек — надевались через голову, и широкие штаны с манжетой на резинке на лодыжках. Ткань белая, помятая и грязная.
— По легенде вы разведывательная группа, ходившая к противнику, — объяснил им Гайворон. — Я ездил вас встречать. Потому маскировочная форма и отсутствие документов. Сделать их без фотографий невозможно. Займемся этим в городе. Снимите свои маски — у нас таких не носят, наденьте эти вязаные шапочки. Возьмите автоматы и разгрузки, вы должны экипироваться, как это принято у славов.
Когда все натянули снаряжение и расселись в салоне внедорожника, Гайворон спросил:
— По-славски говорите?
— Я знаю пару фраз, — ответил Николай. Другие промолчали.
— Обратятся к вам — не отвечайте. Я буду говорить. Можно материться, — подполковник улыбнулся. — Своих ругательств славы не придумали.
Первый пост им встретился спустя примерно полчаса. Стальной шлагбаум, караулка, солдаты с автоматами. Внедорожник осветил прожектор. Подполковник вышел из машины. К Гайворону подошел сержант в бронежилете с автоматом.
— Хто будете? — спросил у офицера.
— Подполковник Гайворон, беспека Славии. Эвакуирую розвидникив, — ответил тот.
Сержант проверил документы и махнул рукой:
— Проидте, пане подполковник.
На втором посту такое повторилось. Но на въезде в город случилась неприятность. К автомобилю вышел офицер — молоденький, прыщавый лейтенантик. Проверив документы подполковника, он заглянул в салон.
— Ваши документы? — спросил у волхвов.
— Яки документы у розвидников? — возмутился Гайворон. — Воны за ленточку ходили. Я везу их з фронта.
— Чому цей вузькоокий?[2] — лейтенантик ткнул в Акчурина.
— У беспеки и не такие есть, — пожал плечами подполковник.
— Хай скаже «паляныця», — потребовал прыщавый.
На мгновение в салоне установилась тишина. Но тут всех удивил Акчурин.
— Какого х…я⁈ — рявкнул во весь голос. — Что за п…дюк?
— Но ты!.. — лейтенант схватился за кобуру на поясе, но тут же замер — в лоб ему смотрел ствол «Штайера».
— Не лапай зброю, — ласково сказал Несвицкий. — Не то зараз зловишь паляныцю весом в девять граммов.
— Пан подполковник! — возмутился лейтенантик. — Чому мени вин загрожуе зброей? Я доповім[3] начальству.
— Я тоже, — хмыкнул Гайворон. — Що ви влаштували[4]? Хлопци через стричку повернулися. Проривались з боем. Вони злы. Не чипай их, лейтенант.
— Хрин з вами, идьте, — буркнул офицер. — Но начальству доповим.
Гайворон пожал плечами и сел в машину.
— Из добробата сволочь, — пояснил, когда они отъехали. — Там каждый с промытыми мозгами. Такие, блядь, все патриоты Славии, что на портянки всех порвут. На деле трусы, отираются в тылу. Вы молодцы, — добавил, повернувшись к волхвам. — Хорошо окоротили гада.
Внедорожник доставил их к особняку, стоявшему на тихой улице. Сашко загнал автомобиль во двор, все вышли из машины, и Гайворон отвел их дом.
— Раздевайтесь и складывайте одежду, которую вам дали, тут, — он указал на стул в просторном зале. — Обратно тоже в ней поедем, но сначала постирают. Сейчас вас накормлю, а после будем отдыхать. Но перед этим сфотографируетесь для документов. Поздравляю, господа, теперь вы сержанты Службы безопасности.
