В июне произошло сразу несколько значимых для меня и для Алины событий. Во-первых, я и Волкова закончили школу. Мне вручили золотую медаль, которая порадовала маму и Алину больше чем меня. Во-вторых, в самом начале месяца Волкова получила из Литературного института положительные рецензии на свои стихи. Её пригласили на собеседование — в августе. А в третьих, радостный Сергей Рокотов сообщил: москвичи одобрили для участия в московской отборочном цикле все сочинённые Алиной песни из репертуара ВИА «Солнечные котята». На фестиваль «пропустили» даже музыкальные композиции «Ты возьми моё сердце» и «Я рисую». «Ёлы-палы, — сказал Сергей. — Вот это мы там жахнем, так жахнем!»
* * *
Последний звонок и выпускной вечер в этой жизни мне ничем особенным не запомнились. Ни я, ни Алина при расставании со школой и с одноклассниками не проронили и слезинки (я лишь возрадовался, что эта повинность в виде обязательного посещения школьных уроков для меня закончилась). По сложившейся в нашей школе традиции мы с Алиной после выпускного встретили рассвет на берегу озера: вместе со своими одноклассниками. Выслушали заверения теперь уже бывших учеников десятого «А» класса в том, что «мы всегда будем вместе». Я подумал тогда, что лет через пять-десять повстречаю кого-то из них совершенно случайно в Москве или в Ленинграде (как столкнулся на Московском вокзале со Свечиным) — этим наше «всегда будем вместе» скорее всего и ограничится.
В конце июня Алина вместе с ВИА «Солнечные котята» усиленно готовились к июльской поездке в Москву.
А мы с мамой всё же переехали в Первомайск.
Ещё в начале месяца счастливый отец сообщил нам: «Всё! Нашёл! Двухкомнатная! На улице Ленина: в самом центре города! Они готовы к обмену хоть прямо сейчас!» Поездку мы на две недели отложили: из-за моих «школьных» дел. Я отметил, что не зря притормозил отправку рукописей: в прошлой жизни подобный вариант обмена квартиры у моих родителей не появлялся. В тот раз мы переехали не в центр, а на северо-восточную окраину Первомайска. Мама взвалила на себя бумажную волокиту. А я вместе с Русланом Петровым и его приятелями загружал вещи из нашей квартиры в контейнеры для железнодорожных перевозок. Мысленно попрощался с гитарой: почти не сомневался, что долгий переезд в Первомайск она не переживёт — в точности, как это случилось и в прошлой жизни.
В этот раз нас с мамой на вокзале провожала большая делегация. Пришла Алина. Явились парни из ВИА «Солнечные котята» и Белла Корж. Неожиданно нагрянули Руслан Петров и Надюха. Парни хлопали меня по плечам, трясли мою руку. Девчонки поцеловали меня в щёку. С Алиной мы бесстыдно целовались «по-взрослому» прямо на перроне около вагона. Волкова сказала, что уже завтра напишет мне письмо — я получу его, когда приеду в Первомайск. Пообещала, что станет писать письма через день — вплоть до июльского отъезда на фестиваль. Алина заверила, что приедет по моему новому адресу сразу же по окончании московского турне. Сказала, что засыплет меня из Москвы телеграммами. Обнял её; махал ей из окна своего купе, пока поезд не тронулся и не увёз нас с мамой из Рудогорска.
* * *
Тридцатого июня я встретился с папой.
* * *
А уже пятого июля я упаковал тридцать экземпляров своего романа «Гренада», подписал адреса получателей и отнёс всю эту гору бандеролей на почту.
* * *
За три дня до вступительного экзамена (в Первомайский политехнический институт) я получил телеграмму от Волковой: «Москва Целую Алина». Показал её родителям. «Как же я волнуюсь за нашу девочку!» — воскликнула мама.
За день до экзамена Волкова сообщила: «Прошли второй тур». Я почти не удивился успеху ВИА «Солнечные котята». Отвечал на вопросы экзаменаторов и представлял, как Алина и музыканты «жахали» на московской сцене.
Физику я сдал на пятёрку. С учётом моей золотой медали вступительные экзамены для меня на этом завершились. А вот от Волковой по-прежнему приходили телеграммы.
Двадцать второго июля Алина сообщила: «Финал».
* * *
— Ваня, начинается! — позвала мама.
Я дописал предложение и спрятал рукопись нового романа в стол.
«Уважаемые товарищи телезрители и слушатели, — сказал ведущий. — У нас сегодня не только парад исполнителей, но и парад вокально-инструментальных ансамблей. Встречайте!..» На сцене уже один за другим появлялись прошедшие в финал коллективы, когда я занял место у телевизора. Папа вручил мне открытую запотевшую бутылку «Жигулёвского».
Я сделал глоток пива; наблюдал, как на подмостки выходили украшенные жёлтыми галстуками-бабочками улыбчивые музыканты и Алина Волкова, наряженная в знакомое мне концертное платье. Зрители поприветствовали ансамбль громкими аплодисментами — поаплодировала своим бывшим землякам и моя мама. Она указала пальцем на экран, привлекла внимание мужа.
— Вот это и есть твоя невестка, — сказала она папе.
«ВИА „Солнечные котята“ из города Рудогорск Карельской АССР!» — объявил ведущий. Я смотрел на счастливые лица Рокота, Чаги, Веника и Бурого; любовался ямочками на Алининых щеках. Слушал, как мама хвасталась моему отцу тем, какая умная, талантливая и красивая невестка им досталась. Папа поддакивал жене, ухмылялся и посматривал на экран поверх пивной бутылки.
Ведущий объявил о начале концерта.
На сцене, будто по волшебству, появилась группа молодых музыкантов.
«Показывают в записи», — отметил я.
* * *
ВИА «Солнечные котята» представили «телезрителям и слушателям» свою конкурсную музыкальную композицию на сорок второй минуте концерта. Я отметил, насколько непохожа их музыка на всё то, что исполнили их конкуренты. «Солнечные котята» переглянулись, улыбнулись и… «жахнули».
— Я рисую на стенах рожицы… — запела Алина.
* * *
Утром я получил от Волковой телеграмму: Алина сообщила, что завтра приезжает.
* * *
Мама уговаривала меня взять с собой на вокзал цветы (она нарвала огромный букет на огороде у деда).
— Сама ей подаришь, — ответил я. — Не вижу смысла толкаться с цветами в автобусе.
На автобусной остановке я простоял полчаса.
И всё это время слушал, как торговавшая семечками женщина напевала: «…Я царевна: мне можно!»
* * *
Поезд на час опоздал.
Пассажиры спрыгивали с высоких ступеней на потрескавшийся асфальт платформы первомайского железнодорожного вокзала, спешили навстречу толпившимся у вагона встречающим.
Волкова помахала мне в окно — показала, что идёт к выходу.
Я встретил её у ступеней. Взял сумку, помог Алине сойти на землю.
— Поздравляю с победой, — сказал я.
Мне почудилось, что в Алининых глазах блеснули слёзы.
Волкова улыбнулась. И тут же обняла меня.
— Как же я по тебе соскучилась! — сказала Алина.
— Я по тебе тоже скучал, — признался я.
Эпилог
Я потягивал из картонного стакана купленный в вестибюле гостиницы кофе, посматривал в окошко автомобиля на Невский проспект: любовался витринами магазинов и городской архитектурой. Автомобиль двигался по проспекту неторопливо — я преспокойно наслаждался горячим напитком. В тысяча девятьсот девяносто восьмом году зима в Ленинграде выдалась снежной — это я заметил ещё вчера вечером, когда мой поезд подкрадывался к перрону Московского вокзала.
В Москве в нынешнем году снега было не так много. Или же я попросту его не видел: редко в эти зимние месяцы выбирался из своего дома на проспекте Мира, потому что в авральном режиме дописывал новую книгу. Роман я завершил вовремя. Курьер отнёс рукопись «на редактуру»: как раз в тот день, когда я в компании своего друга детства и охранника майора КГБ Руслана Петрова выехал в северную столицу на запланированную ещё осенью встречу с читателями.
Мерседес плавно остановился у светофора — я не расплескал кофе. Смотрел поверх стакана, как по «зебре» через дорогу торопливо шагали наряженные в тёплые одежды пешеходы. Я отметил, что мы с Русей всего десяток кварталов не доехали до магазина «Дом книги», который располагался в здании компании «Зингер». Именно в «Доме книги» сегодня собирались поклонники моего творчества: те, кто не поленился и выбрался из своей квартиры в этот морозный зимний день.
