Минут спустя гвардеец свернул разговор; подмастерье с поклоном отступил на назад и быстро зашагал к воротам.
— Формо управляется купцами из второй гильдии, — сразу же доложила Хель. — Нас пригласили остановиться в крепости. Этот человек сообщит о нас управляющему.
— Он точно торговец? — рассеянно спросила Кристина. — Мне показалось, он говорит так же, как ты.
— Да. Воспитывался в доме Винце.
Кристина пожала плечами: Хель совершенно точно упоминала это название, но в подробности не вдавалась.
— Наверное, поэтому он тебя совершенно не боится, — осторожно сказала она и обернулась к задумчивому Эйдону.
Оказалось, что гвардеец уже придумал вполне правдоподобную историю. Хель путешествует инкогнито, в компании пары верных людей, которых в это непростое время выделил Его Величество. По словам Эйдона, такие путешествия были в моде лет десять назад, но, бывало, в них отправлялись и по сей день — правда, так развлекалась лишь небольшая часть самых романтичных и сентиментальных аристократов.
— Это как раз для тебя, — с усталой улыбкой одобрила Кристина. — Будешь легкомысленной девицей, которой захотелось от жизни чего-то нового.
Затем, в результате целой серии трагических случайностей, настигших их на старом тракте у южных пределов Шепчущего леса, и о которых им не хотелось бы говорить, они потеряли девушку-слугу и лошадей. Зато повстречали южанку, которая невесть как забралась так далеко на север, и по приказу аристократки взяли её с собой, чтобы заменить погибшую прислугу. Разумеется, за немалое вознаграждение.
Кристина кивнула:
— Это объяснит, почему я не знаю языка и обычаев. Но разве я похожа на южанку?
— Я не знаю, как они выглядят. Гвардеец утверждает, что среди них немало женщин с тёмными волосами и серыми глазами.
Легенду приняли единогласно, и отряд медленно двинулся к воротам Формо.
Посёлок за частоколом показался Кристине донельзя похожим на предместья, с той лишь разницей, что дома были выше и менее просторными, с резными ставнями на окнах и небольшими балкончиками, примостившимися ко второму этажу. Солнце клонилось к закату, и на главную улицу высыпали люди, одетые почти так же, как и жители предместий, разве что материалы выглядели подороже, а покрой и работа чуть аккуратнее.
Грунтовая дорога сменилась чистой мостовой, вымощенной стёсанными светло-бежевыми булыжниками, вышарканными сапогами, колёсами телег и копытами лошадей. Иногда по пути попадались некрупные вывески лавочек и магазинов, наполненных деловитой вознёй покупателей; повсюду разливалась оживлённая певучая речь, где-то в глубине дворов задорно стучал кузнечный молот, скрипели оси телег; ревели навьюченные мешками ослы, подгоняемые лаем собак.
Местные жители встречали путников вежливым любопытством, хотя явно предпочитали выказывать его с безопасного расстояния. Никуда не делись и традиционные поклоны — правда, в отличие от крестьян, жители Формо позволяли себе подпускать гостей чуть ближе. Особенно это касалось торговцев, которых можно было узнать по расшитым кафтанам, отороченных мехом шапкам и богато украшенным платьям самой разной длины и кроя.
Впрочем, Кристине было немного не до всего этого разнообразия. Она устало брела вперёд, размышляя о том, каким же невероятно долгим был этот день. Впечатлений оказалось так много, что для новых в голове попросту не оставалось места; не говоря уже о том, что манипуляции с несговорчивой Тропой окончательно её вымотали. Хотелось только одного: забраться в какое-нибудь тихое и спокойное место и проспать там ближайшие полгода. Именно поэтому, увидев перед собой светло-бежевые камни трёхэтажного здания с невысокой башней, Кристина обрадовалась этому зрелищу как открытке от старого друга на день рождения.
У крепости их уже ждали. Знакомый торговец-подмастерье из второй гильдии замер в такой величественной позе, будто с него собирались писать парадный портрет: подбоченившись, с гордо поднятой головой, заложив одну руку за спину, и приложив вторую к поясу. Рядом стоял низенький тучный мужчина с красным одутловатым лицом и жидкими волосами. Камзол с расшитыми яркими нитками боковинами едва сходился на животе, узкие брюки слишком плотно облегали полные ноги, отчего создавалось впечатление, что парадный костюм ждал своего часа со времён далёкой юности, когда его владелец ещё не мог похвастаться столь выдающимися объёмами. Он заметно нервничал и никак не мог найти место рукам, отчего он то крутил в руках украшенную мехом шапку, то теребил медальон на толстой цепи из зеленоватого металла. Если приглядеться внимательнее, то нетрудно было заметить у торговцев схожие черты: одинаковые карие глаза и русые волосы, острые носы и чуть оттопыренные уши. Становилось очевидным, что гостей встречали не просто управляющий Формо со своим помощником, но и отец с сыном.
Когда Хель и Эйдон подошли на определённое расстояние, подмастерье вежливо улыбнулся и склонился в традиционном поклоне. Управляющий повторил это движение; камзол угрожающе затрещал, но выдержал. Кристина из последних сил сохраняла серьёзное выражение лица, но внутри у неё уже раздавался протяжный вой: начинался очередной обмен приветствиями, пожеланиями, вежливыми вопросами — и всё это могло продолжаться до бесконечности долго. Правда, говорил, по какой-то причине, исключительно Эйдон — но торговцы принимали это как должное и не выказывали неудовольствия.
Наконец, как все заинтересованные стороны засвидетельствовали своё почтение и солгали о том, как невероятно рады этой встрече, управляющий и его сын почтительно расступились, приглашая гостей войти. Хель, которая так и не проронила ни слова, остановилась у каменного крыльца с несколькими ступеньками и грациозным движением взялась за края юбки. Подмастерье со всё той же лучезарной улыбкой протянул руку, чтобы помочь даме подняться.
Неожиданно Хель резко вскинула голову и отпрянула назад, а Эйдон молниеносно рванул оружие из ножен — совсем немного, только ради того, чтобы продемонстрировать подмастерью несколько сантиметров стали. Однако предупреждение было весьма недвусмысленным: «отойди, или останешься без руки».
Молодой торговец понял всё правильно. Улыбку словно стёрли с его разом побледневшего лица; сдавленно пробормотав извинения, он отступил на пару шагов. На плечо сразу же легла рука Мартона, невесть откуда взявшегося у него за спиной. Полный управляющий, белый как мел, принялся что-то объяснять, но слова не произвели на Хель никакого впечатления: не глядя на него, она гордо прошагала мимо и скрылась в дверном проёме. Эйдон плавно спрятал клинок в ножны; Мартон кивнул Кристине, и девушка, так и не поняв, что именно увидела, юркнула следом за своей суровой «госпожой».
Внутри их сразу же встретили две девушки, похожие друг на друга, будто сёстры, в одинаковых платьях и расшитых передниках. С нескончаемым щебетанием они проводили гостей на третий этаж, где для них уже приготовили просторную и светлую комнату, в которой управляющий, должно быть, хранил своё главное сокровище: широкую кровать с резным оголовьем и высоким балдахином. Из-за деревянной ширмы в углу выглядывал узкий диванчик, который, по всей видимости, предназначался для прислуги. Впрочем, Кристина так устала, что готова была уснуть хоть на коврике у двери.
— Они приглашают спуститься к ужину.
Кристина постояла несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям, и твёрдо выбрала в пользу сна. Этот день уже казался ей чрезмерно длинным и слишком богатым на впечатления, чтобы удлинять его ещё больше. Девушки удивлённо переглянулись, но тут же снова засуетились, в последний раз проверяя, хорошо ли взбиты подушки и достаточно ли ровно уложено одеяло. Наконец, убедившись, что всё в порядке, они вихрем пронеслись мимо Кристины и вскоре вернулись с тазом тёплой воды, полотенцем, кусочком серого, резко пахнущего мыла и парой длинных сорочек. Всё это девушки передали Кристине и, подчиняясь скупому жесту Хель, выскочили из комнаты.
— Ну наконец-то… — пробормотала Кристина, расстёгивая рубашку. — Я уже думала, они здесь поселились. Как ещё не предложили помочь тебе умыться и снять платье…
