Парацельс
Любимый привез еще одного ребенка. С такими темпами дом скоро превратится в питомник молодняка на птичьей ферме. Но, главное, муж опять с нами, живой, здоровый, умный, спокойный, страстный, любимый, желанный. Мы с Майтой опять счастливы. А много ли нужно для счастья двум кошкам? Любимый муж, любимые дети. Сестричка, подожди еще немного.
Аура малыша была искалечена, едва светилась. Я уплотнила ее до предела, но темные провалы остались, невозможно закрыть их немедленно. Муж сообщил, что в разуме принца еще оставались обрывки заклинаний, помещенных этим живодером-недоучкой. Разве он не знал о неразрывной связи здоровья и разума? Анниэль тоже удивлялась подобному невежеству. Если сильно терзать разум, то можно столь же серьезно подорвать здоровье. Прошло бы еще несколько дней и ребенок бы умер. В любом случае, план этого мерзавца был неосуществим. Хотя ничего не знаю об этом плане, кроме того, что он отвратительный, как и автор. Хорошо, что любимый прибил подлеца. Анниэль недавно показала полную формулу заклинания Жары, жаль, что я не опробовала его на этой твари, а лишь взорвала с десяток ни в чем не повинных кабачков и тыкв.
Взамен научила Анниэль, как улучшать кровоток вокруг плода, чтобы ребеночек подрастал более крепким. Сама подправила недочеты. И еще, как определять пол будущего младенца. У них будет девочка. Подруга благодарно моргала густыми ресницами. Рядом Майта играла с Ульмом и Ульмой в догонялки Лимы. Оунир по-взрослому смотрел на детские шалости и только удивлялся на несерьезную маму Майту. Появился Жека, по духу уже мужчина, но по стати еще не растерявший юношеской стройности. Муж рассказывал, что столь изящного сложения он никогда не имел. До восемнадцати лет рос в высоту, был мосластым и нескладным. А потом сразу стал расти в ширину, оплетая мышцами крепкие кости. А нам с сестричкой другого Гура и не надо, он — самое лучшее, что могло бы нам понравиться. Из-за живой изгороди на лужайку вышел любимый. Легок на помине. Майта тут же перенаправила игровой поток детей на него. Гур ласково улыбнулся, увидев по ребенку, вцепившемуся в каждую ногу. Приподнял их и расположил на руках. Дети стали хватать друг друга и смеяться: «Попайся!». Оунир отряхнул Лиму от налипших на одежду зимних листьев. Девочка благодарно чмокнула волчонка, тот странно посмотрел на нее, озадачился. Гур, наблюдая эту сцену, хмыкнул.
Потом, по дороге в трапезную, он пояснил нам, что, по мнению волчонка, целовать могут лишь папа или мама. И Лима опять запутала представления Оунира, кто чей папа и мама. Кстати, он, Гур, в глазах Оунира был нашим с Майтой ребенком, наряду с Ульмом и Ульмой. Мы развеселились от неизъяснимости детской логики. Майта сообщила мужу, что сегодня мы его будем кормить грудью и баюкать. А что, хлопала она черными ресницами, особенно эффектными на светлой коже лица, разве это не полезно растущему организму Гура? Тот лишь крякал, деланно возмущаясь нашей невоздержанностью. Анниэль, услышав подобные разговоры, сконфузилась, показывая тем самым, что они с Жекой уже не раз использовали обсуждаемый метод укрепления здоровья. Я ей подмигнула, окончательно вогнав подружку в краску.
После обеда Майта и Анниэль стали укладывать детей, а мы с любимым покормили принца, сводили в туалет, а потом осторожно прогуливали по парку. Он был слаб, но на ногах держался. Гур аккуратно поддерживал мальчика с помощью магии воздуха, а я полегоньку уплотняла затягивающиеся разрывы в ауре. Разговор шел на нейтральные темы. Гур говорил о том, какая теплая установилась погода и что лето наступит уже совсем скоро. Я соглашалась с ним, рассказывая, что на огородах появились дружные всходы различных овощей.
Вдруг принц указал на какое-то растение под ногами и сообщил, что это четырехлистник крапчатый. Полезен при лечении угрей. Мы подивились такому знанию и перешли на разговор о лечебных травах. Выяснилось, что его высочество знал около ста видов полезных растений с целебными листьями, корешками, цветами или ягодами. Десяток таких растений он обнаружил в окрестностях лужайки. К тому же, принц неплохо ориентировался в методах получения лечебных взваров и примочек. Рассказывая о травах и о наставнике, мальчик слегка оживился, кожа начала понемногу розоветь. Мы одобрительно охарактеризовали столь мудрого человека, как наставник Корит, и поздравили его высочество с таким учителем.
Завершив укрепляющую прогулку, вернулись в дом.
Жека. Моральная платформа
Бог — это некое предположение.
Ницше
Величайшие распри производят меньше преступлений, чем религиозный фанатизм.
Вольтер
Через неделю к нам доставили карету для возвращения принца во дворец. После суеты сборов, прощальных наставлений, его высочество, сопровождаемый многочисленной охраной, наконец убыл. Мальчишка практически оправился, стал веселым и разговорчивым. Совершенно покорил волчонка, указав на камешек, лежавший на берегу пруда. Сообщил, что он называется «жадеит» и помогает при болезнях почек. Оунир и представить не мог, что камни способны иметь утилитарное значение, помимо эстетического воздействия. Поколебавшись, наш аристократ духа предъявил принцу свою коллекцию минералов для экспертной оценки. Тот достаточно быстро опознал четыре камня, дав им лечебно-медицинскую характеристику, остальные геологические образцы ему были неизвестны. По-видимому, его высочество пробудил в сыне глубокий интерес к практической минералогии.
Проводив принца, мы встретились в узком кругу двух семей и Гур сделал интересное заявление. Оказывается, маг Дуал действовал не в одиночку, а от лица тайной организации под названием «Синее пламя». Ее целью являлось установление мировой власти от имени высшего существа, которое и называлось «Синее пламя». Это «пламя» было необнаруживаемо само по себе, но его жрецы, «тени Синего пламени» имели с ним мобильную связь и говорили остальным, что и как нужно делать. Несогласных карали с особой жестокостью. Дуал намеревался внушить принцу веру в «Синее пламя», который, в какой-то момент став носителем верховной власти, распространил бы данную религию на все королевство.
Тут я не выдержал и перебил Гура. Сказал, что давно хотел поинтересоваться, почему в этом мире не распространена религия. На вопрос, что сие такое, ответил, что эта вера в высшие существа, управляющие природой. Почему же, ответил Гур, вполне распространена. Дроу верят в духов чащи, оберегающих деревья и лесных обитателей. Горные эльфы придают каждой горе свой нрав и находясь в том или ином месте, учитывают характеры окружающих гор. Анниэль согласно кивнула. Я сказал, что имею в виду совсем другое. В моем мире распространены религии, утверждающие, что все на свете порождено неким высшим существом и ему надо поклоняться. Выслушав, Гур удивленно спросил, если мир создан одним существом, то кто произвел самого творца? И откуда следует, что ему надо поклоняться? Может, для гипотетического демиурга, благоденствие подопечных без всякого пиетета перед создателем и есть наилучшая форма пресловутого поклонения?
Хотя я был, в принципе, согласен с Гуром, но в полемическом задоре стал утверждать, что признание создателя мира позволяет людям сплотиться вокруг этой идеи, почувствовать себя в одной общине с другими, выработать единые моральные ценности. В ответ Гур возражал, указывая на то, что любая этическая платформа, построенная на ложном основании, не способна обеспечить гармонию в обществе. Всегда найдутся острые умы, обнаружившие обман, и которых, как в случае с «Синим пламенем», придется карать с особой жестокостью. А объединиться можно и на основании других идей, например на взаимопомощи, на поиске лучшего образа жизни, на заботе о детях и стариках.
Согласен. И вообще, меня всегда крайне раздражала непробиваемая наглость религиозных адептов, утверждавших, что господь создал людей по своему образу и подобию. Это же какое надо иметь непомерное самомнение пополам с колоссальной тупостью? Все равно, что если бы инфузории-туфельки придумали собственную религию, то бог бы у них был представлен в виде ботинка сорок пятого размера. Причем самые ретивые говорили бы, что сорок восьмого.
А бредовые конструкции в головах разумных возникали и всегда будут возникать. Это я и сам знаю. Социология утверждает, что невозможно отыскать сколь угодно абсурдную идею, у которой в мире не нашлось хотя бы одного почитателя. «Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя» писал доктор Чехов. А он разбирался в уродах. Все-таки батя у нас — умище. Почти как Чехов. Ну да, башка-то у него здоровенная, много мозгов помещается. Гур хмыкнул и сказал, что если я продолжу его оскорблять, он расскажет всем, что случилось после того, как мастер магии воздуха Колпат ознакомился с магомобилем. «Все» оживились, а у Уайды загорелись глаза. Мда, если она узнает, как я там чудил, то потом проходу не даст. При случае и без оного, в общем повсеместно, будет травить меня, на разные лады «елозя ножкой». А жене раскаюсь наедине. Я сразу повинился, отрапортовал, что не пытался возводить хулу на славного предводителя, а совсем наоборот, характеризовал его исключительно в положительном ключе.
