«Может быть, потому и не нашли, что тебе потребовалось место в кубрике?» — подумал капитан, глядя на ревнителя, который вместе с остальными отвязывал причальный конец.
Захлопали развернувшиеся паруса, и длинный, узкий корабль все быстрее поплыл к выходу из бухты, на выходе добавил паруса и развернулся курсом на юг. Два дня плаванье длилось без перемен. Ветер был попутный, море в проливе не штормило, а свободные от вахты матросы, у кого еще позвякивало серебро в карманах, играли на него в кости. Утром третьего дня сыграли боевую тревогу и матросы заняли свои места, сняв чехлы с пушек.
— Полностью открывай вентиль, дубина! — ругал кого-то из матросов помощник капитана. — Не докрутишь — при выстреле быстро упадет давление, а за утопленный снаряд с тебя спустят шкуру. Это не боевой, здесь специальная начинка. Он стоит столько же, сколько стоит твое месячное жалование с тобой в придачу! К бою готовьте только носовые орудия, остальным сегодня стрелять не придется.
Матрос-наблюдатель увидел с поднятой над кормой вышки верхушки мачт корабля, и теперь они его быстро догоняли. Вскоре и остальные увидели вначале мачты, а потом и весь корабль.
— Купец! — сказал капитан и пояснил для Рода: — Слишком широк и борта высокие. Опять же паруса не те, что на военных кораблях. Но нам так даже и лучше. Берег они знают не хуже военных, а разговорить будет легче.
На купеческом корабле заметили преследователей и сделали единственное, что было в их силах, — повернули к берегу. Но при этом они потеряли скорость.
— Всем приготовиться к бою! — закричал помощник капитана. — И не забудьте поменять иглы, олухи! Обнаружу на корабле хоть один труп, со всех шкуры спущу!
— Зря потратили часть воздуха из баллонов, — сказал капитан стоявшему рядом с ним Роду. — Слишком сильный ветер. Стрелять усыпляющим газом нет смысла, только зря потратим дорогой снаряд: все тут же сдует ветром. Смотрите, они тоже готовятся к бою! Наверное, принимают нас за пиратов.
— Мы для них хуже пиратов, — ответил ему ревнитель, взводя для выстрела игломет. — Те иногда оставляют жизнь.
Когда расстояние сократилось да пары сотен шагов с купеческого корабля начали стрелять из арбалетов, причем довольно точно. Один из матросов рухнул замертво с простреленным горлом, другому болт попал в руку, перебив кость.
— Выбить арбалетчиков! — приказал капитан, который укрылся от обстрела за мачтой. — Быстрее, сучьи дети, если не хотите раньше времени отправиться к богам!
— Не рано? — спросил присевший на палубу Род. — До них сотня шагов, далековато для нашего оружия.
— Кого-нибудь да зацепят, — ответил капитан. — Да и расстояние быстро сокращается!
Род привстал, навел оружие на одного из людей на палубе купеческого корабля и нажал на пусковую скобу. С негромким «пуф» игла полетела в цель, а он поворотом длинного рычага опять сжал воздух в цилиндре игломета и дослал в ствол другую иглу из магазина. С правого борта стреляли три десятка матросов. Люди на палубе сатхемского корабля падали один за другим, и вскоре обстрел с их стороны прекратился.
— Потеряли двух матросов! — недовольно сказал капитан. — И еще двое ранено. Надо было использовать щиты!
— Кто же знал, что у них столько арбалетов? — оправдывался помощник. — И стреляли все, даже женщины.
Корабль союза сбросил часть парусов, уравнивая скорость с «купцом», и с несильным толчком соприкоснулся с ним бортом. Матросы перепрыгнули на борт захваченного корабля и связали оба судна не толстыми канатами.
— Всех перетаскиваете на корабль, — приказал капитан. — И посмотрите, что на нем может быть ценного.
— Господин капитан! — обратился к капитану один из матросов. — А как насчет женщин?
— Забирайте! — махнул рукой тот. — Только никаких забав, пока не ляжем на обратный курс. Яйца оторву!
Матросы подхватили красивую женщину лет тридцати и еще совсем молоденькую девчонку и унесли их в свой кубрик. Остальных парализованных ядом людей перетащили к себе и уложили на палубе.
— Ничего особенно ценного на корабле нет, — подошел к капитану помощник. — Немного золота было в каюте самого купца, да арбалеты забрали с палубы. Весь трюм забит продовольствием. Похоже, купец с семьей хотел куда-то надолго уплыть. Что будем делать с его посудиной?
— Нет времени возиться! — махнул рукой капитан. — Отвязываемся и ложимся на обратный курс. А эту лохань скоро выбросит на берег.
Матросы убрали канаты и шестами дружно оттолкнулись от обреченного корабля. Послышалась команда помощника и матросы бросились к парусам. Выполнив разворот, корабль союза двинулся домой. Плыть им предстояло долго: ветер, который позволил быстро достичь побережья Сатхема, теперь мешал, поэтому приходилось идти галсами, а это тяжелый труд для всей команды.
Ревнитель не любил терять зря время, особенно если была работа, которую необходимо выполнить. Он присел над первым пленником и нашел неглубоко воткнувшуюся иглу. Выдернув ее, он начал ждать, не обращая внимания на доносившиеся со стороны кубрика женские крики.
— Вас предупреждали о необходимости эвакуации? — спросил главу магистрата города Дореи командир конного полка Альбер Галиш. — Ну что вы молчите? Мне прямо сейчас вас повесить? У вас перед магистратом такое удобное дерево…
— Господин полковник! — севшим голосом сказал глава. — Никто не хочет никуда уезжать и бросать дома и имущество. Люди мне просто не хотят верить! Одни купцы увезли свои семьи и увели корабли!
— Значит, плохо убеждали! Чтобы через пару свечей в порту собрали всех жителей! И учтите, когда я говорил о повешении, я вас не запугивал и не шутил.
К указанному времени вся немалая территория порта так заполнилась народом, что яблоку негде было упасть. Для полковника его солдаты выкатили несколько пустых бочек, поставили их рядом и сверху уложили сходни. Полковник забрался на получившуюся площадку и обратился к людям.
— Надеюсь, что сюда пришли все, — сказал он, стараясь говорить как можно громче, но не выкрикивать слова. — Если кто-то из ваших соседей не смог прийти из-за болезни или по какой другой причине, я прошу вас передать им мои слова. Попрошу не шуметь и не переговариваться, иначе задние меня не услышат. Через три-четыре дня на нашем побережье высадятся сто тысяч легионеров Империи. Первое, что они после этого сделают, это займут порты. А портов всего два — ваш и в Гонжоне. При этом население ваших городов попадет в рабство. Молодых женщин и сильных мужчин вывезут в Империю, а остальных пустят под нож. Они относятся ко всем живущим за проливом, как к дикарям, и церемониться ни с кем не станут. Когда-то предки сбежали от них сюда, теперь нашему народу бежать некуда. Армия королевства готовится к длительной и тяжелой войне. Остановить врага при высадке мы не можем. Побережье слишком обширно, и где они высадятся, мы не знаем. Нас меньше, поэтому противостоять легионам можно только на защищенных позициях. Ваши города удержать не получится, поэтому герцог Аликсан прислал нас, чтобы мы помогли вам их покинуть. Завтра в городе не должно остаться ни одного человека. Вам многое придется бросить, но ваши жизни дороже имущества. Мы пойдем вдоль побережья к Гонжону, население которого тоже нужно будет забрать с собой. Потом по тракту вас всех отведут в отдаленные города, где вы будете в безопасности. Для вас там построены лагеря. Конечно, на такое количество людей мы не могли построить дома. Герцог приказал, чтобы магистраты обеспечили жильем женщин с маленькими детьми и стариков. Для остальных построены навесы от дождя, закрытые отхожие места и кухни, которые будут вас кормить горячей пищей. Теперь несколько слов по поводу ухода. Мы купили по деревням четыре сотни возов и наняли возчиков. В городе тоже у некоторых есть транспорт или просто лошади. Мы позволим каждой семье уложить в возы небольшой мешок с вещами и туда же посадим больных и стариков. Мои солдаты пойдут с вами пешком, а на лошадей тоже можно будет нагрузить вещи и усадить на них женщин с маленькими детьми. Я обращаюсь к тем, у кого есть свой транспорт, по возможности помогать соседям.
— А если мы не уйдем? — спросил какой-то мужчина, и толпа зашумела.
— Если вы не уйдете, то тем самым нарушите наши планы борьбы с врагом. То, что вы попадете в рабство, или вас с перерезанным горлом бросят в воду — это только ваше дело. Если вам боги не дали разум, я вам его тем более не дам. Я не бог, и возможности у меня поскромней. Но вы должны знать одно. Если вы не захотите уйти, я буду обязан сжечь ваш город. Может быть, его и так сожгут моряки Империи или легионеры, когда мы их будем отсюда вышвыривать вон, но мы постараемся помешать это сделать, и у вас останутся шансы вернуться в свои дома. Если вы станете упорствовать, таких шансов у вас не будет.
