— Это не в ней — в тебе должна быть обида! Обида, что сразу после ее представления на заседании Имперской Ложи она забыла о тебе, как забывают о лишнем в жизни эпизоде. С легкостью она забыла и герцога Ольгера. Вернее, его-то, к несчастью, не забыла. Теперь он для нее — первый враг. За то, что едва не расстался с жизнью, объявляя ее истинной наследницей Фаолоры. Истинная наследница — ха! А я в это время лежала в коридоре с отрезанными до задницы ногами! А ты!.. Ты заслонял ее своим телом от выстрелов и гнева высокородных господ! Если бы тогда ей разнесли голову, никому в этом бы мире не было хуже!
— Тогда бы и нас не было в живых. Успокойся, дорогая, — Глеб сжал ее руку. — Давай не будем взвешивать, в ком из нас больше обиды, в ком она крепче и злее. Дело не в прошлом, а в том, что мы имеем сейчас. Мне необходимо встретиться с Ариеттой наедине, даже если она этого не слишком желает. Возможно, добиваясь встречи, нам придется потратить не один день.
— У нас нет лишнего времени: если твоя Ариетта не примет в ближайшие дни, то граф Халгор насядет на тебя с вопросами по «Хорф-6» и особенностями миссии Саолири. Насядет так, что косточки захрустят.При этом мы можем безвозвратно исчезнуть в тайных лабиринтах его ведомства, — подытожила галиянка. — Исчезнем, и Ариетта даже не вспомнит, что мы когда-то были.
— Да, Халгор насядет, — согласился Быстров, сожалея, что не обдумал этот неприятный вопрос раньше. — Факт, что Роэрин жив — для него прямое указание, что «Око Арсиды» уцелело и находится в руках Саолири.
— Ты понимаешь, что они могут обвинить тебя в шпионаже в пользу Союза Эдоро? Или даже в пользу «Холодной Звезды», когда Леглус разговориться, а для них прояснятся некоторые пикантные детали наших злоключений на Земле. Если Ариетта не примет тебя раньше, если она ясно и безоговорочно не обозначит свое покровительство над тобой, то мы горько пожалеем, что прилетели на эту распрекрасную и фашистскую Присту. А еще тебе скажу: господин Леглус был прав, напомнив от отчаянья: «императрица решает не все», — Ивала подняла голову, наблюдая за флаерами Имперской Безопасности.
Обе машины, патрулировавшие пространство над коттеджами, набрали высоту и понеслись в сторону моря. Из-за горы вынырнула серебристая капелька еще одного флаера, но, изменив направление, она исчезла за деревьями.
— Странно, — проговорила галиянка. — Они почему-то убрали безопасников? Что бы это значило?
— Или граф Халгор желает показать, что мы — гости без всяких оговорок, или он потерял к нам интерес. Хотя последнее вряд ли возможно, — провожая взглядом флаеры, Глеб прищурился от яркого света Идры — чужое солнце клонилось к закату.
— Я еще это может означать, что он показательно убрал зримое присутствие своих людей, но оставил скрытное. Идем в дом: скоро вечер и мне хотелось бы провести его за шикарным ужином, — Ивала свернула на рыжую дорожку между клумб. — Я сделала кое-какие заказы к столу из тех блюд, что могут понравиться Сашке. Их скоро доставят, но нужно подсуетиться и самим.
Они поднялись по ступеням, вошли в гостевую. Посовещавшись, решили выбрать для ужина зал, соединявшийся с башней и выходивший на круглый балкончик. Быстров отрегулировал размеры стола и трансформировал три удобных кресла, галиянка зачем-то рылась в шкафах, одновременно подавая ментальные команды компьютеру, создававшему угодный ей интерьер. Вдруг она выпрямилась и повернулась к землянину, держа в руке темно-серебристую ткань.
— Глебушка, — негромко произнесла Ваала. — Тебе это ни что не напоминает? — она встряхнула находку, которая из бесформенного куска ткани приобрела вид балахона.
— Напоминает… — глядя на знаки по волнистой кайме, Глеб пока не мог определить, что именно.
— Тогда я освежу твою память, если ты уже позабыл «Острие Славы». Я держу часть эльвийской одежды. Понимаешь? Здесь бывают Дети Алоны. Здесь, в этом безлюдной дыре, — Ивала обвела широким жестом зал, лес за прозрачной стеной и горы. — Не в этом ли ответ, почему Ариетта испытывает нас молчанием. Может быть, тебе предстоит встретиться сначала не с ней, а Каилином или госпожой Роас? — она замолчала, услышав шаги на лестнице — тихие, осторожные шаги, совсем не похожие на твердую поступь Шурыгина.
В зал вошел смотритель — тот самый немолодой пристианец с шестиугольной нашивкой на гладко-синем костюме.
— Господин Быстров, извиняюсь за вторжение, но я вынужден известить, — он покосился на балахон в руках Ивалы. — Вас ожидают в соседнем коттедже для важной встречи. Я решил, что лучше мне лично сказать вам об этом, заодно и подвести к месту, чтобы вам не пришлось выбирать дорогу через наш сад.
— Встречи с кем? — насторожилась галиянка.
— Не могу знать. Мне предали сообщение по каналу ограниченного доступа с пометкой особой важности, — ответил он и, отступив к лестнице, добавил. — Жду вас внизу.
— Но вы-то должны знать, кто остановился в том доме! — Ивала шагнула за ним.
— Извините, но я не знаю. Здесь часто останавливаются люди для личных встреч или охоты в заповеднике, которые предпочитают себя не называть. Мы, сохраняя традиции, не стараемся узнать о них ничего, — смотритель отпустил поклон и пошел вниз.
— Кто бы это мог быть? — Ваала беспокойно заходила по залу, размахивая эльвийской одеждой. — Человек Халгора? Кто-то из окружения Каилина или доверенное лицо императрицы?
— Это я выясню через несколько минут. А тебе придется помучиться в догадках еще некоторое время, — Глеб поймал галиянку за руку, рассматривая не то ее пальцы, не то зажатую в них темно-серебристую ткань.
— Кто бы там ни был, не смей опаздывать к нашему ужину. Я буду волноваться, — она прижалась к нему и поцеловала в губы.
— К ужину у нас бутылочка коньяка, — вспомнил Быстров.
— Две бутылочки, — уточнила Ивала, с жаром дыша ему в лицо.
— Тогда я не опоздаю ни за что на свете, — усмехнулся он и направился к выходу, поправляя «Дроб-Ээйн-77», топыривший тонкую куртку.
— Сними с предохранителя, фашист, — отпустила ему в след наставление Ваала.
Соседний коттедж, о котором говорил пристианец, находился метрах в трехстах, но пройти к нему можно было лишь по запутанным дорожкам сада, мимо клумб и прудика с красными цветами, что составляло немалое расстояние. Смотритель жестом пригласил Быстрова прокатиться на прогулочной платформе. Едва Глеб стал рядом с пристианцем, круглая площадка поднялась на полметра над землей и понеслась, лавируя между деревьев и прозрачно-синих горок аквамарина. Свет заходящей Идры слепил глаза, мешая рассмотреть детали ландшафта и само строение, где должна была состояться таинственная встреча.
Платформа опустилась точно у нижней ступени. Смотритель прижал палец к сенсору и учтиво спросил:
— Вас проводить, господин Быстров?
— Благодарю, дальше управлюсь сам, — ступая на лестницу, отозвался Глеб.
— Если потребуюсь я или транспорт, то коды введены в ваш браслет. Вызывайте без стеснения, — сказал пристианец.
Войдя в зал, декорированный медью и натуральным деревом, землянин остановился. Здесь его никто не встречал, и он озадачился, какую дверь из четырех выбрать.
— Сюда. Сюда, милый господин, — пришел на помощь шепот управляющей системы.
В воздухе мигнул и угас зеленый указатель. Следуя ему, Глеб поднялся на второй ярус и вошел в раскрытую дверь. Почти сразу он увидел женщину, стоявшую к нему спиной возле огромного овала окна. Ее черные с синеватым отливом волосы, ее осанка и линии фигуры тронули в душе землянина натянутую струнку. Он сделал шаг на мягкий ковер, но второй сделать был уже не в силах. Женщина медленно повернулась к нему, поигрывая в пальцах темно-синей дажадой и улыбаясь. От этой улыбки сердце Быстрова остановилось.
И с жуткой силой забилось вновь. Перед ним стояла Олибрия.
Глава 31
Он убеждал себя, что это всего лишь голограмма. Обычная живая голограмма, играть которыми умели не только на Присте, но и у других уголках обжитой галактики. Быстров попытался найти взглядом демонстратор, наверняка управлявший ей. Одновременно землянин чувствовал невыносимую потребность заговорить. Сказать хоть что-нибудь и услышать в ответ ее голос.
