двух шагах от древнего подземного города, и мне об этом ровным счетом никто не сказал! Любимый брат, дорогая подруга ходили рядом, улыбались мне, а внутренне, наверное, посмеивались над наивной дурочкой, которую оказалось так легко обвести вокруг пальца! Показали красивую игрушку, отвлекли внимание, а самое интересное скрыли! От меня!
А, ну да. Как-то я даже забыл об этом вопиющем несоблюдении интересов дорогой сестры. И ведь ничего особо секретного, на самом деле. Не среди своих — дядя-то с самого начала все знал, так что и Акулине можно было рассказать. Просто не до того было, да и я сам постарался тогда забыть об этом подземелье, чтобы не сболтнуть в случайном разговоре с кем-то, кому это знать не следует.
— И за это я приношу свои извинения, уважаемая домина Ортес, — я церемонно склонил голову. И поклонился бы даже, да сидя на сиденье локомобиля это делать неудобно. Чего не сделаешь, лишь бы вернуть мир в семью!
— И? — сестренка продолжала смотреть на меня строгим взглядом.
— Что «и»? — я действительно не сообразил.
— Братец, ты невыносимый остолоп! — возмутилась Акулине. — Ты должен был сказать: «И непременно при первой же возможности проведу для вас экскурсию по катакомбам!». Повторяй за мной, раз сам такой несообразительный.
Последнее слово мелкая язва произнесла с такой паузой… в общем, она там что-то другое хотела сказать, еще менее лестное. И паузу она, конечно же, сделала специально, чтобы, значит, ни у кого не осталось сомнений. Определенно, мелкая язва!
— Хорошо, — послушно кивнул я. — Проведу.
Но Акулине еще не сменила гнев на милость.
— И познакомишь меня с теми людьми, которых недавно разыскивал Флавий! — строго велела девушка.
— А это тебе зачем? И, самое главное, откуда ты об этом узнала? — возмутился я.
— В нашем доме от меня нет секретов! — вздернула носик девчонка. — Ну, почти нет, но это ненадолго, — закончила она, покосившись на Керу.
Кера, в свою очередь, покосилась на меня, потом улыбнулась Акулине такой улыбкой, что у меня самого мурашки по спине пробежали.
— Если бы не прямой запрет моего патрона, я бы не стала скрывать от тебя ничего, милое дитя. Я бы рассказала о себе все, что ты так хочешь узнать.
Акулине ни ледяной голос, ни жуткая улыбка ничуть не смутили, но задумчивость на физиономии появилась.
— Вы не выглядите как кто-то, кто станет соблюдать чьи-то приказы по своей воле, Улисса, — протянула девушка. — А это значит, что вы просто не можете его нарушить. То, что вы очень необычный человек, я поняла сразу. А теперь вот думаю… человек ли? Думаю, что не совсем. Ну что? Я угадала? — Акулине даже подскочила на сиденье.
— Пф! — фыркнула Кера, — столько декад пытаться разгадать загадку, и считать достижением такую ерунду? Даже последний охранник вашей семьи давно догадался, что я «не совсем человек!». Ты сильно переоцениваешь свою сообразительность, человеческий детеныш.
За пикировкой дам было очень забавно наблюдать. Думаю, на самом деле Акулине давно догадалась бы, ей просто не хватает смелости предположить что-нибудь близкое к правде. А еще мне показалось, что Кере почему-то хочется открыться девчонке. Странное желание, до сих пор мне представлялось, что богиню даже забавляют эти игры в конспирацию и жизнь «инкогнито» среди простых смертных. Она уже понемногу обживается в человеческом теле, учится показывать эмоции, так что пару раз, когда Флавий или дядя пытались выказать наедине божественные почести, только недовольно морщилась. А тут вдруг такое желание открыться.
Впрочем, почему бы и нет? Я уже успел убедиться, что Акулине не слишком болтлива, и вряд ли побежит докладывать подружкам, с какой интересной личностью свела ее судьба. Не сейчас, конечно — перед визитом в гости устраивать выход из тени было бы неразумным. Тем более мы уже подъезжаем.
Локомобиль плавно затормозил перед воротами знакомого поместья, охранники открыли ворота, и махнули нам проезжать.
* * *
Керу, порой, удивляли желания, которые стали ее посещать после того, как она поселилась среди смертных. Ну вот зачем ей потребовалось, чтобы эта мелкая смертная непременно знала, с кем говорит? Что ей вообще за дело до девчонки? Тем не менее, ей хотелось, увидеть, как поменяется выражение лица Акулине, когда она узнает, с КЕМ она так фамильярно общается. «Интересно, убежит с визгом, или бросится вымаливать прощения за свою дерзость?» — думала богиня. А самое странное, ей не хотелось, чтобы девчонка отреагировала подобным образом. Почему? Кера не знала. Она вообще старалась не думать об этих своих странных, противоестественных желаниях. «Человеческое тело влияет на меня слишком сильно, — порой признавала богиня, — Остаюсь ли я той же, что была прежде?» С другой стороны, ее патрон ведь тоже меняется. И очень быстро, так, что порой она не успевает отслеживать эти изменения. Сколько она его знает? Меньше года, надо же! Но поставь перед ней версию Диего начала знакомства и его же сейчас — ни за что не подумала бы, что это один и тот же смертный. Слишком разные. Так может, так и должно быть? Может, это нормально — меняться, и это только они, боги, слишком закостенели в своей вечной юности. «Возможно, мы из-за этого и проиграли, — думала Кера. — Когда появился наглый, жестокий, чужак, которому плевать на правила и авторитеты мы просто не успели подстроиться под обстоятельства, и потому были низвергнуты в Тартар».
Диего тоже изменился, Кера это отчетливо видела. Снова. Штурм лагеря и последовавшие за ним события явно пошли патрону на пользу. Если раньше он балансировал на грани безумия, то теперь сделал шаг в сторону. Теперь можно не опасаться, что он сорвется в любой момент. Он все еще близок, очень близок, но, пожалуй, сейчас он сможет сдержаться и не начать убивать всех окружающих. Это Керу несказанно радовало, а то в последнее время находиться рядом с Диего было немного некомфортно. Приходилось все время быть начеку, чтобы вовремя перехватить мальчишку, если его понесет. «Или это на него так разговор с Маркусом повлиял? — задумалась богиня. — Глава Ортесов, наконец, убедил патрона, что тот больше не один против всего мира».
Богине нравились изменения, происходящие с ее мастером. После того случая с расстрелом он стал жёстче. Может быть, даже немного жестоким. Избавился от излишней наивности и веры в смертных. Теперь, после того, как ему удалось спасти этих жалких червяков, которые позволили себе попасться чистым, лишняя жестокость ушла. Он поверил в свои силы, в то, что за спиной у него надежная опора. Теперь можно не бояться, что сломается. Главное, чтобы Ортесы не подвели.
