радостью, поприветствовал он меня: — Сидел Анзор, думал, как там уважаемые гости Советского Союза, нормально ли их кормят? Подумал-подумал, и решил, что кормят хорошо — это же «Артек»! — Подмигнул он директору лагеря, который тоже пришел посмотреть, в чем дел: — Но шашлыка-то нет, вот и решил угостить!
— Спасибо большое! — От всей души поблагодарил я.
Анзор достал с заднего сиденья завернутый в белую скатерку сверток:
— Чтобы не остыло! — Пояснил он: — Возьми, Коля! — С милой непосредственностью вручил гостинцы посольскому, который игранул желваками, но мясо взял.
— А вы знакомы, чтоли? — Спросил я.
— Анзор учился на один курс старше меня, — Пояснил Николай Степанович.
— Это такая операция МИДа? — Заподозрил я неладное.
— Зачем операция? — Всплеснул ручками Анзор: — Почему операция? Анзор — честный кооператор! Просто кое-кому, — Подмигнул МИДовцу: — Немножко комнатой давал попользоваться!
В романтических целях, надо полагать.
— Мир тесен, Иоши-кун, — Кивнул посольский.
— Да ты не стой, Коля, дети-то голодные поди, весь день купались-игрались! — С белозубо-золотой (потому что коронки) удалил МИДовца Анзор из сценки и добавил: — Там и на тебя есть!
Пожав плечами, посольский свалил.
— А это — вам! — Продолжил удалять лишние уши грузин, вручив директору бутылку вина: — Дядя мой прислал, домашнее, аромат такой, что «муа!», — Поцеловал «кооператор» пальцы.
— Спасибо большое! — Обрадовался взятке директор и тоже свалил.
— Ловко! — Оценил я.
— МГИМО! — Гордо улыбнулся Анзор: — Поговорить надо, Иоши. О деле нашем, — Указал на машину, на переднем сиденье которой сидел приятной внешности грузинский молодой человек лет восемнадцати, в концертном костюме с бабочкой. Видимо, прямо со сцены сняли или специально для меня принарядился. Как он по такой жаре в полном наряде ехал?
— Поговорить о делах я люблю, — Поощрил я грузина.
— Тут фестиваль будет, «Ялта-90», — Поведал Анзор.
— Я там буду, — Кивнул я.
— Это хорошо! — Обрадовался грузин: — Вместе там будем! — И он поманил незнакомца на улицу.
Он вышел, и мы раскланялись — Анзор явно готовился.
— Гурам это, внук одного замечательного человека! — Активно передавая мимикой «скрытые смыслы», поведал хозяин шашлычной: — Певцом стать хочет. А если у Гурама получится, его многоуважаемый дедушка будет очень-очень тебе благодарен!
— Понял, — Кивнул я: — Спой что-нибудь, уважаемый Гурам.
Певец кивнул и затянул легендарное «Сулико».
— Достаточно! — Прервал я через полминуты: — Хорошие данные, я согласен!
Грузины просветлели.
— Идем! — Развернувшись, повел дорогих гостей в радиорубку: — Ноты напишу, под пианино в диктофон спою, дальше — сами. Годится?
— Годится! — Кивнул шашлычник.
Анзор — большой молодец, что решил подкупить «многоуважаемого» дедушку. Кавказцы же, диаспоры и все такое — должно получиться полезно. Почему я ему верю? Черт, а почему?
— Похвастаюсь немного, — Решил я немного позапугивать гостей: — В прошлом месяце за свои песни я получил два с копейками миллиона долларов авторских отчислений. В этом — получу еще больше.
— Вах! — Хором выдали грузины.
— Это — без учета прибыли с гастролей музыкантов, продаж альбомов и синглов и прочего, — Продолжил я: — Как видите, уважаемый Анзор, мои песни стоят жутко дорого.
Грузины помрачнели.
— Но из уважения к грузинскому народу и персонально многоуважаемому дедушке уважаемого Гурама, я отдам вам ее совершенно бесплатно.
— Спасибо, дорогой! — Улыбнулся Анзор: — Мы, грузины, добро помним!
— И я тебе верю! — Покивал я: — И буду внимательно следить за карьерой уважаемого Гурама и твоим бизнесом — мало ли чего, вдруг злодеи палки в колеса вставлять начнут. Мы ведь этого не хотим?
— Не хотим! — Наконец-то осознал серьезность ситуации и серьезно кивнул внук дедушки Мгелика.
Отстрелявшись, отправился в административный корпус, потому что в ворота лагеря проехала почтовая машина. Пока она разгружалась, я запросил международный звонок, и уже через пару минут дозвонился до Питера Джексона — «Маску» он закончил целиком и полностью, и даже успел немного отдохнуть.
— Доброе… Что у вас там? — Спросил я его.
— Утро! — Хохотнул режиссер.
— Доброе утро! Это Иоши.
— Да, я узнал. Добрый… Что там у тебя? — Вернул он шуточку.
— Вечер! — Ответил я и спросил: — Какие у тебя дальнейшие творческие планы?
— А что ты хочешь мне предложить? — Продемонстрировал он лояльность.
— Если вдруг у тебя есть задумка собственного фильма, я не хочу лишать человечество возможности его посмотреть, — Ответил я.
— Вот как? — Хохотнул он: — Я бы хотел съездить домой и снять там фильм про зомби.
— Сколько?
— Три миллиона. Два месяца, — Перечислил Питер сразу все цифры.
— Если дадим четыре, станет круче?
— Конечно! — Радостно ответил Джексон.
— Годится! — Одобрил я такое: — Передашь Стэну сам? Мне отсюда не очень удобно.
— Хорошо, — Согласился режиссер.
— А потом я хотел бы предложить тебе остаться дома подольше и снять по одному сезону двух сериалов на тему античной мифологии. Да, проект телевизионный, но…
— Я с радостью соглашусь на этот проект, Иоши-кун! — Перебил няша-Питер.
— Ну все, увидимся на премьере фильма про зомби! — Попрощался я.
— Спасибо! — Поблагодарил он.
Отключился, позвонил родителям, отчитался за себя и за Чико — живы, здоровы, довольны, повесил трубку, поблагодарил вручившую мне ценную бандероль с почтовыми штампами США тетенькой, и отправился в наш корпус, где подкрепился трогательно оставленным ребятами для меня шашлыком, после чего подкатил к подполковнику Петрову.
— Тимоха, тебе Шварценеггер нравится?
— Конечно! — Ожидаемо ответил он.
— Всем нравится! — Покивал я: — Пошли к директору, будем культурное мероприятие организовывать.
— А что это? — Указал он на бандероль.
— «Вспомнить всё»! — Открыв пакет, продемонстрировал безликую, лишенную ярлыков и надписей, кассету: — Новый фильм Пола Верховена со Шварценеггером в главной роли. Сейчас прокатывается в кинотеатрах США, но мне достали копию, — Гоготнул: — И еще соточку таких — в видеосалоны ваших крупных городов.
— Вот оно что! — Гоготнул пионервожатый и поднялся с диванчика: — Пошли!
Да, это фильм с взрослым рейтингом, но кого в эти беззаботные времена такое волнует? Предупредив ребят, чтобы через часок подтягивались
