— Ну, я же говорил: при правильной стимуляции люди готовы пойти на многое, — произнёс прописную истину я, открывая очередную бутылку лимонада.
— Ну, так ты такие деньги предложил, что я абсолютно не удивлён, — хмыкнул Мячиков. — Кстати, с каких это средств ты им оплачивать работу собираешься. Как ты понимаешь, смета на съёмку твоих новых клипов ещё не утверждена.
— А, — махнул рукой я, — заплачу из своих. Вы мне потом вернёте, — и стебанул: — Вы ведь честные люди и всегда возвращаете долги.
Визави поморщился, буркнув:
— Вопрос решается…
— Ну, будем надеяться, что когда-нибудь он-таки решится. Сейчас же, скажите. Мы обо всём с вами договорились? Все вопросы по предстоящим сегодня съёмкам решили?
— Все, — кивнул тот и, вздохнув, сказал: — Тяжёлый день у тебя получается.
— А что делать?.. Как говорят французы: «Се ля ви» — такова жизнь, — риторически поумничал я.
— Ну-ну. В общем договорились. Я сейчас позвоню и нужные разрешения для проведения съёмки получу. Так что ты доделывай свои дела, а Горячев где-то через час-два подъедет и всё привезёт.
— Отлично! — произнёс Саша, наливаясь энтузиазмом, потом хмыкнул и, вспомнив о главном, добавил: — Только дайте, пожалуйста, распоряжение, чтобы нам киноплёнки ещё подкинули. Да побольше…
Приблизительно через два часа мы закончили с монтажом половины короткометражки, и я прошёл в звукозаписывающую студию, где начал записывать песню на английском языке. Пока писал музыкальную её часть, наложил на себя временные санкции и послал друга Савелия в магазин за двумя эликсирами для голоса. Почему двумя? Тут всё дело было в песне. Она была, мягко говоря — мега суперхитом сверх сложного исполнения, даже для профессионального певца. И хотя я сейчас был, что называется — в хорошей форме и исполнить мог практически что угодно, всё же я опасался, что одного бафа для обуздания мирового шлягера может быть недостаточно.
Как только всё спел, к счастью, всё обошлось малой кровью, моментально пошёл в туалет, где, засунув голову под холодный кран, простоял так с четверть часа.
Вернувшись в студию, быстро помог звукорежиссёру свести песню, сделал несколько копий, прослушал их, убедился, что всё норм и, не забыв взять с собой Савелия и Горячева, к тому времени получившего на руки все разрешения, вместе с операторской группой погрузился в автобус ЛИАЗ, и он отвёз нас к Александровскому саду, что находится рядом с Кремлём.
Найдя нужную стену из незыблемого красного кирпича, а также подходящие лавочки и фонари, отсняли необходимые кадры.
Сюжет был прост, как две копейки… Я иду и негромко пою под фонограмму, которую обеспечивает Сева, включая магнитофон, что держит в руках.Оператор в это время снимает, следуя рядом, вот собственно и весь клип. Для более интересной конечной картинки, отсняли три дубля с трёх ракурсов. В дальнейшем все эти кадры будут меняться и чередоваться. Подсняли общие планы окружающего нас пейзажа и на этом собственно все съёмки, занявшие сорок минут (аппаратуру расставляли в два раза дольше, чем снимали), были с успехом окончены.
В начале седьмого часа вечера мы уже подъезжали к Большому театру. Именно в нём я собирался снять клип под условным названием: «Новогодний клип № 2».
Как и было договорено, там нас уже ожидал лично товарищ Мячиков со свитой, который и должен был решить все вопросы с местной администрацией.
Так оно и произошло. Как только директор культурного заведения увидел кто к нему приехал, он мгновенно впал в шок, а затем, выйдя из него, категорически согласился обеспечить все наши скромные хотелки…
— Уважаемые друзья и гости Большого театра, — раздался чётко поставленный голос диктора, доносившийся из висящих под потолком и на стенах динамиков. — Товарищи… До начала балета «Лебединое озеро» остаётся пятнадцать минут. Для того чтобы скоротать ожидание уважаемых зрителей мы решили, совместно с Министерством культуры нашей прекрасной страны, сделать всем нам небольшой сюрприз. Сейчас хочу пригласить к нам на сцену всемирно известного и, не побоюсь этого слова, всеми любимого певца и музыканта Александра Васина! Он исполнит песню на английском языке, товарищи. Просьба тех зрителей кто желает послушать небольшое выступление присесть на свои места. В зале будет производиться киносъёмка выступления.
И так, на сцену приглашается Александр Васин, — усилил голос диктор и его интонация мне напомнила ту, с которой вызывают на ринг боксёров в полусветлом будущем. — Поприветствуем его, товарищи.
В зале раздалось несколько не одиноких хлопков и, вероятно, от неожиданности повисла гробовая тишина. Становилось очевидным, что либо народ не поверил, что к ним с небес решил спуститься САМ Васиинов, либо тут собралась публика, не любящая задорные песнопения этого милого и прекрасного ребёнка, либо в зале собрались глухие поклонники балета.
Свет погас и под проницательным взглядом двух мощных прожекторов, на сцену «Большого», со слащавой улыбкой на лице, вышел величайший певец всех времён и народов, одетый в строгий чёрный фрак, белую сорочку с туго накрахмаленной манишкой, при бордово-красной бабочке и в чёрных лакированных туфлях. Подошёл к микрофону, аккуратно подправил прилизанные и зачёсанные назад волосы и, вновь улыбнувшись в тридцать два зуба, кивнул зрителям, поднял правую руку и щёлкнул пальцами четыре раза.
Синхронно с последним щелчком из динамиков зазвучала волшебная музыка, а через несколько секунд запел и певец…
* * *
Ну а после подобного триумфа, что я сорвал в виде аплодисментов, непременно переходящих в овации, испытывая неописуемую радость — словно мы сорвали джек-пот в казино, наша команда поехала доснимать последние эпизоды короткометражки в метро. Ирония судьбы — на станции метро Комсомольская, собирался приступить к съёмкам не комсомолец…
Горячев в очередной раз не подвёл, и когда я со съёмочной группой туда прибыл, то там уже было всё готово для успешного проведения съёмки. Актёры были все переодеты в аутентичные 40-м годам одежды, и с режиссёром, что помогал мне снимать белочку в джунглях Ботанического сада, уже репетировали дефилирование по станции.
Пока устанавливали аппаратуру, я ещё раз расставил по местам актёров массовки, рассказал, кто и как должен идти или стоять, кто и где должен улыбаться, поправлять китель или пальто. После чего подошёл к Машеньке — внучке Хмелькова и переговорил с ней. Она мне рассказала свою роль и необходимый для этого эпизода текст. Попросил показать, как и где она будет идти и сидеть. Ещё раз повторил с ней диалог и, решив, что можно начинать, расставил всех на исходные, призвав к тишине, и скомандовал:
— Мотор!
Съёмка третьей и заключительной части очень грустного фильма началась.
В моей интерпретации, из-за погодных условий (сейчас на дворе была зима, а не лето как в оригинале), фильм должен был получиться таким.
Конец весны — начало лета 1945 года. Военные, демобилизовавшиеся после войны, приезжают на один из трёх вокзалов в Москве: Ленинградский, Ярославский, Казанский.
Люди вокруг радуются окончанию войны, встречая отцов, мужей и сыновей, возвращающихся с фронта. Играет гармонь. Счастливые люди, поют песни и обнимаются.
Маленькая девочка ежедневно ходит на вокзал встречать военный эшелон. Она знает, что её отец погиб, а мама это от неё скрывает. Тем не менее девочка всё равно просыпается каждое утро и бежит встречать поезда, надеясь на чудо.
Но его не происходит. В этот раз, среди прибывших, она вновь не нашла своего отца, которого, в глубине души, надеялась встретить. Уже собираясь возвращаться домой, девочка обратила внимания на одиноко сидящего солдата и, присев в метро на лавочку рядом, поговорила с ним.
Вот собственно и весь сюжет.
Снимали не большими сценками, постоянно перемещая камеру. При нарезке фильма, эффект перехода от плана к плану снивелирует музыкальное сопровождение. Этот приём с успехом часто используют как в прошлом, так в настоящем и будут долго использовать в будущем. Музыка действительно очень удачно сглаживает мелькание экрана, разрешая вставлять в хронометраж даже совершенно малюсенькие кадры в одну секунду или даже меньше. Хорошая и правильно подобранная фоновая музыка при этом не позволяет зрителю отторгнуть изображение, а наоборот заинтересовывает его.
