– Дождь давно закончился? – глядя из-под ладони в ясное небо, поинтересовался Зунн. Просто так спросил, чтобы начать разговор.
– До самого утра лил, – ответил Вечный. – На рассвете уже гром так шарахнул, что аж стены закачались! Не слышали?
– Я спал как убитый, – покачал головой Зунн.
Камохин про себя отметил, что он тоже ничего не слышал, хотя обычно спит чутко.
– Ну, и молния потом полыхнула так, будто все небо вспыхнуло, – помахал растопыренной пятерней Вечный. – Знатная была гроза! Даже и не припомню, когда последний раз так громыхало!
– Интересно, как там наши?
– Кто? – насторожился хозяин.
– С нами были еще пять человек. Они остались на другой стороне поля, у леса.
– Почему?
– Они решили, что идти через поле слишком опасно.
– Опасно? – Старика будто передернуло с боку на бок. – Жизнь вообще крайне опасное предприятие. Никогда об этом не слышали? И главное, как ни вертись, все равно все закончится смертью!
– Ну, вам таки удается ее избежать, – не смог удержаться от язвительного замечания Брейгель.
– Меня в расчет не бери, – резко бросил в его сторону хозяин. – Я – Вечный!
– Я про то и говорю, – мягко и деликатно, так, как только он один это умел, заметил Брейгель. – Если вам удалось обмануть смерть…
– Это не обман, а сделка!
– Я думаю, многие согласились бы на такую сделку.
– Не задумываясь об условиях?
– Абсолютно.
– Но никому не предлагают вечную жизнь?
– Вы первый Вечный, которого я встретил на своем жизненном пути. – Брейгель взмахнул рукой и отвесил Вечному отчасти шутовской поклон.
– Полагаю, что и последний. Я тоже других не встречал.
– А как же Древние? – спросил удивленно Орсон. – Это ведь они сделали вас Вечным?
– И что с того? – пожал плечами Вечный. – Они, наверное, и сами не поняли, что сотворили. Они потому и Древние, что для них вечность – как миг для нас. Поэтому-то мы оказались не в силах понять друг друга. – Старик удрученно покачал головой. – Если бы я все это знал, когда писал свою книгу…
Гости ждали, что хозяин еще что-то скажет на ту же тему. Но он решил не продолжать.
– Идемте! – неожиданно громко произнес он.
И, накинув на голову край своего одеяния, зашагал в сторону купола с двумя башнями.
– Так что там с вашими спутниками? – спросил Вечный у шагавшего справа от него Камохина.
Перед выходом квестеры решили оставить все свое снаряжение и большую часть оружия в доме, в котором ночевали. Даже аборигены оставили свои копья, бумеранги и нулла-нулла, с которыми не расставались, даже прыгая с обрыва в воду, которая для них была опаснее безводной пустыни. Все, включая стрелков, были уверены, что в Стране Совершенства им ничто не угрожает. И все же Камохин настоял на том, чтобы квестеры взяли пистолеты. В конце концов, пояс с кобурой можно рассматривать просто как деталь одежды. Ну а если есть кобура, так почему она должна оставаться пустой? Можно было, конечно, туда орехов насыпать. А можно и пистолет положить. Так, на всякий случай.
От внимания Камохина не укрылось то, как взгляд Вечного пару раз скользнул по рукоятке пистолета, высовывающейся из кобуры. По тому, как плотно сжались при этом его губы, было понятно, что хозяину не понравилось то, что гости были при оружии. Но он промолчал. И Камохин тоже не стал поднимать эту тему.
– Их напугал табун единорогов, – ответил стрелок Вечному. – Они решили переждать.
Старик искоса глянул на квестера:
– А вас единороги, выходит, не напугали?
– Мункумболе сказал, что на середине дороги будет место, где можно укрыться.
– Ну, и как?
– А вы не знаете? – недоверчиво покосился на собеседника квестер.
– Откуда ж мне знать? – пожал плечами тот. – Я там никогда не был.
– Вы не выходите за стену?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я только здесь Вечный.
«Вот оно что, – подумал Камохин. – Не зря он говорил, что вечность имеет свою оборотную сторону. Может быть, это и к Древним относится?»
– Мы нашли схрон на середине дороги, – произнес он вслух.
– Надо же, – качнул головой Вечный с таким видом, как будто это его крайне удивило. – А почему вы не подождали своих спутников, когда табун единорогов проскакал мимо вас?
– Если бы они пошли за нами следом, мы бы увидели их – местность там открытая. Но мы их больше не видели.
– И как вы это объясняете?
– Не знаю, – честно признался Камохин. – Возможно, они решили искать другую дорогу.
– Они тоже Искатели?
– Они сопровождали Генриха, – кивнул на Зунна стрелок.
– Значит, им ничего не нужно?
– Они тоже хотят вернуться.
– Но не знают, как это сделать?
– Этого никто не знает. Поэтому мы и пришли сюда. Скорее всего, они тоже сюда направляются.
– Думаю, они не придут, – качнул головой Вечный.
– Почему? – удивился стрелок.
– Гроза, – сказал Вечный.
И – все.
Они обогнули купол, стоявший в конце площади. За ним располагалось здание, охватывающее пространство перед собой широким полукругом. Фронтон здания был волнообразно изогнут. Окна, которых было великое множество, были разбросаны по нему в совершенно произвольном порядке, имели вид текущих часов, которые так любил Сальвадор Дали, и ни одно не было похоже на остальные. В центре полукруга из мостовой вырастал громадный тетраэдр. Высотою под восемь метров, с абсолютно гладкими стенами, сделанными или облицованными все тем же, что и везде, светло-желтым материалом, похожим на жидкую керамику, он и сам походил на безымянный объект поп-арта, таящий в себе некий глубокий смысл, зиждящийся на подсознательных аллюзиях и глубинных ассоциациях. Именно к нему прямиком и направился Вечный.
– Куда мы идем? – наконец-то поинтересовался Осипов.
– В Библиотеку, – не сбавляя шага, ответил Вечный.
– Я думал, мы уже в Библиотеке, – заметил Осипов.
– Ты видишь книги? – развел руками по сторонам Вечный.
Поскольку вопрос был риторический, то и ответ был очевиден:
– Нет.
– Я веду вас туда, где есть книги.
– Зачем? – осторожно поинтересовался Брейгель.
– Чтобы вы смогли найти те, что вам нужно.
Брейгель хотел было еще что-то сказать. Но Камохин жестом велел ему помолчать. Старик, похоже, знал, что делал. Так что незачем было попусту сбивать его с толку. Если он считал, что им нужна Библиотека – хорошо, пусть показывает. Он лучше их знает, что здесь и как делается.
Вечный приблизился к одной из стен трехгранной пирамиды. У основания наклон ее был почти незаметен, поэтому казалось, что стена вертикально возносится вверх. Как и в прошлый раз, он лишь обозначил пальцем контуры двери, и в нужном месте образовался вход. Вечный сам открыл дверь. Внутри горел белый, матовый свет, будто стекавший со стен. Хозяин посмотрел на гостей, улыбнулся и жестом пригласил войти.
Но тут дал знать о себе Орсон, отбежавший в сторону, чтобы запечатлеть вид, открывающийся по другую сторону гигантского тетраэдра.
– Господа! – помахал он рукой. – Мне кажется, всем стоит на это взглянуть!
Биолог стоял, держа фотоаппарат в левой руке. Правая рука его была вытянута в сторону и чуть согнута в локте, кончики пальцев призывно подергивались. Сам же Орсон при этом даже не смотрел на тех, к кому обращался, – его внимание было всецело приковано к тому, что находилось по другую сторону пирамиды.
– Интересно, что могло его заинтересовать? – спросил Осипов, обращаясь к Камохину.
Однако вопрос был адресован Вечному. И старец это, разумеется, понял. Ничего не говоря, он лишь слегка пожал плечами – мол, если есть желание, сходите и посмотрите, я-то точно не увижу там ничего нового.
Осипов с Камохиным быстрым шагом направились к англичанину. Остальные потянулись за ними.
– А ты почему остался? – спросил Вечный у Ноя, единственного, кто не сдвинулся с места.
– Не думаю, что мне это будет интересно, – ответил мункумболе.
– Пойдем посмотрим. – Вечный похлопал аборигена по голому плечу. – А вдруг…
Между дальним углом пирамиды и полукруглым, с волнистым фасадом зданием имелся небольшой участок свободного пространства. На нем располагалось аккуратное, квадратное углубление со сторонами около пяти метров, опять же выглядевшее так, будто его создали, вдавив в жидкое, еще не успевшее до конца застыть полимерно-керамическое покрытие мостовой огромную форму. А потом аккуратно извлекли ее и убрали с глаз долой. Со всех четырех сторон вниз уходили ровные ступени, сделанные точно под человеческий шаг. Со стороны это сооружение было похоже на небольшой декоративный бассейн, который не успели заполнить водой. Некоторую экзотичность придавали ему разве что только четыре одинаковые фигуры, установленные на метровой высоты столбах по углам бассейна. Фигуры сидели на корточках, скорчившись, будто гаргульи. Как и гаргульи, они были фантастически уродливы и точно так же, как у гаргулий, за спиной у них были сложены перепончатые крылья. Однако имелось и отличие. Головы странных существ были не вытянутые по-птичьи, а круглые, с большими, выпученными глазами и густой бахромой извивающихся, словно черви, щупалец, оторачивающих нижнюю часть морды. Сказать, что эти морды были уродливы – все равно что ничего не сказать. Они были омерзительны и страшны одновременно. А на когтистых лапах отвратительных существ, цепляющихся за пьедесталы, если присмотреться, можно было заметить перепонки. Если бы они вдруг обрели жизнь, поднялись на ноги и выпрямились в полный рост, то стали бы на голову выше самого высокого из людей.
